Оборотень на щите
Шрифт:
Он чуял по запаху — ей сейчас хотелось развернуться и убежать. Но стояла Свейта, не шевелясь. И в лицо ему смотрела, не отворачиваясь. Хотя взгляд ее был потерянным. А пахла она так, что Ульф снова порадовался альвийской пряди на своем запястье. Сейчас волка держали в узде только волосы Сигвейн.
— Пойдешь передо мной, — тихо приказал Ульф, встав в шаге от Свейты. — Чтобы я тебя видел.
И прикрывал собой от людей, подумала Света. Затем посмотрела на Сигвейн, стоявшую за Ульфом. Краем глаза заметила ярлов, уже шагавших сюда. За ними,
В следующий миг Ульф развернулся к подходившим мужчинам.
— Мы проводим тебя до крепости, ярл Ульф, — заявил Скаллагрим, встретившись с Ульфом взглядом. — Расскажем страже у ворот о случившемся. Чтобы они знали, кого теперь слушаться. Скот и рабов конунга я велел разобрать по дворам. Но к закату все они вернутся в крепость.
— Благодарю тебя за верные приказы, ярл Скаллагрим, — ответил Ульф.
И снова повернулся к Свете. Хмуро глянул из-под окровавленных бровей.
Она тут же зашагала по площади. Дивные красавицы, стоявшие в начале альвийской колонны, расступались, давая ей дорогу.
— Иди к улице справа, — проворчал сзади Ульф.
Света кивнула, глядя на полоску крепостной стены, поднимавшуюся над городскими крышами. И на дымы, встающие над ней. Перед глазами снова мелькнуло видение — то, как Арнстейн распался надвое. Она чуть не споткнулась…
Ярл Скаллагрим сзади громко сказал:
— Сигтрюг до сих пор сидит в темнице. Он единственный, кого мы оставили в крепости. Торгейр не казнил его, и я все думал, почему… но твой рассказ многое объясняет. Однако Сигтрюг нынче не разговаривает. Онемел, хотя язык у него на месте. Только руками машет и мычит.
Хильдегард постаралась, подумала Света, проходя между альвийками и альвами. Использовала Наудр, руну Подчинения и Рабской покорности?
— Решить судьбу Сигтрюга должен новый конунг Эрхейма, — продолжал Скаллагрим. — Надеюсь, ты с этим согласен, ярл Ульф. Возможно, Сигтрюг Хегнисон, племянник конунга Олафа, невиновен в его смерти. Раз уж ты доказал, что Хильдегард впутала Сигтрюга в это дело, да еще пустила в ход колдовство…
— Я не трону его, — пообещал Ульф. — Хальстейн, вернувшись в Нордмарк, увидит своего двоюродного брата живым. О чем еще ты хотел поговорить, ярл Скаллагрим?
— Твоим спутникам не стоит гулять по нашему городу, — бросил Скаллагрим.
И Ульф еще не успел ответить, как Сигвейн объявила:
— Мы будем сидеть в крепости, ярл.
— А чтобы горожане спали спокойно, — громко добавил Ульф, — я удвою стражу у крепостных ворот и у пролома. Затем присмотрю, чтобы брешь в стене поскорей заделали.
— Да, в крепости сейчас много работы, — обронил Скаллагрим. — Пожалуй, я спрошу и о другом. Ты сказал, ярл Ульф, что придя в крепость, твоя жена попыталась потушить огни, но потеряла свой дар. А как вы ушли из крепости? Открыть дыру в стене, по твоим словам, она уже не могла…
— Торгейр когда-то привел меня в крепость по тайному ходу, — отозвался Ульф. — Свою жену я увел так же. Тайну хода, как ты сам понимаешь, я никому не открою.
Они беседовали так спокойно, деловито, что Света вдруг подумала — уж больно легко все вышло. Но следом опять припомнила страшную
смерть Арнстейна. И мысли ее утонули в ужасе, холоде, тошноте.После разговора со стражей Скаллагрим захотел повидать Сигтрюга. Ульф, прихватив Свету за плечо, бросил:
— Пойдешь со мной.
Не хочет оставлять наедине с альвами, решила она. А Ульф, уже обернувшись к Сигвейн, велел:
— Найдите себе место в крепости. Все мужские дома сейчас свободны. При мастерских темных альвов тоже есть опочивальни…
— Но темные всегда могут вернуться, — отозвалась Сигвейн. — Уж лучше мы поселимся в доме волчьего хирда.
Затем она повернулась к своим. И без приказов, без слов длинная колонна альвов потекла вглубь крепости. Ярлы, проводив альвиек взглядами, зашагали за Ульфом и Скаллагримом.
Темница стояла у крепостной стены — низкая, наполовину вросшая в землю, сложенная из камней исполинских размеров.
— Не отставай, — тихо уронил Ульф, пока ярл Скаллагрим отпирал дверь.
Света вслед за ним спустилась по каменным ступеням, обросшим по краям мхом. Потом из-за плеча Ульфа посмотрела на Сигтрюга.
Племянник прежнего конунга сидел в каморке с оконцем в ладонь, забившись в угол. Когда дверь открылась, Сигтрюг вскинул голову и уставился на пришедших. Молча заухмылялся, безумно посверкивая глазами.
— Сегодня его кормили, — заметил Скаллагрим.
— Завтра тоже накормят, — отрывисто пообещал Ульф. — И ужин у него будет.
А следом Ульф запер темницу ключом, который отдал ему Скаллагрим. Ярлы, распрощавшись с ним, ушли.
— Вечер близко, — тут же сказал Ульф, посмотрев в небо. — Скоро придет Хакон. Но немного времени еще есть.
Он снова стоял на расстоянии одного шага от Светы. А по окаемке щек как-то странно, дышаще проступала и исчезала молочная щетина.
Запах, подумала Света. Ульф чует ее запах, и он ему не нравится. Хотя ненависти к Ульфу у нее не было. Только глубинный, животный страх. Но и радость оттого, что Ульф жив — была. Просто перед глазами бесконечно вставало случившееся на площади…
Губы Ульфа скривились в безрадостной усмешке.
— Прежде ты сразу сказала бы — мыться, — пробормотал он.
Может, все забудется быстрей, если смыть с Ульфа кровь, пролетело в уме у Светы. И она согласилась:
— Да, мыться.
Ульф вскинул голову, посмотрев на нее свысока, отстраненно. По шее, вокруг кадыка, тоже дымкой плясала щетина — то проступая, то исчезая.
— Сначала одежда, — уронил наконец Ульф. — Своей нет, придется взять чужую. Зайдем в дом конунга, там должны быть рубахи. Жить будем в женском доме.
Он развернулся и пошел прочь, мягко ступая. Волосы альвийки, повязанные на его запястье, опять заполоскались по воздуху.
Баня, приземистая, огромная, обложенная дерном до самой крыши, стояла на дальнем конце крепости. Ульф, войдя, бросил словцо, зажигая альвовы огни в длинном предбаннике. Затем объявил:
— Постоишь возле меня. Тебе самой мыться незачем, ты крови не касалась. А вода холодная. Завтра сюда явятся рабы, прогреют парильни, тогда и придешь.