Оборотная сторона

— Решила жить здесь и сейчас? Без сожалений.

— Нет, решила вывернуть тебе душу, как ты мне делал, — в глаза говорю, глажу пальцами лицо.

— Ты итак это регулярно делаешь, — сминает инициативу напором.

Не церемонясь спускает лямки вместе с бельём, грубо стягивает открывая доступ к груди. Подставляюсь голодным поцелуям, покрываясь мурашками блаженства. Задирает сарафан, раздаётся треск ткани, вот она оборотная дурь, красивые стринги теперь непригодны. Растёгивает свои джинсовые шорты, преград больше нет, поспешно добирается до желаемого, громко застонав мне в рот. В процессе тянется, включает аварийку, всё же мы ночью на дороге, разум присутствует. Видимо исключительно у него, мне плевать на всё, сгораю заживо в его руках. Целует долго губы, изучает ласково лицо пальцами, снова выворачивая внутренности, оголяя нервы. Только здесь и сейчас не получится, теплится надежда, не сможет меня отпустить. Боже, я сплошное противоречие. Верю, он мой монстр и не тронет, даже в зверином обличье.

Двое суток в дороге, один на один, упиваемся нежностью друг друга, целуемся при каждой возможности и практически не спим снимая номер на ночлег. Я не завожу разговоров больше, продолжаю беседы в своей голове. А он, словно каждый раз, молча пытается развеить мои домыслы, я не одна из, я единственная и неповторимая для него.

— Почти дома, — глухо звучит.

Ощущение, что волнуется, виду конечно не подаёт.

Удивлённо осматриваюсь, пока вижу только дорогу и поля, пролески. Свернули с трассы на второстепенную, километров сорок и показался посёлок. Подумать не могла, Влас живёт в дебрях, была уверена они все городские. На самой окраине, вдали от остальных, стоит большой одноэтажный дом. Забором огорожен только с одной стороны, как бы отделяясь от поселения. Постройка свежая, не до конца благоустроено, по территории то там, то тут остатки стройматериалов. Обходим по узкой дорожке, Влас открывает дверь, а я поражаюсь дикости мест. Буквально в паре километрах лес, самый настоящий, вокруг пустыри покрытые зелёным ковром. Оборачиваюсь на него, ядовитая усмешка, кивает головой, приглашая войти.

Клацанье когтей по кафелю заставляет поёжиться, холодок по спине. Прирастаю к полу веранды, за руку, силой затаскивает внутрь. Громадный чёрный доберман скачет зайцем перед ним, скулит словно щенок. Опустившись перед собакой на колени, хватает за морду, целует прямо в нос.

— Угомонись, — строго присекает дальнейшие визги питомца.

Небольшая, совершенно пустая прихожая, через арку проходим на кухню. Просторно, полный минимализм, никаких излишеств, на двух больших окнах горизонтальные жалюзи, белая мебель сверкает глянцевыми поверхностями. Выглядит стерильно, напоминает процедурную, не хватает голубого кафеля. Слишком стерильно. Островок заставлен пятилитровками с водой.

— Динь, познакомься, это Милана, — странно запнулся на имени, от чего собака грозно глянула на меня.

Явно стебётся представляя собаке.

Открыл холодильник, нахмуренно осмотрел, я боюсь двинуться с места, опасливо смотрю на псину.

— Она жутко красивая, — вырвалось непроизвольно.

Вся чёрная, грациозная, под тонкой блестящей шерстью бугрятся мышцы. Крупнее чем положено собаке её породы. Стоит в пол метре от меня, напряжённо замерев, умные глаза неотрывно наблюдают за каждым движением.

— Дин, сука!

Подпрыгиваю с перепугу. Хлопает дверцей холодильника и укоризненно смотрит на питомца, отпивая минералку из бутылки.

— Какого чёрта ты опять изодрала весь холодильник? Можно же аккуратно.

Виновница игнорирует его вопли, продолжает меня гипнотизировать. Так захотелось коснуться, но настороженная поза останавливает.

— Можно её погладить?

— У неё спроси.

Очень смешно, сначала знакомит, теперь… Боюсь, но всё равно тянусь, когда до головы осталось пару сантиметров и меня не облаили, почувствовала больше уверенности. Почти коснулась, как она тут же с рыком хватанула зубами по пальцам. Взвизгнув отдёрнула руку, попятилась, зажимая укушенное место.

— Нельзя, — рявкнул на неё Влас.

Быстро подошёл ко мне, отпихнул по пути собаку ногой. Хотя мог и без этого пройти беспрепятственно, сделал намеренно. Обиженное животное ощетинило шкуру, оскалилась на меня, угрожая острыми белоснежными зубами.

— Тупая? — бросил он небрежно через плечо.

Разжал укушенные пальцы, осмотрел, крови нет, только бордовые пятнышки выступили.

— Ерунда, — отпустил. — Сказал же спроси.

Собаки и след простыл, будто и не было.

— Ревнивая дура как и ты.

Ошарашенно раскрыла рот, от обиды набежали слёзы. Влас как ни в чём не бывало меняет воду в мисках, которых три. Опасливо оглядываюсь, напротив комната, вижу диван, посередине ковёр с длинным ворсом. Зверюги не наблюдается пока.

Смотрю в широкую спину, меня покусали, не обнял, не успокоил, не пожалел. Чурбан бесчувственный. Слышит прекрасно, что творится у меня внутри и не замечает специально.

— Сам дурак, — бросаю запоздало, голос сел. — Никого я не ревную.

— Совсем никого? — На лице красуется самодовольная ухмылка.

Обиженно села за стол у окна, переплетая перед собой пальцы, только бы не дрожали.

— Побыстрому сгоняю, заберу пацанов.

Собрался уходить, разворачиваюсь следом встрепенувшись.

— Куда?

— У меня три собаки, Динь дома, а пацаны на передержке.

Вскакиваю за ним, обувается, ключи из заднего кармана достаёт. Не успеваю рта раскрыть, нельзя меня оставлять здесь одну. Ухватив за лицо ладонями чмокает в губы. Всё ещё замираю от подобных прикосновений, как в первый раз, теряю драгоценные секунды.

— Не бойся, ты у нас смелая. Скоро подружками станете.

Перед носом хлопает дверь, сердце падает в желудок. Прислушиваюсь, уехал, обернулась резко, демон передо мной. Ждала наверное пока останемся вдвоём. Лучший способ избавиться от проблем, скормить питомцам.

Глава 42

Дышится часто и тяжко, гнев, обида, давят, размазывая двое суток рая в ничто.

— Урод, я его ненавижу! — выдаю в отчаянии.

Собака навострив уши садится, склонив голову набок. Глаза словно удивление выражают.

— Всегда найдёт способ вернуть на землю, обидеть так, чтоб на всю жизнь запомнила, — говорю ей, больше и некому, себе заодно, вслух.

Чуть отклонившись собака вытягивает шею.

— Монстр несчастный… — слов других нет, как ещё его обозвать, с досады бьюсь затылком о дверь, откинув голову назад.

Собака фыркает, тряхнув брезгливо мордой и уносится вглубь дома. Не сожрала, и она слушать не хочет, вся в хозяина. Тяжело выдохнула, в груди застыл булыжник, края острые, при малейшем движении больно царапаются. Мысли гоню, уходить не хотят, проблем много, но меня волнует одна, перекрывая весом остальные. Что дальше между нами? Здесь и сейчас?

Мог бы вещи оставить, огромное желание смыть дорожную пыль, понежиться в пене часок. Хм… Нужное помещение нахожу рядом с кухней. С размахом, внушительных размеров душевая кабинка, большая круглая ванная, пустовато, в комнатах много лишнего места, здесь от каждого звука даже эхо раздаётся. Кому-то с немаленькими габаритами нужен простор. Забрела в спальню судя по всему, наверное его, открываю шкаф, моргаю глупо, трогаю выглаженные рубашки бледно-голубого цвета, тёмно-серые и чёрные брюки здесь же. Это точно его шкаф? Влас и классический стиль одежды, невообразимое сочетание. Мне кажется он и зимой с голым пузом и в шортах. Ну ладно, иногда одевает джинсы. Закрываю и берусь за другую створку. А вот на полках лежат явно его вещи. Футболки здоровенные, спортивные костюмы однотипные, светло-серые. Заимствую футболку и обратно к манящей ванной. Открыв кран осеняет. А если он здесь собак мыл… Качая головой рыскаю по дверцам, тумбы, нахожу моющее и прочее для уборки. Хочешь не хочешь, а придётся.