Оборона дурацкого замка. Том 6

Красный луч разоружающего заклятья ударил в запястье Саргона, гневно вырвал из пальцев ребристую рукоять пистолета Макарова. Парень не сопротивлялся. Наоборот, выпустил последнее оружие сразу, как только почувствовал рывок. Так он хотя бы сохранил себе пальцы в целости.

И остался безоружным. Беззащитным. Беспомощным.

Легкой мишенью для вражеского заклинателя.

Теперь любой, самый медленный и неуклюжий спелл гарантированно попадет в раненого практика.

Вот только чужое заклинание все не летело и не летело.

Саргон открыл глаза. Он зажмурил их почти сразу после того, как красный луч вырвал из его рук последнее оружие. Возможно, сожми он пальцы сильнее, то мог сохранить ПМ, пусть даже ценой пары сломанных костей.

Попаданец не стал этого делать. Скорее наоборот: толкнул пистолет навстречу, вместе с щедрым импульсом Ци, чтобы летел как можно быстрее. А за долю секунды до попадания в руку Экспеллиармуса, плеснул в оружие столько разъедающей энергии Нингаль, что тот не рванул у него в руках только из слабенького барьера нейтральной Ци, в который практик заключил основной массив влитой энергии.

Сработано быстро, выверено, эффективно. План возник раньше сознания, Саргон понял его лишь постфактум, когда услышал хруст костей, вместе с глухим взрывом. Разогнанный пистолет легко пробил грудь чародея, после чего взорвался прямо внутри.

Снова благословенная тишина опустилась на скрытый темной вуалью зал. Саргон вздохнул, осторожно перевернулся на спину. Солнечная сеть перестала опутывать его ноги, но не сказать, что его мобильность сильно повысилась. Раздробленная нога, сломанные ребра, многочисленные раны и царапины, из которых бодро бежала кровь.

Усталая боль и равнодушие.

«Нового противника мне уже не победить», — Саргон трезво оценивал свои шансы. Сейчас его максимум — кое-как проползти вперед, убедиться в смерти волшебника. А затем добраться до колонны, из-за которой пришли Рэмбо с чародеем, после чего надеяться на чудодейственный посох и первый удар. Убей или умри.

Тактика не хуже прочей.

Саргон застонал, но заставил непослушное тело двигаться в нужном направлении. Пришлось проползти целых шесть метров, прежде чем он смог увидеть шутовские ботфорты поверженного противника. Шея затекла от постоянного напряжения, слабость от кровотечения призвала на помощь тошноту и головокружение, но он все же дополз до трупа.

Тело мага медленно растворилось в темноте прямо на его глазах. Вместе с его исчезновением свечи на колоннах вспыхнули ярким, живым пламенем. Зал потерял свое тревожное величие, стал просто пустынной комнатой в казематах башни.

Испытание закончилось.

Вместе с окончанием ритуала, Саргон почувствовал, как вливается в тело чужая энергия. Процесс пошел настолько стремительно и импульсивно, что он не смог даже понять или запомнить ощущение. Просто в один момент он истекает кровью на посеченном осколками полу, а в другой его раны затягиваются на глазах, торчащие из ноги осколки кости с хлюпаньем встают на место, а ребра срастаются, как будто и не случилось никакого перелома.

К сожалению, неизвестной энергии не хватило, чтобы излечить его полностью. На ноге осталась широкая, пусть и заживающая рана, усталость вообще никуда не делась, зато к ней добавилось чувство голода. Вот только вскрылось одно обстоятельство, которое легко примирило попаданца с временными трудностями.

На месте исчезнувшего мага остался изящный, полированный посох с таинственно мерцающим навершием. Выглядел он непритязательно: синские аристократы наверняка будут кривить от такого рожи, однако Саргон был готов расцеловать эту деревяшку, слишком материальную для его грез.

Вот только эйфория от неожиданного трофея быстро уступила место унынию и самобичеванию, когда он до конца понял ситуацию.

«Я что, сам, ЛИЧНО, бросил пистолет в этого сраного волшебника? Причем мог же взять что-нибудь другое в руку, все равно толку не было! Нет, принцип: „не свое — не жалко“ довлеет над разумом. Все равно исчезнет, ага. Лучше бы твое ЧСВ так исчезло, придурок ты импульсивный, пошехонец благодушный, колодец проплеванный!» — Сокрушался про себя попаданец. Уже и посох не так радовал, несмотря на всю его перспективность.

Впрочем, опираться на него оказалось довольно удобно. Походка выходила не хромающей, а величавой. Идущий по делам боярин, а не сутулая псина.

«Ну и нафиг он мне нужен, кроме как костыль. Будто я смогу фигачить из него вымышленными заклятьями!», — Недовольно фыркнул он, — "В лучшем случае, это будет чуть больше, чем обычная деревянная палка. Кстати, такую оценят и без всякой магии — навершие под дорогое копье выйдет — просто загляденье!

Так может и ладно? Все равно профукал свой пистолет. Да и не надо портить тут жанр магического средневековья. Еще бы автомат на ту сторону притащил. И по куратору, и по куратору…

Мечты-мечты. Он меня и с калашом в узел завяжет. Только вышло бы как в анекдоте: «спили мушку у пистолета, парень. А то, когда патроны кончатся, будет больно тебе его в задницу засовывать». Но ковбои добрые — мне куратор бы мушку спилить не дал. Еще бы подствольник с прицелом присоединил. Вместо оружейной смазки".

— И все же, в чем это Испытание состояло? — Вслух подумал он, пока с созерцательной отстраненностью рассматривал разбомбленный пол. Как после террористической атаки, — К защите Форта эта фигня отношения не имеет… Или имеет?

Впрочем, через пару минут он более-менее выстроил для себя логику произошедших событий.

"Вот значит как. Первый противник — мое представление о силе прошлого, техногенного мира. Я ведь до сих пор отчего-то верил в превосходство технологий над магией. Но так ли это? В масштабах столкновения государств — возможно.

Однако уже на уровне дивизии ситуация переворачивается. И чем меньше группа, тем сильнее идет перевес в сторону культиваторов. Не даром мне относительно легко далась эта победа. По сравнению с магом, так тем более. Все как у Наполеона: «Бог на стороне больших батальонов» и «один мамлюк победит одного француза, сто мамлюков равны сотне французов, а тысяча французов без труда разгонит сколь угодное количество мамлюков». Немного утрировано, однако суть верна.

С другой стороны, архетип мага показывал мое увлечение западным волшебством. Попытки переложить его на рельсы культиваторов. Точнее, возможные попытки. Дальше приятных мечтаний в духе: «А вот бы я мог кидаться молниями» дело не заходило. Может, зря?" — Спросил себя Саргон, когда вдруг услышал над ухом недовольный голос:

— Что ты сделал с сакральным залом, ублюдок?!

Алтаджин разглядывал обстановку с таким лицом, словно ему в душу плюнули. Причем туберкулезной слюной с другими малоприятными примесями. В общем, он был не рад, о чем громко и обстоятельно сообщил миру.