Обманутые надежды, или Чего не прощает любовь (Женщина в клетке, или Так продолжаться не может)

– Ты её об этом предупреждал?

– Постоянно, – заверил меня Матвей.

– Что ж она тебя не слушала?

– А она вечно мне говорила, мол, Матвей, не лезь. Сама разберусь. Приводила пример, что у многих казанцев семьи есть, дети. Так я и пытался ей доказать, что семьи – это семьи, а у неё этого статуса нет. Она ведь старше этого Влада в два раза. В матери ему годится, а не в любовницы. Но ведь сейчас так модно. Она мне сама об этом говорила. Да я видел, как он к ней относится. Разве ж так к женщине относиться можно? Разве это нормально? Он и крикнуть на неё мог, и ударить.

Я уже не слышала то, что говорил дед. Я вспоминала Валины глаза… У неё был такой страх в глазах! Всё произошло так быстро, что она не успела даже встать с кресла и оказать сопротивление. Это мгновенная смерть. Тут не может быть никаких сомнений. Валя умерла быстрой смертью. Странно, что её не пытали, не спрашивали обо мне, о моём местонахождении. Это более чем странно. А валявшийся на полу телефон… Наверное, Валентина собиралась куда-то звонить. Но не успела. Тот, кто убил женщину, до сих пор не знает, что я нахожусь в соседнем доме, иначе уже был бы здесь. Она верила в то, что получит свою часть драгоценностей и купит себе новую жизнь. Не получилось. А за визит смерти никто не платил.

– Тома, а что теперь будет-то? – наконец услышала я голос деда.

– Мне с Жаном нужно уехать отсюда, а ты позвонишь в милицию. Скажешь, что увидел Валину машину, решил зайти к ней в гости и наткнулся на тело.

– А может, кто-нибудь другой позвонит в милицию?

– А тебе что, тяжело, что ли?

– Боязно мне.

– Что значит – боязно?

– Боюсь я Валюту мёртвой увидеть.

– Тоже мне – неженка нашёлся. И долго она так с заточкой сидеть будет? Пусть её найдут, родственникам сообщат и похоронят по-человечески.

Я присела рядом с Жаном, потрогала его лоб и, глотая слёзы, произнесла:

– У тебя телефон есть?

– Вон, в коридоре стоит.

– Дай мне визитку Марата.

Дед протянул мне визитку, я села на стул и, собравшись с силами, набрала номер Марата. К моему удивлению, в телефоне послышался один гудок, после которого Марат сразу снял трубку, словно ждал чьего-то звонка.

– Да, слушаю.

– Это добрый волшебник по имени Марат? – Я старалась говорить медленно и тихо, чтобы не было слышно, что я плачу.

– Тома, ты? – Он узнал меня сразу. Мне даже не пришлось представляться.

– Я.

– Куда ты подевалась?! Я тут сижу у Тимура уже сколько времени, а тебя всё нет и нет! На улице уже темно! Лейсан за тебя волнуется, все глаза выплакала. Ты сказала, что скоро придёшь, а ушла до самого вечера! Тут от меня уже всем влетело за то, что они тебя отпустили!!!

– Не кричи на меня.

– Извини. – Голос Марата стал более спокойным.

– И не разговаривай со мной, как с ребёнком. Как будто, чтобы куда-то пойти, мне отпрашиваться надо. И что значит задержалась до вечера? Сколько нужно, столько и задержалась. Так сложились обстоятельства. Ты можешь за мной приехать?

– Конечно могу, – спешно ответил Марат. – Говори куда, и я подъеду.

– Но я не в Казани.

– А где? – недоумевал Марат, не скрывая того, что сильно нервничает.

– Я за Казанью. Далеко ехать.

– Как ты туда попала?

– Потом расскажу. Так ты приедешь?

– Конечно приеду. Мне без разницы, куда за тобой ехать. Только ты обещай, что будешь меня ждать и никуда не сбежишь.

– А мне уже бежать некуда.

– Ты на меня не злись. Я и сам не знал, что жена заявится. Там она наговорила лишнего. – В голосе Марата послышалось сожаление. – Ерунда получилась.

– Ничего страшного. Я уже привыкла.

– К чему? – не понял меня Марат.

– К тому, что у всех мужиков есть жёны, и постоянно получается какая-то ерунда.

– Ладно, я тебе потом всё объясню. Говори адрес.

Я передала трубку деду и произнесла на одном дыхании:

– Дед, назови свой адрес.

Дед принялся говорить с Маратом, а я вернулась к мирно посапывающему Жану, села на краешек дивана и стала нежно гладить его по волосам.

– Жан, – шёпотом начала я говорить со своим любимым. – Я тебе изменила с незнакомым мужчиной. Ты знаешь, что это значит? Это значит, что я перестала о тебе мечтать. Я долгое время о тебе мечтала, а после того разговора в отеле, когда ты дал мне понять, что останешься со своей семьей, я потеряла свою мечту. Знаешь, я бы могла родить ребёнка от тебя… Какая в нём будет кровь? Французская? А вдруг он будет бредить Парижем и, когда вырастет, уедет к тебе, оставив меня одну?! Знаешь, а ведь это так страшно. Сначала тебя покидает любимый мужчина, а затем ребёнок, которого ты любишь больше всего на свете. Жан, я боюсь одиночества. Бессонные ночи, слёзы в подушку, сердечные капли, вой одинокой волчицы в пустой квартире, боль от того, что кто-то счастлив, а ты нет. Это страшно, Жан. Господи, как же это страшно. Я была одинока, пока не встретила тебя. А теперь я стала одинока, потому что у нас с тобой больше ничего не будет и нас уже ничего не связывает. Ты чужой муж, и у тебя есть близкие, которые тебе действительно дороги. А я хотела получить то, что никогда не будет принадлежать мне. Я хотела получить твоё сердце. Но оно, увы, принадлежит другой женщине.

В комнату вошёл дед с двумя доверху наполненными рюмками.

– Валентину помянуть надобно, – траурным голосом произнес Матвей. – Хорошая она женщина была, ладная. За ней всегда мужики ходили. Особенно молодые. А она как с этим Владом связалась, так все у неё пошло наперекосяк. Давай её помянем. Пусть земля ей будет пухом.

Выпив до дна, я отдала пустую рюмку деду и вновь села рядом с Жаном.

– Понравился мне этот Марат. – Дед сел на стул у окна.

– Чем?

– В нем настоящий мужик чувствуется. Сильный, волевой, мужественный. За таким как за каменной стеной.

– Как ты мог это по телефону понять?

– Он так бережно к тебе относится. Сказал, что по твоему голосу догадался, что ты плачешь.

– Интересно, как он мог догадаться. Я даже в трубку не всхлипывала.

– Значит, он смог тебя почувствовать. Сказал, чтобы я тебя берег как зеницу ока, что ты ему очень дорога.

– Врёшь ты всё. Не мог он так сказать.

– А я тебе говорю, мог. Мне врать незачем. Он очень переживает, что, пока сюда доедет, ты ещё куда-нибудь сбежишь. Он очень сильно боится тебя потерять.

Дед загадочно улыбнулся и покачал головой:

– О, Томка, и как ты с двумя мужиками-то справишься? Хотя, в принципе, одного во Францию отправишь, а другой наш, родной, казанский. С ним ты здесь будешь. Два мужика – это мелочи. Некоторые в наше время целый гарем имеют.

– Да какой гарем? У нас с мужиками дефицит происходит. Сейчас каждый второй мужик на две семьи живёт, потому что мужиков мало. Всем не хватает.

– Может, и мне, кроме своей Матрёны, ещё кого-нибудь завести? – мечтательно спросил меня дед.

– Конечно, заведи. Найдёшь ту, которой коттедж не нужен, и будете коротать с ней старость. А то бегаешь на свидание, как будто тебе двадцать. Найди женщину для жизни, а не для беготни.

…За разговором с Матвеем время прошло быстро. Услышав, что у дома остановилась машина, мы одновременно встали и направились к входной двери.

– Приехал, – умиротворенно произнесла я и посмотрела на выскочившего из машины перепуганного Марата. Он был не один, а с парочкой ребят из охранного агентства.