Обольстительная самозванка

— Даже так? Смелое предложение!

— Посмотрим.

Его глаза сузились.

— Могли бы мы переговорить с глазу на глаз, леди Эшвуд?

Мистер Фиш послал Кейре предостерегающий взгляд.

Зачем? Чтобы вы попытались запугать меня? Мне нечего скрывать от мистера Фиша и мистера Сибли.

Взгляд графа потемнел.

— А вот у меня есть кое-что. Я уверен, вы не хотели бы услышать это в присутствии двух уважаемых джентльменов.

У Кейры зашевелились волосы на затылке. Она даже не догадывалась, что он может сказать ей. Граф смотрел на нее холодно и сосредоточенно.

— Леди Эшвуд, я бы не советовал делать этого, — пробормотал мистер Фиш.

— А я утверждаю, что вы пожалеете, леди Эшвуд, если откажетесь выслушать меня, — настаивал лорд Эберлин.

Теперь мистер Фиш с неприязнью посмотрел на него, и даже мистер Сибли казался удивленным. Кейра невольно похолодела от дурного предчувствия. Что граф может знать? Невозможно, чтобы он докопался до правды — ведь он только что приехал из Дании.

— Я не боюсь ваших угроз, сэр, — сдержанно отозвалась Кейра. — Но если разговор с вами наедине покончит с этим, я готова пойти вам навстречу. — Она взглянула на своего поверенного, на его встревоженное лицо, и сказала: — Пожалуйста, оставьте нас, мистер Фиш. Со мной ничего не случится.

— Как пожелаете, — невыразительно отозвался тот. Он выглядел очень расстроенным, покидая гостиную, как и мистер Сибли, который постарался не встречаться взглядом с Кейрой.

Когда дверь за ними закрылась, девушка сложила руки на груди и с тревогой взглянула на Эберлина:

— Что бы вы ни хотели сказать, прошу, говорите скорее. У меня много работы перед завтрашним праздником, и я не намерена отдавать без борьбы ни травинки, принадлежащей Эшвуду. Таким образом, на мой взгляд, нам больше нечего обсуждать.

— Вы слишком самоуверенны для женщины, которая так ловко морочит всем голову, — ровно отозвался граф.

Кейра почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Я не представляю, на что вы намекаете! Вы переходите всякие границы, сэр…

— Приберегите свое притворное негодование для тех, кто верит в вашу легенду. Не знаю, кто вы на самом деле, — продолжил он, двинувшись вперед, и его темные глаза не предвещали ничего хорошего, — но совершенно определенно не Лили Боудин.

— Это абсурд! — Она молилась, чтоб ноги не подвели ее и не подкосились. — Вы лжете! Я велю своим лакеям немедленно выпроводить вас. С этой минуты я не желаю видеть вас в этом доме, сэр.

— Ничего подобного вы не сделаете, потому что я говорю правду. Не знаю, что вы задумали, и знать не желаю. Но, полагаю, вы отдадите мне участок в обмен на мое молчание, иначе вам придется ответить на несколько вопросов перед властями, которым очень не понравится, что вы украли титул и имение. Чего вы надеялись этим добиться? Брака? Богатства?

Кейра стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.

— Если вы думаете напугать меня этими абсурдными обвинениями, то будете разочарованы. Никто не поверит в подобную чушь! Вы чужак, милорд, и пытаетесь цепляться за всякие выдумки для того, чтобы украсть землю Эшвуда.

Взгляд Эберлина был непроницаемым, когда он ближе придвинулся к ней.

— Я был готов заключить с вами справедливую сделку. Но теперь думаю, что предпочту с удовольствием посмотреть, как вам зададут несколько вопросов компетентные лица.

Сердце девушки яростно колотилось. Она бы не удивилась, если бы граф услышал его стук.

— Однако я дам вам еще один, последний шанс, я отдам распоряжение подготовить бумаги о безвозмездной передаче участка земли Тибер-Парку. Вы их подпишете. Иначе предстанете перед властями. Выбирать вам… кто бы вы ни были.

— Я не желаю больше вас слушать, сэр, — парировала Кейра. Ей было невыносимо смотреть на него больше ни секунды. Нечем было дышать. Она почти не чувствовала ног, однако каким-то образом ей удалось дойти до двери. Как-то удалось открыть ее. — Всего хорошего, сэр, — сказала она, глядя прямо перед собой.

Граф немного постоял, потом медленно двинулся вперед, остановился в дверях и бросил на Кейру тяжелый взгляд, прежде чем зашагать по устланному ковром коридору.

Девушка отвернулась и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть, настолько ею овладела слабость.

— Леди Эшвуд! — воскликнул мистер Фиш, когда вошел в комнату минуту спустя. — Что случилось? Вы нездоровы? Позвольте, я принесу вам воды, — Он хотел взять ее за локоть, но Кейра внезапно выпрямилась.

— Прошу прощения, сэр. Я сегодня еще не завтракала…

— Вам надо что-нибудь поесть, — заботливо сказал он и зашагал к двери. — Эй, ты! — крикнул он кому-то. — Немедленно пришли Линфорда!

Мистер Фиш встревоженно взглянул на Кейру.

— Вы очень бледны, мадам, — сказал он.

Она позволила ему усадить себя, при этом лихорадочно соображая, как хоть на время избавиться от назойливого поверенного. Ей надо подумать. И хорошенько все взвесить.

— А, вот и вы, Линфорд, — сказал тот, когда дворецкий вошел. — Леди Эшвуд нездоровится. Она совершенно ничего не ела. Принесите что-нибудь — хлеб, мясо, сыр. И чаю. Только побыстрее.

— Сию минуту, — отозвался Линфорд и заспешил прочь.

Мистер Фиш поддернул полы сюртука и сел напротив Кейры, озабоченно глядя.

— Это лорд Эберлин? Вы так расстроены.

Кейре необходимо было прийти в себя, поэтому она попыталась изобразить равнодушие.

— Что и следовало ожидать. Он хочет заполучить нашу землю.

— И все? — скептически спросил мистер Фиш.

— Он… э… — Она опустила взгляд на колени, лихорадочно пытаясь найти нужные слова. — Предложение графа было не из тех, что можно услышать в приличном обществе. — Она взглянула на мистера Фиша из-под ресниц.

Поверенный был абсолютно шокирован. Он широко раскрыл глаза, потом вдруг сжал челюсти и поднялся.

— Возмутительно, — отчеканил он. — Я этого не потерплю.

— Мистер Фиш! Прошу вас, не волнуйтесь. Меня не так легко запугать. Пусть лорд Эберлин не рассчитывает на это.

— Как джентльмен и ваш агент, леди Эшвуд, я не могу стоять в стороне, в то время как он оскорбляет вас!

— Умоляю вас, прекратите. — Кейра снова почувствовала дурноту. Ложь и обман — это так обременительно, так тяжело. — Мы можем разобраться со всем этим после праздника. Завтра сотни людей придут сюда и в настоящее время я не могу думать ни о чем другом.