Обман

— Не тот вопрос, на который я ответила, — объяснила она. — Мое «нет» было связано с твоим предыдущим вопросом: «Нет, я не думаю, что это было бы хорошо». Нет смысла подвергать кого-либо еще тому, что я терплю ежедневно.

Что же она терпит?

— Это вряд ли… — начал я, понизив голос.

Ее улыбка была все еще слишком широкой, когда она поцеловала меня в щеку.

— Конечно, нет. Я вижу тебя только тогда, когда мы не можем поговорить. Прости, сокровище мое, я должна помочь Белле.

Я боролся с желанием потянуть ее за руку и объяснить, что той не нужна помощь. Вот почему они привели сюда эту молодую девушку. Для нее это тоже могло быть так, но я не потянулся к ее руке. Через несколько секунд она ушла, а девушка вернулась с пивом.

— Вот, пожалуйста, сэр.

Я кивнул, но, прежде чем она ушла, вспомнил выговор жены.

— Спасибо.

Лицо девушки просияло, как будто мои слова произвели на нее впечатление.

— Всегда пожалуйста.

Глава 12

Неделю назад

Аделаида

— Ральф, я хочу видеть завещание моего отца.

— Аделаида, это неожиданно. У меня не было запланировано…

— Я не отниму у тебя много времени. Я уверена, что Монтегю держит тебя и фирму достаточно занятыми, чтобы гарантировать мне несколько минут наедине с документом.

Он провел ручкой сквозь пальцы, медленно поворачивая ее, пока та не прошла курс над одной цифрой, к другой. Скорее всего, он даже не осознавал, что делает. Моя мать ненавидела нервные привычки. Она отмечала, что это признаки слабости. Что-то такое простое, как покачивание колена, показывало уязвимость.

Я сидела, как статуя, на краешке красного кожаного кресла Ральфа Портера, поджав колени и выпрямив спину. Если кто-то думал, что сможет запугать меня после двадцати лет с Алтоном Фицджеральдом, то он серьезно заблуждался.

— Видишь ли, — начал он, — такие документы хранятся не в обычном ящике стола. Надеюсь, ты понимаешь их серьезность. Если бы ты предупредила меня или Натали о своем приезде, мы могли бы подготовить завещание, — он сделал вид, что смотрит на экран компьютера. — Приближаются каникулы, и мы очень заняты. Я могу принести его тебе во вторник.

— Нет.

Его глаза расширились.

— Прошу прощения?

— Я сказала "нет". Я сегодня здесь. Мое время тоже ценно. Наследница я Карла Монтегю II или нет?

Плечи Ральфа дернулись назад, потом вперед.

— Аделаида, я не понимаю, что на тебя нашло. Возможно, если ты просто спросишь меня, что хочешь знать, то я смогу ответить на вопрос. Формулировки этих документов являются юридическими и запутанными.

Мудак.

С таким же успехом он мог бы сказать то, что уже двадцать лет говорит Элтон.

— "Ты слишком глупа, чтобы понять".

— Вопреки общественному мнению, — ответила я, — я умею читать.

Он поерзал на стуле.

— Послушай, Лаида, я не это имел в виду.

— Миссис Фицджеральд. Аделаида Монтегю Фицджеральд, и я буду очень благодарна, если ты запомнишь это.

— Да, конечно, — сказал Ральф, его редеющие седые волосы почти не скрывали багрового оттенка кожи. — Просто мы знаем друг друга большую часть жизни. Я помогал, когда умер Рассел. Я работал на твоего отца…

— Да, Ральф, ты очень помог моей семье, нашей компании и мне. Скажи мне, почему ты не хочешь, чтобы я видела завещание моего отца.

— Я… я нет.

Я выпрямилась.

— Мистер Фицджеральд не может ограничивать тех, кто видит и не видит завещание моего отца.

— Он может…

Я прищурила голубые глаза.

— По закону, Ральф? Потому что, если я не увижу это завещание и все дополнения сегодня, я буду искать нового представителя. Я увижу завещание моего отца сегодня или по решению суда. Поэтому, если просьба мистера Фитцджеральда не имеет юридической поддержки, я предлагаю тебе пересмотреть свой ответ на мой следующий вопрос. — Я сделала паузу. — Когда ты сможешь получить завещание моего отца и все остальные документы, которые будут лежать передо мной на столе?

— Я… мне нужно хотя бы посоветоваться с мистером Фитц…

— Нет, не нужно.

— Ты не понимаешь, в какое положение ставишь меня, нашу фирму. Если бы он узнал, что ты…

Мое лицо напряглось, когда моя голова слегка наклонилась влево. Может, мне и немного за пятьдесят, но благодаря личным тренерам и пластическим хирургам я сделала то, что велел мне отец, и сохранила привлекательность упаковки. Мои слова сочились южным очарованием.

— Тогда ты получил ответ, Ральф.

Его глаза широко раскрылись.

— Ответ?

— Мистеру Фицджеральду не нужно ничего знать. Это… — я указала между нами. — … будет нашим маленьким секретом. — Я подмигнула. — Разве не так поступают старые друзья? У нас есть секреты. Видишь ли, я не собираюсь объявлять кому бы то ни было, что у нас был этот разговор, пока я не увижу то, ради чего пришла сюда. — Я поджала губы. — Но, с другой стороны, если дело дойдет до драки, если мне придется привлекать другую юридическую фирму… — размышляла я. — Кажется, появилась новая фирма "Престон, Мэдден и Оуэн"…

— Зачем? — спросил он.

Продолжая, я источала харизму.

— Послушай, Ральф, это тот самый вопрос, который друзья не задают друг другу. Видишь ли, возраст женщины, размер ее платья, и почему она делает то, что, черт возьми, она собирается сделать, все это запрещено для друзей. И мы друзья, не так ли?

Почти час спустя, сжимая сумочку, я расхаживала взад и вперед по маленькому конференц-залу. Два окна выходили на небольшую парковку. Сентябрьское солнце светило ярко и тепло. В конце концов, это же Джорджия. Осень может быть в календаре менее чем через три недели, но здесь редко бывало холодно, если только с приближением праздников.

Трудно было поверить, что я думала о праздниках, когда только вчера вечером была готова оставить этот мир. Когда мои накрашенные ногти впились в кожаную обивку сумочки, я задумалась над тем, что собиралась прочитать. Часть меня боялась, что я не пойму этого. Мне так долго говорили, какая я на самом деле глупая.

Я попыталась вспомнить, как читала оригинал документа после объявления о нашей с Алтоном помолвке. Это был последний раз, когда я видела завещание отца, и, насколько помнила, то видела только раздел и подраздел, связанные с нашим браком и браком Александрии и Брайса. Мой отец был невероятно богатым человеком со многими владениями. Вся его последняя воля и завещание были до смешного многословны.