Обольсти меня на рассвете

– Меррипен, посмотри сюда! – воскликнула она. – Это уилтонский ковер. Похож на брюссельский, только стриженый. На ощупь как бархат, правда?

Представитель производителя, который стоял поблизости, сказал:

– Уилтонские ковры становятся все более доступными, поскольку сейчас мы можем производить их на специальных станках, которые приводит в действие пар.

– Где расположена фабрика? – спросил Меррипен, проводя ладонью по пушистому ковру. Полагаю, в Киддерминстере?

– Там, и еще одна фабрика в Глазго.

Пока мужчины беседовали об особенностях производства ковров на новых машинах, Уин бродила вдоль рядов со стендами. В этом зале были еще машины, поражающие своими размерами и хитроумными механизмами. Одни машины специализировались на плетении нитей, другие – на печатании узоров на ткани, третьи – на изготовлении нити из шерстяного чеса. Один из станков наглядно демонстрирован механизированный процесс набивки матрасов и подушек из шерстяных отходов.

В восхищении наблюдая за процессом, Уин тем не менее заметила, что Меррипен подошел к ней и встал рядом.

– Невольно задаешься вопросом, наступит ли такой день, когда за человека все будут делать машины, – сказала Кеву Уин.

Он едва заметно улыбнулся:

– Если бы у нас было больше времени, я бы отвел тебя туда, где демонстрируют машины для сельского хозяйства. С их помощью можно выращивать вдвое больше урожая, затрачивая на это втрое меньше времени и труда, чем понадобилось бы, если делать все вручную. Мы уже приобрели молотилку для арендаторов в поместье Рамзи. Я покажу тебе ее, когда мы поедем туда.

– Ты одобрительно относишься ко всем этим технологическим новинкам? – с некоторым удивлением спросила Уин.

– Да, а с чего бы мне их не одобрять?

– Цыгане не верят в прогресс.

Кев пожал плечами:

– Во что бы там ни верили цыгане, я не могу игнорировать тот факт, что технический прогресс – благо для большинства. Механизация сделает многое более доступным для простых людей – одежду, пищу, мыло… даже ковер на полу.

– А как насчет тех, кто потеряет средства к существованию, когда их рабочие места займут машины?

– С развитием промышленности появится больше рабочих мест. Зачем заставлять человека делать тупую работу, вместо того чтобы дать ему образование и научить чему-то более полезному и интересному?

Уин улыбнулась:

– Ты рассуждаешь как реформист.

– Изменения в экономике всегда сопровождаются изменениями в обществе. Никто не может остановить этот процесс.

Какой у него пытливый ум, подумала Уин. Отцу ее было бы приятно узнать, каким стал его цыганский найденыш.

– Индустриализация потребует дополнительной рабочей силы, – заметила она. – Ты полагаешь, что много найдется жителей деревни, которые с удовольствием переедут в Лондон и в другие города, чтобы…

Громкий хлопок заглушил ее слова. Несколько посетителей испуганно вскрикнули. В воздух полетел пух. Его было так много, что он забивался в нос и рот. Все вокруг было усыпано мягкими хлопьями.

Меррипен мгновенно скинул с себя сюртук и накинул его на Уин, прижав к ее лицу носовой платок.

– Дыши через него, – пробормотал он и потащил ее из зала. Толпа рассеялась. Кто-то громко закашлялся, кто-то стал ругаться, кто-то смеялся. Из соседнего зала, крича от восторга, прибежали детишки, приплясывая и пытаясь поймать кружащиеся в воздухе хлопья шерсти.

Меррипен затащил Уин в узкий проход между двумя рядами стендов с образцами тканей. Ткани струились реками – бархат, парча, шелка, хлопок, муслин, шерсть самой разной выработки и фактуры – для одежды, обивки, драпировки.

Высунув голову из-под сюртука, Уин посмотрела на Кева и зашлась от смеха. Белые хлопья покрывали его черные волосы и налипли на одежду словно только что выпавший снег.

Озабоченность на лице Меррипена сменилась хмурой миной.

– Я собирался спросить, не надышалась ли ты шерстяной пылью, – сказал он, – но, судя по звукам, что ты издаешь, легкие у тебя чистые.

Уин не могла ответить – ее душил смех. Меррипен растерянно провел рукой по волосам.

– Не стоит, – давясь от смеха, проговорила Уин. – Ты никогда… Ты должен позволить мне помочь тебе: так ты сделаешь только хуже… а ты еще говорил, что это меня могут общипать… – Продолжая прыскать от смеха, она затащила его поглубже в коридор из тканей, туда, где их не могли увидеть. Здесь царил полумрак.

– Ну вот, теперь нас никто не увидит. О, ты слишком высок для меня. – Она потянула его за руку, чтобы он присел на корточки, а сама опустилась на колени. Сняв шляпку, она отшвырнула ее в сторону.

Меррипен пристально смотрел Уин в лицо, когда она принялась отряхивать от пуха его волосы и плечи.

– Не может быть, чтобы тебе это нравилось, – сказал он.

– Глупыш. Ты весь белый и пушистый – разумеется, мне это нравится. – И она действительно получала удовольствие. Он выглядел так трогательно – сидя на корточках, хмурясь и стараясь не шевелиться, пока она его чистила. И так приятно было играть с густыми блестящими прядками его волос – он ни за что не позволил бы ей этого при иных обстоятельствах. Не в силах сдержаться, она то и дело хихикала.

Но прошла минута, за ней другая, и ей расхотелось смеяться. Странная истома охватила ее. Медленно Уин продолжала вытаскивать пух из его волос.

У Меррипена странно блестели глаза. Его суровые черты были по-особому красивы, он был похож на таинственного демона из языческих легенд, которого можно вызвать волшебными заклинаниями.

– Почти все, – прошептала Уин, несмотря на то что уже закончила работу. Она погрузила пальцы в его волосы, они были пружинистыми и в то же время мягкими как бархат.

Уин затаила дыхание в тот момент, когда Меррипен зашевелился. Вначале она решила, что он хочет подняться во весь рост, но он вдруг привлек ее к себе и взял в руки ее лицо. Губы его были совсем близко от ее губ, он согревал их своим дыханием.

Ее ошеломил едва сдерживаемый натиск, который она почувствовала в его объятиях. Она ждала, прислушиваясь к его трудному, сердитому дыханию, не в силах понять, что его спровоцировало.

– Мне нечего тебе дать, – наконец проговорил он хрипло. – Нечего.