Обман и обольщение

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, дорогой, что не у всех мужчин такое же доброе сердце, как у тебя, и не все ведут себя так же благородно. Есть мужчины, которые, если их поставить в ту же ситуацию, в какой сейчас находится твой друг, непременно воспользуются молодостью и неопытностью Маргарет и лишат ее самого ценного.

– Тревор не способен на подлость.

– Откуда ты знаешь?

– Он дал слово чести.

Преданность Эдварда другу вызывала у Корнелии восхищение.

– Ты полагаешь, что Эштон станет Маргарет хорошим мужем?

– Как можно с уверенностью ответить на твой вопрос? Тревору не присуща жестокость. Он не пьет, не играет в карты. Он очень здраво обо всем судит.

– Он будет изменять Маргарет.

Эдвард с улыбкой ответил:

– Мужья, которые не грешат этим, – никчемные. Мы с тобой это хорошо знаем. Возможно, Эштон один из тех, кто будет хранить верность жене.

– Вряд ли.

– Корнелия, когда мы с Тревором учились в школе, то постоянно хулиганили и попадали в переделки. Однажды нас поймали с поличным, и Тревор взял всю вину на себя, чтобы меня не отчислили из школы. Тревор никогда не нарушал обещаний, данных другу, а о том, чтобы жестоко обойтись с женщиной, не могло быть и речи.

Корнелия вздохнула и сказала:

– Даже если ты прав, нет никакой гарантии, что Маргарет согласится выйти за него замуж.

Дверь в гостиную открылась, Появилась горничная и с поклоном произнесла:

– К нам едет повозка на очень большой скорости.

– Спасибо, Мария.

Корнелия бросилась к окну и увидела, что по аллее, ведущей к дому, мчится повозка. В повозке сидела женщина.

– Боже правый! – воскликнула Корнелия, когда повозка подъехала ближе. Она бросилась к двери. – Мэгги! Наконец-то! – крикнула она на ходу.

Муж побежал следом за ней. Повозка резко затормозила у входа. Корнелия едва узнала кузину, такой у нее был вид. Вся в пыли, в грязи. Волосы спутаны.

– Святые небеса! – воскликнула Корнелия. – Мэгги, дорогая! Что случилось?

Маргарет обняла кузину и указала рукой на повозку:

– Надо немедленно послать за доктором.

Увидев лежащего без сознания Тревора, Эдвард воскликнул:

– О Боже! Что стряслось?

– Потом расскажу. Срочно пошли за доктором.

Эдвард помчался к конюшне.

– И скажи доктору, чтобы взял с собой хинин! – крикнула Маргарет ему вслед и повернулась к кузине: – Надо уложить Тревора в постель.

С помощью слуг Тревора перенесли в дом. Он очнулся лишь на мгновение, когда его переложили на кровать, и снова впал в забытье. Когда по требованию Маргарет принесли холодную воду, девушка принялась омывать грудь Тревора.

– Что с ним случилось? – спросила Корнелия.

– У него приступы малярии. Нужен хинин. Но три дня назад у нас сбежала лошадь с поклажей, в сумке была фляга с настойкой хинина.

В комнату вошел Эдвард.

– Я послал за доктором, – сказал он. – Как Тревор?

– Не знаю, – покачала головой Маргарет. – Он уже два дня в таком состоянии.

Маргарет коснулась щеки Тревора. Щека была горячая. Приехал доктор, осмотрел Тревора и поспешил успокоить Маргарет.

– Вы сделали все, что могли, – сказал он, достав из сумки большую коричневую бутыль. – Приступы малярии невозможно остановить без хинина.

– Он выздоровеет? – спросила Маргарет.

– В таких случаях трудно дать точный прогноз. Но он сильный мужчина. Мы дадим ему хорошую дозу хинина и посмотрим, как на это отреагирует его организм. Я завтра приеду, но если его состояние ухудшится ночью, сразу же пошлите за мной. А пока продолжайте обмывать его прохладной водой и попытайтесь дать ему немного чая или бульона.

Доктор отмерил дозу хинина в чашку, зажал Тревору нос, чтобы тот открыл рот, и влил в него лекарство. Тревор закашлялся, но проглотил жидкость.

– Через восемь часов дайте ему вторую дозу, – сказал доктор.

– Спасибо вам, – поблагодарил доктора Эдвард. – Я провожу вас.

Мужчины вышли из комнаты, а Маргарет осталась сидеть в кресле. К ней подошла Корнелия и положила руку ей на плечо.

– Пойдем, Мэгги, – попросила она. – Ты устала. Тебе нужно поесть, принять ванну и лечь спать. Ты сделала все, что могла.

– Нет. Я останусь здесь.

– Я принесу тебе поднос с ужином, – сказала Корнелия и вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

«Милая Корнелия, никогда не забывает о приличиях», – подумала Маргарет с едва заметной улыбкой. Как будто Тревор в его нынешнем состоянии способен посягнуть на ее честь!

Маргарет вспомнила его слова: «Я хочу, чтобы ты стала моей женой, и на меньшее я не согласен».

Она вдруг сделала для себя неожиданное открытие: ей хочется стать его женой, она желает его как мужчину и безумно его любит.

Маргарет поняла это только сейчас. Время шло мучительно медленно. Маргарет не притронулась к еде, которую ей принесла Корнелия. Она не переставала протирать лицо и грудь Тревора смоченной в воде губкой и молилась, чтобы жар отступил.

Бог услышал ее мольбы. Незадолго до рассвета Маргарет положила ладонь ему на лоб. Лоб был влажным и прохладным. Тревор перестал бредить и уснул.

Всхлипывая от радости и вознося благодарственные молитвы, Маргарет прижалась губами к его ладони, поудобнее устроилась в кресле и забылась сном.

Глава 15

Проснувшись утром и открыв глаза, Тревор заморгал от яркого солнечного света. Он понятия не имел, где находится. Повернул голову и увидел рядом с собой Маргарет.

Она спала, сидя в кресле. Волосы ее были растрепаны, под глазами легли темные тени.

Маргарет проснулась и увидела, что Тревор смотрит на нее.

– Ты не спишь, – пробормотала девушка с улыбкой. – Слава Богу.

Тревор глянул на ее покрытое дорожной пылью лицо и увидел в глазах Маргарет нежность, которую никогда не видел в них раньше. Нежность, облегчение и еще что-то, что он не смог определить. Тревор вдруг почувствовал себя неуютно.

– Ну что, Мэгги, напугал я тебя? – спросил он шутливым тоном.

Маргарет перестала улыбаться и ответила:

– Не то слово. Я боялась, что ты умрешь.

– Меня не так просто убить. Даже малярии.

– Как ты себя чувствуешь?

– Такое ощущение, будто по мне проехал поезд. – Тревор обвел взглядом комнату: – Где мы?

– В Неаполе. Приехали сюда вчера вечером. Помнишь, как мы сюда попали?

Тревор покачал головой:

– Помню только, что мы потеряли лошадь, потом шли пешком весь день и все утро. Больше ничего.