Обмануть смерть

В общем, если не все, то главные лица в стране приставили к экспедиции по соглядатаю, а если учесть погибших и слуг, то, наверное, вся нынешняя верхушка империи. И, самое забавное, к кому. К лекарю. Этого Феликс понять абсолютно не мог. Собственно, никто такого вслух не утверждал, как и не называл цель в горах. Но даже по мелочам со временем нечто становилось ясно. Хирург сколь угодно высокого уровня относился к ремесленникам и цивильным. Сроду бы его за стол с офицерами не посадили, и общаться практически на равных аристократы не стали бы, а все вышеперечисленные по положению на голову выше любого обычного фема.

Эти откровенно подсматривают, подслушивают, волнуются, каково его мнение, норовят набиться в друзья. Лекарь от них пытается сдернуть подальше, но в одиночестве практически не остается. Не зря вечно присоединяется к легионерам. Ему тоже не сильно комфортно от такого внимания вышестоящих, которые просто обязаны цедить сквозь зубы распоряжения, а вместо этого предупредительно уступают место. Очень странно все это смотрится. И, скорее всего, он в курсе того, какова причина, но вряд ли ответит на прямой вопрос. Ну да ничего, путь дальний. Кто-нибудь да сболтнет лишнего. Загадки тем и интересны, что приходится искать отгадки, а не сразу все ясно-понятно.

— Если окружающим поступок кажется глупым, но работает — значит, это правильно, — утверждал лекарь. — Как штурман или опытный капитан может определить по приметам без вычислений приблизительное место или погоду на завтра, так и любой профессионал способен правильно угадать нечто. С вида совершенно нереальное.

— Будь плавание все время легким, любой дурак мог бы ходить в моря, — глубокомысленно порадовал Чимпай.

— Я использую для постановки диагнозаглаза, нос, рот, пальцы, слух. Объяснить, как из этого получается результат, не всегда получается. Опыт, множество предыдущих случаев, прошедших через мозг. Вот это и называется интуицией.

Феликс понял, что задумался и нечто пропустил. Когда голова работает, от тоскливых мыслей отвлекаешься. Правда, не стоит забываться и переставать замечать происходящее.

— А интуиция есть у любого. Разве не приходилось чувствовать, что вот-вот в тебя выстрелят или ударят?

Легионеры пробурчали нечто одобрительное.

— Дело не в озарении свыше. Просто за мгновение до этого ты увидел, как напряглись мышцы, прищурился глаз, сдвинулись ноги. Отметил, не думая, на основе прежнего опыта.

— Так можно сказать что угодно, — возмутился Дюби.

— Я видел чувствующих смерть заранее, — хмуро высказался Крей. — Никаким опытом подобные предчувствия не объяснишь. Он знает, сегодня его день.

— Чаще всего потому и случается, что ждет, — возразил Феликс. Он очень хорошо знал, о чем речь. Еще до выпуска такие разговоры ходили, а Куш делился всякими страстями из папашиной жизни. Бывает у людей необъяснимое. Может, латентные способности к магии. Или как у Навсара. Поди, проверь. — Заранее сдался и не сопротивляется. Бороться надо до конца, пусть и сил не имеется. Через себя переступить, на одной силе воли. Над нами никто не властен, помимо нас самих.

Лекарь покосился на него. «Кажется, брякнул лишнее, —подумал трезво. — Пахнет ересью. По доктрине Солнца все люди в беспредельном подчинении у Господа, единственного властителя, имеющего во всей вселенной право освобождать и прощать. А это из литании Воина. Все в курсе, но вслух редко звучит, даже из уст фемов. Нам и вовсе не положено».

— А я вот задницей неприятности чую, — под общее ржание заявил сержант. В голосах определенно присутствовало облегчение. Тема, достаточно неприятная для многих. — Вот она идет, — в ворота только что проследовал Пулад в неизменном металлическом нагруднике и плаще члена ордена. — Тут и опыт не нужен.

— Исключительно вера в скорое отплытие, — пробурчал Крей.

— Вера не нуждается в доказательствах! — провозгласил торжественно лекарь, подражая напевной речи жреца.

— В таком случае про любого можно заявить, что он придурок, — лениво сообщил Феликс. — А что, я верю, что наш павлин идиот. Мне доказательств особо не надо, и не смейте разрушать мою веру в это!

Высказывание было поддержано дружным хохотом. Начальников в принципе никто и никогда не любит, но этот довел всех бессмысленными мелкими придирками. И даже высокий класс фехтования, показанный во время абордажа, с мелочным сыном Солнца не примирил. Их учили в групповом бою держаться товарищей. Пулад кинулся геройствовать сам по себе и, соответственно, словил арбалетные болты.

А что маг в первую очередь лечил его, а двое их товарищей без своевременной помощи померли, уважения не прибавило. Все прекрасно знали, мог бы потерпеть, в отличие от умирающих легионеров. Мага теперь тоже старательно сторонились. В конце концов, тот решал, за кого браться вначале, и мог просто слегка облегчить состояние, не доводя лечение до конца. Зато люди были бы живы. Нет, предпочел поставить на ноги и без того не помирающего командира. Поведение показательное. Ничего хорошего от Ранера ждать не стоит. Впрочем, как и от любого не легионера.

— Сержант! — резко окликнул Пулад.

Сейчас отдых и смех выйдут боком, поняли все. Найдет, скотина, причину придраться и даст дополнительную работу. Пулада нельзя было назвать злым, но у него всегда все оказывались виноваты, смягчающих обстоятельств он не знал и знать не хотел. Слова «доброта» и «снисходительность» отвергал напрочь, отказываясь признавать их существование и считая вредным и недопустимым признавать подчиненных людьми и замечать их усталость. Правда и к себе был беспощаден, однако любви к спесивому типу на этой почве ждать сложно.

Дюби выругался в полголоса, не особо торопясь, поднялся и пошагал в вольном стиле к начальству, демонстрируя отсутствие желания стучать каблуками и вытягиваться. Судя по спине, пришлось выслушать очередную нотацию. Даже гневаясь, Пулад не махал руками, не орал и вообще был спокоен до безобразия. Со стороны и не поймешь иной раз, разнос это или благодарность. Парни даже спорили, рыбья у того кровь или просто от рождения придурковатый.

Насчет воспитания в ордене никто не сомневался. Приходилось видеть вблизи братьев ордена, особенно в последнем походе. Люди как люди. Ничем не отличаются и так же орут от боли и ярости, чему бы их ни учили за закрытыми дверями. А этот будто замороженный. Даже в бою махал мечом с застывшим лицом отрешенного отшельника. Такое отношение всерьез нервировало.

— Так, — сказал сержант, вернувшись с озабоченным лицом. — У меня две новости. Странная и сомнительная.

— Это как? — встрял Крей.

— Это я так шутю. С какой начать? Ага, честно будет так… Господина лекаря, — он поклонился и шаркнул ножкой, изображая придворные манеры, — приглашает к себе с инструментами и лекарствами хорошо известная в городе Валанса.

Кто-то из легионеров в изумлении присвистнул. Похоже, о ней не один Феликс слышал.

— Кто-то в доме заболел?

— Ну, лучше, наверное, сумку взять, хотя Пуладу страшно не понравилось это предложение. В городе есть свои целители, и неизвестно, откуда и что она прослышала.