Обольститель

Она испугалась.

Она встала с кровати. Она не могла позволить ему так обойтись с ней. Где ее уверенность в себе? Она подумала о том, что еще недавно была способна заставить его сменить раздраженное, капризное настроение на восхищенное умиротворение.

Она вела себя глупо. Ей следовало лишь встречаться с ним, говорить ему о своей любви, о том, что она не может жить без него. Это все, в чем он нуждался. Он был еще мальчиком, испорченным мальчиком. Ну конечно, испорченным мальчиком. Многие окружавшие его люди показывали ему, какая он важная персона. Разве не станет он однажды королем?

Значит, она должна увидеть его. Но он в Виндзоре. Что может помешать ей отправиться в Виндзор?

Решив предпринять какие-то действия, она почувствовала себя лучше. Она вскочила с кровати, посмотрела на себя в зеркало, в ужасе ахнула и закрыла лицо руками. Какую глупость она совершила! Что если бы он передумал, вернулся и увидел ее такой? Надо немедленно исправить ущерб, нанесенный ее внешности, и поехать в Виндзор. Она возьмет с собой Армистед; все будет, как в старые времена на острове Ил-Пай.

Она дернула веревку колокольчика, чтобы вызвать Армистед. Что она наденет? Красивое платье и резко отличающийся от него по цвету плащ. Сделает простую прическу — такую, какая ему нравилась, возможно, с локоном над плечом.

Почему Армистед не приходит? Это на нее не похоже.

Она нахмурилась и достала из шкафа голубое шелковое платье. Ее настроение уже поднялось. Когда Армистед сделает свое дело, это бледное печальное существо превратится в самую красивую женщину Лондона.

Скорее, Армистед! Что с тобой случилось?

Прошло пять минут с того момента, как Утрата позвонила.

Она открыла дверь и позвала:

— Армистед!

Утрата отправилась в комнату служанки. Встретила на лестнице лакея. Его лицо было красным; позже Утрата догадалась, что он был пьян.

— Где Армистед? — спросила она.

— Она уехала, мадам. Вчера.

— Уехала!

— Да, мадам. Она сказала, что уезжает. Она предупредила вас.

— Сказала, что уезжает... но...

Лакей пожал плечами... надменно, как ей показалось. Что случилось? Армистед... исчезла!

И тут она вспомнила, что служанка приходила к ней вчера и что-то говорила. Что именно? Она, Утрата, была так несчастна из-за своих проблем, что не могла слушать о проблемах Армистед.

Лакей тайком наблюдал за ней. Конечно, он никогда не видел ее такой... неумытой, небрежно одетой, ненакрашенной.

Он знает, подумала она. Он сообщит слугам, что принц покинул меня.

Она должна увидеть своего любовника. Должна немедленно поехать в Виндзор.

Она вернулась в свою комнату. Была середина дня. Почему она не догадалась раньше, что ей следует поехать? Если бы она отправилась в путь утром, то достигла бы Виндзора засветло.

Но прежде всего она должна позаботиться о своей внешности. О, как ей недоставало Армистед! Куда она исчезла? Какие-то семейные дела... кажется, так она сказала. Почему она, Утрата, не выслушала ее? Почему не настояла на том, чтобы Армистед осталась?

Начав действовать, Утрата немного взбодрилась. В конце концов, она способна самостоятельно выбрать самые красивые и подходящие платья, прилепить возле глаз мушки, подчеркивавшие их блеск.

Она одевалась дольше обычного и не смогла уложить волосы так искусно, как это делала Армистед, но через некоторое время все же приготовилась к дороге. Вероятно, ей следует отправиться в путь завтра утром. Нет, она не переживет еще одну ночь неопределенности. Она должна увидеть принца — чем раньше, тем лучше.

Она послала за своим юным форейтором — ему было всего девять лет — и сказала мальчику, что хочет поехать в Виндзор в маленьком фаэтоне; он должен запрячь пони и подать экипаж к двери.

Мальчик, похоже, удивился, но когда она велела ему поспешить, форейтор ушел выполнять ее распоряжение.

Ей казалось, что она ждет очень долго. Словно после принятия ею решения прошло много времени. Она снова и снова смотрела на свое отражение и думала о том, что Армистед добилась бы гораздо лучшего результата.

Наконец фаэтон подъехал; она забралась в него; юный форейтор занял свое место, и они отправились в путь. Приготовления так затянулись, что когда экипаж достиг края Гайд-парка, небо уже начало темнеть.

Под грохот колес Утрата репетировала свое обращение к принцу, которое она произнесет, как только увидит Георга; но прежде она должна будет сделать так, чтобы он встретился с нею. Эта мысль заставила ее вздрогнуть от волнения. Что если он откажется? Его послание звучало так категорично. «Мы не должны больше встречаться». Но он не мог на самом деле так думать. Он написал письмо под влиянием минутного порыва. Возможно, воодушевленный Грейс Эллиот или ее врагами из Камберленд-хауса.

Они добрались до пустоши Хаунслоу и остановились возле гостиницы.

Хозяин гостиницы вышел на двор, чтобы встретить их и провести явно знатную даму в холл.

Она заявила, что не станет ничего есть. Она спешила как можно скорее продолжить путешествие.

— Куда вы направляетесь, мадам? — спросил хозяин гостиницы.

— В Виндзор.

— Мадам, вам не следует ехать через пустошь в такой час. Останьтесь здесь до утра.— Я тороплюсь.

— Мадам, я должен предупредить вас о том, что все кареты, проезжавшие через пустошь в последние десять ночей, подвергались нападениям и обстрелу.

— Я должна рискнуть.

— Но ведь вы — леди... Ваш единственный защитник — маленький мальчик.

Она улыбнулась.

— Я не боюсь,— сказала Утрата.

— Здесь встречаются опасные мужчины.

Она тотчас превратилась в актрису. Откинула голову назад и улыбнулась. Пусть меня убьют, подумала Утрата. Тогда принца замучают угрызения совести. Он будет до конца своей жизни помнить о том, что стал причиной моей гибели.

— Я не боюсь опасных мужчин,— сказала она.

— Вы подвергнете риску свою жизнь.

— Возможно, я не дорожу ею.

Хозяин гостиницы пристально посмотрел на путешественницу. Ее лицо показалось ему знакомым. Не может быть! Только не миссис Робинсон! Да, он прав. Она едет в Виндзор, потому что туда недавно прибыл Его Высочество.

Все равно, если она встретит разбойника, ему не будет дела до того, что она — любовница принца; узнав, кто она такая, хозяин гостиницы поверил, что у нее на шее настоящий бриллиант. Она напрашивается на неприятности, но все, что он может сделать — это предупредить ее.