Обмани меня нежно

– Не надо его искать. Я точно знаю, что он улетел. Можете справиться у портье. Георгий Викторович Голицын выехал из отеля. Три дня назад, когда вы принимали процедуры в СПА-салоне, он ездил покупать билет на самолет.

– Вы все обо мне знаете?

– Я все знаю о нем.

Громову наконец-то удалось сказать что-то умное. «Я все знаю о нем», – гордо повторял он потом про себя. Раз десять, не меньше. Ему показалось, что это прозвучало значительно и произвело на нее впечатление.

– По крайней мере, я теперь знаю его фамилию! Вы сказали Голицын? Я не ошиблась? – жадно спросила Виолетта.

– Да. Георгий Викторович.

Она могла бы узнать это и на ресепшн отеля. Но он уже понял, что Виолетта не слишком сообразительна. Это было ему на руку.

– Кто он на самом деле? – спросила она.

– Со временем вы все узнаете, – важно сказал Громов. – А сейчас нам надо прекратить поиски. Идемте.

Он взял ее под локоть, и это была самая счастливая минута в его жизни. Она его не оттолкнула. И не сказала: «Я тебе позвоню».

Виолетта покорно шла туда, куда он ее вел, Валерий знал, что это от горя, но знал также, что это его шанс. Он вовсе не был дураком. Брошенная женщина от отчаяния способна на многое. Теперь ее надо к себе привязать. Сначала предложить свою помощь. Сказать, как можно отомстить «адвокату Жоре», и взять этот процесс под свой контроль. Постепенно она к нему привыкнет. Узнает, какой он хороший. А дальше...

И тут он спохватился. Вспомнил, зачем сюда приехал. И принялся терпеливо ее вербовать. За столиком в уютном итальянском ресторане делать это было приятно. «Какая у меня замечательная работа», – умилился Громов, наливая Виолетте вина, чтобы снять стресс.

– Выпейте.

– Да-да... Спасибо.

– Я знаю, что вам больно, но вынужден сделать еще больнее. – Громов по-прежнему говорил значительно и делал такое же значительное лицо. На нее это, кажется, произвело впечатление. – Вы далеко не первая, кого он обманул.

– Обманул?

– Он ведь обещал на вас жениться?

Она задумалась, потом не слишком уверенно сказала:

– Вообще-то, нет.

– А кольцо?

– Вы что, за нами следили? – вскинулась она.

– Я сотрудник ФСБ, – важно сказал Громов. – Голицын находится у нас в разработке.

– Он что, преступник?

– Да.

– Убийца? – шепотом спросила Виолетта.

Ему очень хотелось сказать, что Голицын убийца. Даже больше – маньяк. «Да-да, девочка. Ты чуть не стала жертвой маньяка, а я тебя спас».

– Нет, он на другом специализируется, – с сожалением произнес Громов.

– Неужели алименты не платит? – ахнула Виолетта.

«О, Господи! Сколько же можно меня искушать?! – он аж вспотел. – Голицын – злостный неплательщик алиментов. И она навсегда моя». Верх все же взял профессионализм.

– У него нет детей, – с сожалением сказал он. – Он вор.

– Вор?

– Элитный вор. Картины, бриллианты. Антиквариат.

Лучше бы он этого не говорил. Виолетта приободрилась:

– Ах, вот оно что...

– Он преступник, – сурово сказал Громов. – И вы должны нам помочь его разоблачить.

– Что сделать? – ее и без того огромные глаза округлились.

– Вас бросили. Обманули и бросили.

– Да?

– Он же дал вам понять, что собирается жениться?

– Ну, в общем-то, да.

– Вот и отомстите ему!

– А как?

– Мы что-нибудь придумаем. Вы готовы с нами сотрудничать?

– Сотрудничать?

Она, кажется, даже не понимала, что ее вербуют.

– Я дам вам его адрес. Вы явитесь к Голицыну и напомните, что он обещал жениться.

– В общем-то, не обещал.

– Вы чувствуете себя обманутой или нет?

– Наверное, чувствую, – не слишком уверенно сказала она. – Я просто испугалась. Думала, что он утонул.

– Он же вами пользовался, – нажал Громов.

– Да?

– Не изнасиловал, случайно?

Она хихикнула. Потом сказала:

– Вообще-то это было приятно. Он классный мужик. Мне с ним было хорошо.

– В Питер мы полетим вместе, – решительно сказал Громов.

Ее мозги надо основательно прополоскать. Он готов был работать с Виолеттой день и ночь, чтобы достичь нужного результата. В кои-то веки ему повезло.

– Отныне вы моя сотрудница, – важно сказал Громов.

– Что, и зарплату будете платить? Как вас, кстати, зовут?

– Валерий.

– Можно на ты, Валя?

Он чуть не заплакал. Ну почему Валя? Да что же это такое?!

– Меня, похоже, еще и парень бросил, – деловито сказала Виолетта, нажимая на кнопки мобильного. К ней вернулась способность соображать, и она начала оценивать потери. – На звонки не отвечает. Сама виновата. Отбила ему вчера эсэмэску: «Милый, прости, я полюбила другого».

– Выходит, ваша жизнь разбита.

– Давай на ты, ладно? Делать-то мне что надо?

– Мы это решим в Питере.

– Учти: спать я с тобой не буду, – предупредила Виолетта.

– Это не входит в мои должностные обязанности, – проскрипел он.

– Какой ты смешной! Я устала и хочу баиньки.

Она решительно встала. Он тоже поднялся:

– Я провожу.

– Спокойной ночи, – сказала Виолетта у своего номера и захлопнула перед его носом дверь.

«По крайней мере, не сказала: «Я тебе позвоню». И назад мы летим одним рейсом. Надо позаботиться, чтобы у нас места были рядом. Через пару месяцев она ко мне привыкнет. Сначала мы будем встречаться по работе, а потом...»

Его мечты забуксовали. Он не знал, что делать с такими девушками, как Виолетта, когда двери в рай, наконец, откроются. Голицын мог бы его проконсультировать, но он был почти труп. Мысленно Громов его уже убил руками прекрасной Виолетты. А потом спас ее от тюрьмы и женился на ней. Но вот загвоздка! Что делать дальше?

«Я его сначала спрошу, а потом убью. Он мне должен сказать, в чем секрет? И научить мазать спину кремом для загара».

Валерий Громов рассуждал, совсем как ребенок. И в его обиде на Георгия Голицына было много детского. Розовощекий мальчик Валя, аккуратно зачерпывающий воду ладошкой, дулся на хулигана, без раздумья бросающегося в волны. Улегшись вечером в свою одинокую постель, он мог себе это позволить. Представив, как он с Виолеттой, взявшись за руки, бегут к морю, Громов счастливо улыбнулся и коротко вздохнул от избытка чувств. Виолетта звонко смеялась, и к нему не скоро пришел сон. Но все-таки пришел.

Шишкин. «Поляна»

На следующий день после возвращения из Питера Катя Семенова позвонила своему постоянному клиенту, господину депутату. Депутата звали Николаем Алексеевичем, и его лицо прекрасно знала вся страна. Он был неизменным участником всевозможных ток-шоу, круглых столов, предвыборных и послевыборных дебатов, не брезговал никакими телеканалами, даже нефедерального значения, его голос чуть ли не каждый день звучал по радио, в передачах как серьезных, так и не очень. На экране и в эфире Николай Алексеевич казался человеком значительным и большого ума. На деле же он был маленького роста, красноносый, лопоухий, постоянно потеющий, и даже костюм за несколько тысяч долларов – другие Николай Алексеевич не носил – казался на нем дешевкой.