Оборотень на диете или я ушла, и все наелись

Он говорил грубо и зло:

– Если, ты не дашь мне, можешь убираться. На фиг мне сдалась такая недотрога, любая другая считала бы за счастье оказаться на твоем месте?
– затем добавил уже мягче: - Бемби, я люблю тебя, но если ты мне откажешь, это будет означать, что ты не любишь меня и я не смогу с тобой больше встречаться.

Я сразу сдалась, одна мысль, что он может меня оставить казалась невыносимой.

Мой первый и последний сексуальный опыт был ужасен. Ничего кроме боли и стыда я не испытала. Я вытерпела эту процедуру от начала и до конца, утешая себя тем, что Ник доволен и теперь меня не бросит.

«Господи, какая же я была дура, глупая, наивная овца! Откровенно говоря, и остаюсь ею» - печально подумала я.

на следующий день наша команда играла матч лиги чемпионов в Анкоридже. Я поехала со всеми на школьном автобусе болеть за команду и за Ника. Наши выиграли, я радовалась и кричала больше всех. Только Ник почему-то не подошел ко мне после матча. Я думала, может быть, он разговаривал с тренером, или просто не смог найти меня в такой толпе. Я жадно искала его глазами на автобусной остановке, но и там его не оказалось. По приезду в школу, я поплелась со всеми на задний двор, отчаянно беспокоясь за Ника. Может с ним что-то случилось? Почему его нигде нет?

Оказалось, что Ник уже давно приехал, он стоял возле своей машины и о чем-то шептался с Кейт Майорнс. Я растолкала ребят, идущих впереди меня и побежала к Нику.

– Ники, где ты был? Я повсюду тебя искала. Хотела первой поздравить моего чемпиона! – радостно вскричала я.

– Эшли, я был занят. И вообще… - грубо ответил Ник.

Я опешила, впервые за дни нашего знакомства Ник назвал меня по имени, а не по прозвищу, которое он же мне дал: «Ты похожа на Бемби. У тебя глаза, как у мультяшного олененка.»

– В чем дело, почему ты с Кейт? Что происходит? Я тебя чем-то обидела? – в замешательстве спрашивала я.

Зрители тем временем собирались. Толпа любителей жаренного уже жадно вдыхала запах близкого скандала.

– Хм, Эшли, я не хотел тебе говорить этого прямо сейчас, но раз ты настаиваешь...
– на лице у Ника появилась гадливая улыбочка - Короче, мне надоела эта игра. Мы поспорили с Чейзом Уизером, что я влюблю в себя любую ботаншу. Извини, выбор пал на тебя случайно. А теперь, я получил от тебя все, что хотел. Иногда мне с тобой было даже неплохо, ты забавная мартышка. Но с меня хватит! Меня тошнит от тебя! От твоих заумных рассуждений и соплей. Повзрослей, детка, неужели ты действительно думала, что я люблю тебя? Не смеши. Все Эшли, ты свободна, можешь идти. И не надо слез, я тебе уже говорил: ты сама этого хотела.

Я стояла в шоке.

– И сколько же ты выиграл? – жалко спросила я.

– Десять баксов. – его лаконичный ответ убил меня наповал.

Вот так! Моя любовь стоила десять баксов.

Он сел в машину, и оставил меня один на один со злорадствующей толпой. Как я доберусь домой, я не знала, машины у меня не было, а Мари, я сказала, что меня довезет Ник.

На какое-то время я оглохла и ослепла. Слез не было. Нет, мое сердце не разбилось вдребезги, не перестало стучать. Было такое ощущение, будто бешеная собака откусила от меня кусок живого мяса, пожевала и выплюнула.

Я медленно шла сквозь толпу, и если б не Лин, то дело б закончилось плохо.

– Послушай, Эшли, - сочувственно сказала Лин - не принимай все так близко к сердцу. Ник дибил и подонок, и ты не заслужила такого отношения. Это все понимают. Мне надо было раньше тебя предупредить, но ты так втюхалась в него, что не стала бы меня слушать. Пойдем. Мы с Сидом отвезем тебя домой – подбадривала она меня.

Всю дорогу домой Лин держала меня за руку и старалась утешить. Сид молчал. А моя рана на сердце разрасталась, причиняя физическую боль. Боль разливалась по всему телу и окончательно угнездилась в голове.

На целых три недели, срок нашего романа с Ником, я слегла с головной болью. Я не справлялась с ситуацией. Мое сознание старалось вытолкнуть кошмарное событие, но сердце не давало. Я плавала в зыбком тумане боли, голова разрывалась на части. Свет, любой звук отдавались в затылке жуткой дробью. Порывы встать с постели заканчивались обмороками.

Бедняжка Мари бегала вокруг меня как наседка. Она ничего не понимала, попытки вызвать меня на разговор не увенчались успехом. Я была не в состоянии что-либо рассказывать. Просто не могла, боясь, что меня начнет тошнить и рвать, как в первый вечер после приезда с матча.

Врачи поставили мне сильнейший нервный срыв. Прописали пилюли и рекомендовали побольше гулять и дышать свежим воздухом.

– Ничего страшного, миссис Бенкс, организм молодой, справиться. Она быстро пойдет на поправку – говорил молоденький врач из местного госпиталя.

Все, то время, что я лежала в кровати, Лин, звонила, чуть ли не каждый день, беспокоилась и справлялась о моем здоровье. С тех пор мы стали подругами.

Когда я пошла на поправку, и пришло время возвращаться в школу, я изложила Мари обо всех своих проблемах в письменном виде, говорить о них я все еще не могла. Я постаралась изложить все, как можно более обтекаемо, обходя некоторые моменты, о которых Мари, знать, было не обязательно. В конце записки прилагалось требование сделать все, чтобы бы мне не пришлось посещать уроки физкультуры и каток, дабы сократить мои встречи с Ником Фуртадо до нуля. Мари мои требования выполнила. Поскольку моя мама была детским врачом и работала в местном госпитале, она что-то придумала и теперь я занималась отдельно от всех в больнице, в специализированной группе для подростков с сердечными болезнями. Какая жестокая ирония, ведь сердце у меня на самом деле болело.

Как ни странно, но в этом случае Мари не стала лезть мне в душу, а даже наоборот пыталась вести себя как обычно. Я была ей за это очень благодарна.

В школу идти мне не хотелось, но по негласной просьбе Лин, чей авторитет был очень силен, одноклассники надо мной не издевались, просто обходили стороной.

Я в свою очередь с большим успехом всячески избегала старшеклассников из хоккейной команды, практически полностью перекрыв возможности нечайной встречи. Я даже глаз не поднимала, когда кто-нибудь из них проходил мимо. Вот почему, не смотря на то, что мы с Келом учились в одной маленькой школе, я никогда раньше его не видела.

Он приехал недавно, его отца назначили директором местного перерабатывающего химзавода, и Кела сразу же выбрали капитаном команды вместо выбывшего из-за травмы Сида Коннорса (полагаю не без протекции его высокопоставленного папочки). Таким образом, Кел автоматически попал в мой черный список, даже без официального представления.

И вот, после всего того, что со мной случилось, я вступала обеими ногами в ту же грязную лужу. Жизнь била меня по морде бумерангом. А я, как бешеная коза мчалась по кругу в надежде опять наступить на теже грабли?

Я сидела и уговаривала себя: «Ну, с чего ты взяла, что влюбилась? Ты видела его всего раз и трех слов с ним не связала. Он такой же, как Ник. Лин твоя подруга. Нельзя. Ничего путного из этого не выйдет…. »

Бессловесный диалог с самой собой не помогал. Не смотря на, жесткий самоанализ, самокритику и попытки аутотренинга, любовь разливалась у меня по венам и упоительным ядом шла прямо в сердце, грозя мне новыми неприятностями и не решаемыми проблемами.

Я посмотрела на себя в зеркало как на душевно больную.