Обнаженная для любимого

— Не делай этого! — резко воспротивилась она и отпрянула. — Мне нужна светлая голова. Сначала ты соблазняешь меня, а потом сам же прогоняешь. Это жестоко, Нэйлор.

— Я думал, ты будешь чувствовать себя увереннее, если мы придем к этому постепенно. Мне жаль, что моя предосторожность задела тебя… Девочка моя, — ласково добавил он и поцеловал ее в лоб.

— До сих пор ощущаю аромат тех роз, которые ты подарил мне, — тихо призналась Ромилли. — И я столько раз порывалась позвонить тебе, пока Льюис лежал в больнице. Но больше надеялась, что ты позвонишь.

— У меня не было ни минуты свободного времени, поверь, любимая, — шептал он, целуя ее лицо.

— Ты постоянно жульничаешь, Нэйлор, — сквозь слезы бессилия упрекнула его Ромилли, прижавшись к его щеке лицом.

— Я люблю тебя, — шепнул он ей на ухо. — Прости, что невольно заставил тебя усомниться. Но если ты доверишься мне, я клянусь, что никогда больше не подведу. Позволь мне позаботиться о тебе, малышка… Быть может, ты полюбишь меня, узнав поближе. Дай мне срок, милая. Это все, о чем я тебя прошу.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, Нэйлор. Если бы не было этого чувства, то и обид бы не было и огорчений. Я с ума схожу из-за того, что приходится бороться с этим влечением.

— Это самое прекрасное, что мне доводилось слышать, девочка.

— Каждый раз, когда ты становился холоден со мной, это было подобно изощренной пытке. Я отказывалась понимать, что происходит. Зачем ты делал это, Нэйлор?

— Боялся ускорить события. Боялся вспугнуть тебя. Я ничего не знал про твои чувства, любимая.

Ты была всегда так иронична со мной, так остро реагировала на многие мои реплики. А теперь выходит так, что мы играли друг с другом в прятки. Ты таилась от меня, я таился от тебя…

— Ты казался таким правильным, уверенным в собственной безукоризненности. Меня это раздражало. Меня и сейчас это раздражает очень сильно, Нэйлор, — доверительно сообщила ему девушка. — Я боялась оказаться безоружной перед твоим судом, так же как боюсь того, что кто-то еще увидит этот портрет.

— Но меня-то ты не стесняешься, милая?

— Только если мы сможем быть вместе, — заявила она.

— Постараюсь не разочаровать тебя, любимая, — пообещал Нэйлор и деловито посмотрел на часы.

Ромилли нахмурилась, наблюдая за ним. Он поднялся из-за стола и сказал:

— Прости, но времени больше нет. Я должен торопиться. Подскажи, почему я не могу связаться с Льюисом по сотовому?

— Льюис и Элеонор с утра отправились на прогулку. Возможно, Льюис оставил свой телефон дома, — предположила Ромилли, также поднявшись из-за стола.

— Понятно, — отозвался он, устремившись в направлении своего кабинета с галстуком и пиджаком в руке. — Запомни все, что я сказал тебе сегодня. Это чистая правда! — крикнул он, удаляясь по коридору.

Вдруг Нэйлор резко остановился и, повернувшись к Ромилли, сказал:

— Я был счастлив увидеть тебя здесь. Я всю прошедшую неделю думал, как бы повидаться с тобой. И тут такая удача! Ты сама пришла ко мне… Позволишь мне звонить тебе, пока я буду в отъезде?.

— Конечно, Нэйлор.

Нэйлор стремительно вернулся к ней и обнял.

— Скажи, когда ты впервые почувствовала ко мне влечение?

Ромилли выслушала его вопрос и рассмеялась.

— Наверное, в тот самый момент, когда впервые почувствовала к тебе раздражение из-за твоего всегдашнего зазнайства! Иными словами, с самой первой твоей реплики в галерее, — объяснила она свой смех.

— А когда влечение стало преобладать? — выспрашивал он.

— Это случается только в тот момент, когда ты целуешь меня и помалкиваешь, — сообщила Ромилли.

— Следует ли делать это почаще? — спросил он и склонился к ее губам, крепко обняв.

— Страшнее всего в первый миг, когда признаешься в своих чувствах, а потом это даже весело, — отозвалась Ромилли на его поцелуй.

— Весело, если чувства взаимны, — проговорил Нэйлор.

— Это ведь наш случай? — уточнила девушка.

— Безусловно! — подтвердил мужчина и вновь поцеловал ее. — Когда я впервые увидел твой портрет в мастерской Элеонор, мысленно поклялся себе, что это прекрасное тело станет моим. Но подобное желание не умаляет моего стремления стать тебе добрым другом. Я не смогу наслаждаться нашей близостью, сознавая, что она ущербна. Я принимаю только абсолютное доверие, полное и безоговорочное. Пока мы не станем близки сердцами, я не склоню тебя к иным отношениям.

— Ты гипертрофированно ответственный тип, Нэйлор! — воскликнула Ромилли. — А сам-то чего хочешь?

— Хочу вернуться в этот дом и встретить здесь тебя, любимая. Я бы очень желал жить здесь вместе с тобой. Понимаю, насколько это желание несвоевременно, и все же хочу этого. И еще хочу, чтобы ты тоже подумала об этом, пока я буду в отъезде, как и о возможности нашего брака.

— Ты делаешь мне предложение, Нэйлор? — изумленно произнесла Ромилли, боясь ошибиться.

— Да, любимая. И делаю его уже во второй раз. В первый раз либо я что-то не так сказал, либо ты меня не расслышала, — предположил Нэйлор. — Пойдем со мной. — Он повлек Ромилли в свой кабинет. — У меня тут есть кое-что для тебя. Купил, но потом все спуталось… Болезнь Льюиса, новое назначение, наш с тобой разлад…

Из ящичка стола он достал бархатную коробочку и передал ее Ромилли. Та взяла коробочку из рук Нэйлора и приоткрыла, затаив дыхание.

— Надеюсь, тебе понравится, — еле слышно проговорил он.

— Мне безумно нравится, — отозвалась она, не отрывая взгляда от изящного золотого кольца с сияющим бриллиантом.

— Я думал о тебе, когда выбирал его. Давай проверим, удалось ли мне угадать с размером, — предложил Нэйлор, забрав коробочку из рук Ромилли и достав из узкой луночки кольцо. — Дай мне твою руку, любимая.

— Подходит! — радостно воскликнула та.

— Значит, решено. Не снимай его. Теперь мы обручены, — подытожил он и поцеловал ее.

— Не думала, что ты так стремишься создать семью, — призналась девушка.

— Я тоже так не думал. Но когда встречаешь единственную, раздумывать преступно.

— Ты же не хотел торопиться, — напомнила ему Ромилли.

— Нет больше никакой спешки. Мы встречались, целовались, спали в одной постели, я видел тебя обнаженной, ты приняла от меня кольцо. Пройдет некоторое время, и мы станем мужем и женой. Мы все делаем по порядку, не так ли, любимая?