Обманутые надежды

Макс с мстительной ухмылкой отметил, что скарабей не успел защититься. Вот сейчас самое время развить успех и окончательно расправиться с порождениями Улья. Только где взять силы?

Он неосознанно потянулся к системе пси-имплантатов. Действие стало уже настолько привычным, что разум не нуждался в дополнительных командах и рассуждениях. Только на этот раз имплантаты не отозвались. Их будто и нет.

Что это?

Почему не работает?

– Сними защиту, - проговорил профессор Галлахер.
– Она тянет из тебя силы. За нас не беспокойся.

– Имплантаты...
– прорычал Макс.

– Всплеск энергии во время активации ретранслятора. Сильнейшее электромагнитное поле. Система имплантатов могла сгореть.

Макс снова почувствовал острый укол. От пронзившей тело боли перехватило дыхание. Похоже, защита слабеет.

– Замрите, - прошипел еле слышно.

Он прыгнул с места - почти без подготовки. Рэйф слишком поздно среагировал на его движение. Макс буквально снес тварь, врезавшись коленями ей в грудь. Оба покатились по полу, но, несмотря на внушительную скорость передвижения ассимилированного Рэйфа, бывший генерал скарабеев оказался быстрее - всего на секунду или, быть может, меньше. Но этого хватило, чтобы не оставить смертоносной твари шансов. Отрывистый взмах рукой - еле заметная вспышка голубого света. Рэйф еще продолжал движение, еще разворачивался в падении, чтобы нанести ответный удар, когда из его рта и носа неожиданно брызнула кровь. Тварь закрутилась на месте, ее ноги заплелись и подогнулись. Пара неверных шагов - и Рэйф рухнул навзничь. От удара об пол его голова откинулась, и чуть было не оторвалась на глубоко рассеченной шее.

Удар Макса не был сильным, он был точным. С перебитым позвоночником много не навоюешь. Рэйф еще попытался встать - оперся на руки, но оскользнулся в луже собственной крови. Его тело били конвульсии, будто разум никак не мог смириться с тем, что более не контролирует эту груду костей и мяса.

Макс тяжело выдохнул. Боль в груди спадала, но дышать все еще тяжело. Он с неприязнью посмотрел на распластанное тело существа, которое когда-то, как и он сам, было человеком. Очень хотелось его ненавидеть. Хотелось выплеснуть на поверженного противника всю скопившуюся ярость от потери людей, корабля, от пустой экспедиции и разочарования Азгар Д'ор - расой древних воителей, превратившейся в сонное аморфное болото. Хотелось... Но не получалось. Ненависти нет. Есть только... сожаление?

Макс тряхнул головой, осмотрелся. Ему казалось, что схватка идет не один час. Сколько же прошло времени на самом деле? Недалеко от входа в коридор стоял Чед Парк. В руках он держал винтовку, дуло которой смотрело в пол - на распластанное тело Рэйфа. Макс подошел ближе - скарабей был мертв. На этот раз окончательно. В изодранном и без того скафандре прибавилось пулевых отверстий. Несколько пуль попало в голову - выбило глаз, разворотило череп.

– Мы чуть было не облажались, - не глядя на Макса, проговорил Парк.

– Мы? По-моему, вы действовали довольно эффективно.

– Давай посмотрим правде в глаза: эта троица уже давно вела свою игру. И вела ее успешно. Еще с орбитальной платформы. Помнишь информацию о диверсиях? Одна из них якобы была отбита. Сдается мне, кто-то хотел лишить нас выбора, с какой платформы стартовать.

– У меня есть подозрение - кто, - криво усмехнулся Макс.
– Ладно, у нас еще будет время все обдумать. Что с остальными?

– Здоровяку снова досталось. Но живой. С сопровождением хуже - не выжил никто.

Циклоп нашелся в тени, сидящим у стены. Бордовые всполохи играли на его скафандре, превращая в диковинное изваяние, будто высеченное в камне. Но изваяние пошевелилось, глухо выматерилось.

– Я к ней уже почти привык, - проговорил одноглазый.

За постоянными всполохами Макс не мог разглядеть состояние его скафандра.

– Что случилось?
– спросил он.

– Чертова рука! Эти чертовы твари сломали мою новую руку.

– Покажешь?

В ответ раздалось неясное сопение, но, в конце концов, Циклоп все же выбрался на свет. Левая рука его скафандра представляла собой оплавленный кусок металла и пластика. По всей видимости, удар Рэйфа вызвал сильный перегрев брони, в результате чего многослойная конструкция спеклась в сплошную массу. И, похоже, спеклась вместе с рукой-манипулятором.

Макс поморщился, активизировал коммуникационное устройство.

– Кертис, прием. Что у вас?

– Сидим в обнимку с пушками, - в голосе пилота звучало напряжение.
– Все тихо. Но все равно страшно. Они прилетели на 'Скауте', да?

– Кто?

– Тот, кто на вас напал.

– Возможно. Но сейчас речь не об этом. Подготовь лазарет. У нас раненый.

– Будет сделано!
– бодро отрапортовал Нэш.

– Скоро будем. Отбой. Мы уходим, - последние слова Макс проговорил громко, чтобы услышали все.

– Уходим?
– удивленно воззрился на него профессор Галлахер.
– Нам следует взять образцы тканей этих существ. Мы всегда считали, что Улей лишен возможности манипулировать пси-энергией. Но сначала появились вы с женой, а теперь эта троица.

– Да уж, Улей меняется, - нахмурился Макс, стараясь не смотреть в сторону ретранслятора.

У него больше нет никакого желания продолжать разговор с командующим экспедиционного флота Азгар Д'ор. Все, что древний может ему дать, - координаты установок, лишающих скарабеев связи со Сверхсознанием. Наверняка бы человечеству такие штуки пришлись очень ко времени. Тем более сейчас, в свете явной активизации Улья. Странно, что древние не озаботились подобным сооружением в своем новом и единственном мире. Все же стало бы куда проще сражаться с неорганизованной толпой, не имеющей определенной цели, но с готовностью истребляющей все живое в пределах видимости, включая самое себя.

Да - древние как вид, как уникальная раса уже мало интересовали Макса. Первая восторженная реакция от одного упоминания о загадочных артефактах якобы сгинувшей цивилизации осталась в не таком уж и далеком, но все же в прошлом. Сейчас тот, кто не в состоянии внести посильную лепту в противостояние с Ульем, отходит на второй план. Потребительское отношение, основанное на чистейшем расчете, - ничего более. Но иных вариантов Макс не видел. Слишком силен Улей, слишком непонятны его замыслы. А непонимание рождает неадекватные действия.

Поэтому разговор с Даргаллулом все равно состоится. Но для начала надо проверить небольшое предположение.

Макс быстрым шагом прошел к Рэйфу, которого недавно планомерно вбивал в пол пси-молотами. Несмотря на полученные увечья, внутри искореженного тела все еще теплилась искра жизни. Макс опустился перед Рэйфом на колени, потянулся к его разуму. Тот встретил неожиданное вторжение агонией умирающего хищника. Сущность, заключенная в теле бывшего человека, билась в болезненных конвульсиях, не желая погружаться в пучину холодного мрака. Но подобная тяга к жизни наблюдалась у любого из скарабеев. Даже изувеченная костяная гончая, чье тело разрывается от боли, до последнего будет цепляться за жизнь. Она не заползет в кусты, чтобы издохнуть там в одиночестве. Куда вероятнее - попытается укусить проходящего мимо врага. А потому Макса интересовало другое.

Он орудовал в агонизирующем сознании так, словно копался в стопке старых и в большинстве своем ненужных вещей: хватал воспоминание или образ, всматривался и отбрасывал в сторону. Все не то - воспоминания скарабея ему ни к чему.

И все же он нашел то, что ожидал обнаружить под спудом воли Сверхсознания и многочисленных физических изменений, произошедших в организме человека. Он нашел Рэйфа. Нет, не то существо, которое чуть заметно подрагивало на полу. Рэйфа - человека. Загнанный в глубины разума скарабея, он, тем не менее, не утратил собственного сознания и восприятия окружающего мира. Помочь ему Макс не мог уже ничем. Да человек и не просил о помощи - только о небольшой услуге. Он не нуждался ни в сострадании, ни в словах поддержки. Со смертью тела, которое больше не принадлежало ему, он обретал свободу.