Обман Розы

Розалин и… Роза.

Этьен не знал имени незнакомки, но Роза – это было подходяще. Он сам постоянно сравнивал ее с цветком, и Роза – это было созвучно имени Розалин, но все равно различно.

Цветочки устроили заговор.

Конечно, злило, что дамочки обвели его вокруг пальца, но из этой ситуации можно было бы извлечь огромную выгоду. Ведь он уже пытался развестись с Розалин, только доказательств ее неверности у него не было. А тут – прямо дар небес и в руки.

Только надо подойти к этому с умом и по плану.

Предприняв еще одну поездку в Санреж, Этьен тем же вечером телеграфировал своему другу и компаньону Лео Вандербильту: «Приезжай срочно тчк шлюха исчезла зпт вместо нее двойник тчк никому ни слова тчк».

Глава 12. Опасная игра

Что делать, когда в душе настоящая буря, а надо притворяться спокойной? Мне казалось, еще немного – и мое сердце не выдержит. То оно начинало бешено стучать, то замирало, почти останавливаясь. Ночь, проведенная с чужим мужем, когда я забыла обо всем – о чести, о приличиях, и позволила себе такие страстные и откровенные ласки, перевернула мою душу целиком и полностью.

Стоило вспомнить, как граф стонал, когда я ласкала его, стоило вспомнить полузакрытые глаза и выражение почти счастья на его лице, когда все закончилось, как меня бросало то в дрожь, то в жар, то в холод. Неужели, мужчины так зависимы от этого? Зависимы от поцелуев, от прикосновений?

Я и раньше видела распаленных страстью мужчин, но никогда не чувствовала ничего подобного… С Этьеном это было волнительно и красиво… И совсем не мерзко, как с другими. Может, все дело именно в этом мужчине?..

В Этьене…

Не раз и не два я ловила себя на мысли, что и сама хотела бы испытать нечто подобное, что испытал он, когда лежал голый рядом со мной.

Голый!..

Воспоминания о его обнаженном теле преследовали меня каждую секунду. Он был сложен, как бог, меня начинало лихорадить, когда я представляла, как могла бы положить ладонь на его широкую грудь или снова приласкать смело и откровенно, как тогда, ночью.

А тогда я и в самом деле обезумела. Сошла с ума. Позволила себе превратиться из человека в животное.

«Открой рот… пососи мой палец…», - я мысленно застонала, переживая стыд и возбуждение. Еще месяц назад я пришла бы в негодование от менее непристойного предложения, а вчера вела себя, как шлюшка из кордебалета.

Глупая игра в графиню вдруг обернулась опасной игрой, и я в бессилии кусала костяшки пальцев, не зная, как прекратить ее. Сбежать? Но что тогда будет с няней? Признаться графу, что я обманщица и попросить помощи? А если он мне не поверит?! Продолжать изображать из себя Розалин де ла Мар? Единственное, что мне остается. Но как продолжить и не сойти с ума?

Когда граф ушел после той ночи, я проплакала до утра – ненавидела себя за слабость, его – за бесстыдство, а Розалин – за жестокое легкомыслие. Но постепенно ненависть уходила, а чувство стыда усилилось.

Розалин оставила меня, чтобы я тихо жила в провинциальном доме, ездила в церковь, гуляла по дорожкам сада и так заработала свои десять тысяч. Она была уверена, что мне ничего не угрожает, и про меня никто не вспомнит и тем более не приедет проведать. Что сделала я? Целовалась с ее мужем, лежала с ним в постели и трогала его за… за… Даже в мыслях я не могла произнести название этого мужского органа, зато начинала краснеть, как вареный рак. Мне было отчаянно стыдно смотреть на графа (он-то ни в чем не был виноват! он занимался любовью со своей законной женой!), и смотреть в глаза мадам Софии и месье Огюсту, которые принимали меня за невестку. Я упрекала Розалин, что она заставила меня прибегнуть к обману, но сама поступила еще страшнее, не только продолжая лгать, но и… пожелав чужого мужа.

Да, как ни позорно было это признать, я завидовала Розалин де ла Мар. Сначала ее прекрасному дому, и туалетам, завидовала ее богатству и свободе, а потом… позавидовала ее мужу.

Граф де ла Мар был удивительным, притягательным человеком. Благородным, одержимым своим делом. И каким делом! Сделать города близкими, как дома на соседних улицах! Покорить дороги! Покорить небо!.. А его поцелуи…

И все это досталось Розалин. Только по моему мнению, она совсем не заслуживала таких подарков судьбы. Почему она, а не я? Ведь если бы не ранняя смерть моих родителей, я бы тоже могла носить красивые платья и замшевые туфельки, выходить в свет, приехать в столицу на бал к крон-принцу и однажды… встретить там Этьена. И кто знает – может, это именно меня, а не Розалин он бы полюбил такой страстной любовью. А я… я не стала бы его мучить, не стала бы убегать с другим мужчиной. Я была бы рядом, слушала его рассказы о машинах, следила бы, чтобы он не вытирал масляные пятна с рук платками, ловила бы с ним рыбу, держась за одну удочку и целуясь… Это всё могло бы быть моим.

Мысль об этом поразила меня. На мгновение мне показалось, что меня оглушило громовым раскатом, раздавшемся с ясного неба.

Всё могло быть моим…

Но следом за дурманом, похожим на винное опьянение, пришло отрезвление.

«Остановись, Роза! – приказала я себе. – Зависть губит только своего хозяина. Место графини де ла Мар никогда не принадлежало тебе. И ты не имеешь права желать ничего из того, что принадлежит ей. Ни ее нарядов, ни драгоценностей, ни… мужа».

Но если перестать завидовать богатству и славе можно было достаточно легко, перестать желать графа Этьена было очень сложно. Я пыталась растравить в своей душе злость к нему, когда он принес мне ожерелье в качестве извинений. Я пыталась увидеть в этом низость, подлость, попытку купить мою гордость, но не смогла возненавидеть его больше, чем желала.

Похоже, граф был удивлен, когда я отказалась принимать дорогой подарок, и я подумала, что Розалин, наверное, никогда не брезговала принимать драгоценности в качестве извинений. А он, наверное, не брезговал заниматься с ней развратом даже против ее воли.

Но почему же разврат? Ведь они – муж и жена. И почему – против воли? Я ведь не знаю, какие отношения связывали графа и графиню до появления белокурого красавчика Коко.

Предстоящей ночи я ждала со страхом, но граф не пришел в спальню.

Я спала одна, но вопреки всему провела дурную ночь. Этьен снился мне снова и снова, я просыпалась и обнаруживала, что сплю, обняв его подушку, еще хранившую его запах – запах металла, разогретого солнцем.

Утром стало ясно, где пропадал муж графини де ла Мар – он ездил в столицу, чтобы купить цветы. Для меня. И пусть это оказались цветки артишока, подарок понравился мне больше, чем вздумай граф привезти сапфиры индийского магараджи. Я смотрела на лиловые пушистые соцветия и убеждала себя, что цветы привезены не для Розы Дюваль, а для Розалин де ла Мар, но глупое сердце опять замирало и твердило, что для Розалин было ожерелье, а цветы… цветы были только для меня.

Граф переменился после той ночи. Он больше не смотрел на меня с мрачным раздражением, был весел и услужлив, и его шепот, его горящий взгляд, устремленный на меня – все это действовало, как удар молнии. Меня словно пронзало огнем от макушки до пяток, и я забывала – кто я и где нахожусь.

А он, как нарочно, играл со мной – нашептывал что-то бесстыдное, но головокружительное, постоянно пытался обнять, поцеловать, хотя бы прикоснуться… И каждое его прикосновение дышало неприкрытой страстью, и эта страсть увлекала и меня. Увлекала все больше…