Обман

Жмурясь на свет, она вышла из комнаты и побрела по коридору. Где-то в районе кухни слышалась жизнь – там что-то шипело, лилась вода, звенела посуда, двигалась какая-то мебель. Заглянув по пути в гостиную-салон, Марина оторопела.

В центре пустой светлой комнаты красовался стол, накрытый снежно-белой, топорщащейся на углах скатертью и уставленный огромным множеством посуды. Приглядевшись, Марина поняла, что накрыто всего на восемь человек, просто каждому полагается не меньше трех рюмок и невесть сколько приборов. «Господи, это надо же, как в ресторане, – пронеслось в голове. – Хотя откуда мне знать, как оно – в ресторане?» Из кухни выскочила распаренная Наташа.

– Проснулись, Арин Николавна? Вот и славненько. Я стол уж почти накрыла, мне только так, по мелочи кой-что осталось, нарезку там разложить, то-се... Вы присаживайтесь. Чайку заварить?

Марина в ошалении только кивнула головой. Зашла в кухню, устроилась на краешке заваленного разносолами стола. Наташа налила ей чашку чая и тоже присела рядом.

– Так это все неожиданно у Валентин Сергеича оказалось, – посетовала она Марине, как хорошей подруге. – Весь этот прием ихний. Только сегодня утром позвонил – и пожалуйста. А это ж все до ночи, а у меня там мои... Я и предупредить заранее не могла, ко мне дочка с внучкой прийти собирались, я их неделю, почитай, не видела... А что поделаешь...

– Господи, Наташа, – удивилась Марина. – Да идите домой. Я тут справлюсь, вы только мне покажите, где что.

Наташа уставилась на нее, как на чудо.

– Вы серьезно, Арин Николавна? Вы меня отпускаете?

– Да, конечно, – подтвердила Марина. – Он сам говорил: «Посидим немного, ничего серьезного». А тут вон и так... – Она не договорила.

– Ну, серьезного и точно ничего нет, – согласилась Наташа. – Горячего я, считай, и не делала, только жульен, да ростбиф поставила, так он все равно на блюдо порежется. Только как же вы, Арин Николавна? – спохватилась она. – Там все-таки принести, подать, то-другое, а вы в туалете?

– В каком туалете? – испугалась Марина.

– Я уж не знаю, какой вы сегодня выберете. А только там мясо, то-се. Капнет на платье – жалко.

– Так на платье я фартук надену, – облегченно отмахнулась Марина, – подумаешь, большое дело. Ты же все приготовила, что я – не принесу? А ты иди спокойно домой, к внучке. Большая внучка-то?

– Два года, – гордо сказала Наташа. – А говорит как складно! Так я пойду, – заторопилась она. – Я сейчас тут быстренько все закончу, стол весь накрою, нарезки с тарталетками выставлю, жульены в микроволновку суну – вам только кнопку нажать останется. Как все сядут, минут через пятнадцать и несите. А мясо, конечно, еще постоит, вы уж тогда его сама нарежете, ладно? Я и доску, и блюдо, все приготовлю, только нарезать и разложить. Ой, Арин Николавна, как же вы меня выручаете, вы бы знали. Только Валентин Сергеичу скажите, что это вы меня отпустили.

– Скажу-скажу, не волнуйся, – поспешила ее успокоить Марина.

– Тогда вы идите пока, я тут все закончу быстренько и вам уже все дела нацело сдам, – направила ее из кухни Наташа. – Хозяин говорил, гости часам к семи будут, да еще опоздают, как водится, так что времени еще час с лишним, вы и оденетесь спокойно, и макияж успеете, и я вам все покажу. Ой, Арин Николавна, какая ж вы добрая!

Немного смущенная, Марина ретировалась в спальню. Может, она и вправду что-то не то делает? Прием, блюда подавать... А вдруг она не справится без Наташи? «Да перестань, – одернула Марина сама себя. – Тарелки готовые на стол поставить, мясо нарезать – с чем тут справляться? А человеку с внучкой посидеть...» Но сомнения продолжали тихонько копошиться где-то в душе, и, чтобы отвлечься, Марина полезла в шкаф – выбирать «туалет».

С одной стороны, вещей в шкафу было полно, с другой – разнообразия большого вроде и не наблюдалось, потому что все было или черным, или серым. Немного поразмышляв, Марина решила подойти к выбору не с точки зрения цвета, а чтобы было красиво. «Гости придут, – рассуждала она, – человек шесть. Это много. Да еще такой стол парадный. Значит, можно платье длинное надевать. С другой стороны – мясо резать. Длинное платье и вправду заляпать можно. Значит, надо найти покороче».

В результате поисков ей удалось подобрать премиленькое, как раз подходящее платьице – без рукавов, с большим вырезом и короткой присборенной пышной юбкой. Оно даже оказалось – ура! – не черным, а темно-синим. Немного посомневавшись, Марина выбрала к нему бежевые босоножки на каблуке. Пальцы на босоножках были открытыми, поэтому пришлось искать еще и колготки, но это как раз оказалось несложно – их у Арины был целый ящик. Поколебавшись, Марина выбрала черные – под цвет платья.

С макияжем она долго не мучилась: провела по губам помадой, самой яркой из тех, что были, – нежно-розовой, а глаза накрасила синей тушью. К этому, конечно, было бы неплохо голубых теней положить, но их почему-то у Арины в заводе не оказалось, все какие-то коричневые, да бежевые, да серые, очень тусклые. Зачем такие вообще покупать? Марина махнула рукой и оттенила глаза серыми тенями. Получилось все очень славненько. Прическу она трогать не стала – укладка от Алика Петровича почти сохранилась, только разве помялась чуть-чуть за два дня.

Сняв на всякий случай нарядный туалет, Марина вернулась в кухню – получать от Наташи ценные указания. Все внимательно уяснив, она отпустила Наташу домой, заверив ее не прощанье еще раз, что отлично со всем управится. «В крайнем случае, – заметила она, – мне Валя поможет». Последняя ремарка почему-то совсем не успокоила Наташу, а скорее наоборот, взгляд ее стал каким-то нервным, но она стояла уже в пальто, и Марине все-таки удалось отправить ее восвояси.

Оставшись одна, Марина еще раз обошла свои владения, проверила, все ли она помнит (жульены в печке, ростбиф в духовке, блюдо и доска на столе, кофеварка заряжена – только включить за десять минут, а пирожные на блюде в холодильнике), и отправилась одеваться. Оделась, повертелась перед зеркалом, довольная своим видом, поправила в ванной макияж, и только успела зайти в спальню и присесть в ожидании на кровать, разложив вокруг складки платья, как уже послышался шорох открываемой двери и голос мужа.

– Фу, как хорошо, что первыми подъехать успели, хоть выдохнем. – Говорил он шедшему за ним высокому мужчине в темном пальто. – Проходи, Григорий, раздевай... – Тут муж попал взглядом на появившуюся в прихожей Марину и осекся на полуслове. Уронив пальто, муж, не снимая уличных ботинок, подлетел к ней, крепко схватил за руку выше локтя и со словами: «Дорогая, на минуточку», утащил обратно в спальню.

Там он толкнул совершенно растерявшуюся Марину куда-то на диван, навис над ней в позе Отелло и прошипел:

– Бога ради, Арина, что ты такое на себя напялила?!

Наверное, у Марины был действительно очень испуганный вид, а может, муж все-таки вспомнил в горячке про ее амнезию, потому что он тоже опустился рядом с ней на диван и продолжил более спокойно:

– Нет, я все понимаю, может быть, жарко, скучно... Но ради Бога, ну захотелось тебе чего-то с декольте, ну отчего не надеть... – Тут он произнес незнакомое слово на иностранном языке, метнулся в шкаф и извлек оттуда длинное до полу черное платье на лямочках. Марина и сама его видела, но отвергла еще в первом чтении по причине длины.

– Я думала про него, – пролепетала она, глядя на мужа снизу вверх. – Но оно длинное, а я буду мясо резать, испачкаю....

– Какое еще мясо? – загремел с новой силой муж. – А Наташа на что?

– Она ушла. Я ее отпустила. У нее... – Тут Марина с опозданием поняла, что Наташину внучку лучше в данной ситуации не упоминать, и сбивчиво продолжила: – Ты сам говорил, что никаких наворотов, только немного посидеть.

Муж снова опустился на диван, уронив руки с платьем между коленями, как будто из него выпустили весь воздух, закатил глаза, выдохнул и тихо, явно сдерживаясь, заговорил.