Оборотный случай

– Дорогой, это ты?
– из кухни выпорхнула Армилия в фартуке, вся покрытая мукой. Увидев мужа, она разулыбалась, подбежала к нему, почти сразу разведя руками: незачем пачкать великолепные доспехи своими кухонными нечистотами.

Развел руками и Текес, правда, приглашающим жестом, приглашающим обнять несмотря ни на что, после долгой разлуки показав свою радость при возвращении домой.

Тарна и Тирэль застали всех троих в объятиях и тоже кинулись к отцу. Фью отпрыгнул в сторону и принялся нюхать принесенные паладином сумки, быстренько перекочевавшие в ручонки детей. Да какой это был паладин! Разве этот обнимающийся лысоватый добряк был похож на Текеса Рычащего Четвертого, Тяжелого Кинжала и Беспощадную Булаву!

– Как же я скучал по вам на этом задании!
– охал Текес (все-таки это был он), рассеянно вытирая платком от слез свою лысину. Щеки, которые на самом деле утопали в слезах, были заняты семейными поцелуями.

– Опасно было?
– загорелись глаза Тирэля.
– Ты убивал хломтов?

– А как же!
– Текес вскочил на ноги и обнажил длинный батон, держа его в руке как меч.
– На меня навалилось двадцать хромтов с одной стороны и... угадай, сколько с другой!

– Ах! Навелно, целых семьдесятдвадцать?

– Как ты угадал!
– деланно изумился отец и подкинул Тирэля раз, другой, третий.

– А я сшила свою первую куклу, - похвасталась Тарна, показав ему что-то, напоминающее медузу с головой.

– Это сердеонская девочка?
– попробовал угадать Текес.

– Это я!
– надула губки дочурка.

Нужно было быстро выходить из положения.

– О нет! Как я мог подумать, что сердеонка такая же умная, как ты! Я просто увидел, какая она умная, сокровище мое!

Этот ответ невероятно обрадовал ее.

– Смотри, как ты ей понравился!
– смеялась девочка, на цыпочках вытирая отцовские щеки своей куклой.
– Она тебя зацеловала до полного расчленения!

Текес виновато улыбнулся жене. От вездесущих и сплоченных брата с сестрой не получалось скрыть рассказы отца о своей работе. Дети впитывали все, как промокашки, даже не понимая смысла.

– Конфеты все вам! Только на две недели! Мама проследит, чтобы вы не питались ими! А сейчас мне нужно поболтать с ней.

Глаза паладина встретили непокорный взгляд детей, не желающих так быстро расставаться с папой. Он натянуто улыбнулся, хлопнул в ладоши и подмигнул дочке:

– Тарна, милая, помоги мне отнести конфеты... в вашу с братом комнату. А он пусть поможет отнести булочки...
– И он сам вытащил пару булочек из сумки, вручив одну Армилии. Детей почему-то как ветром сдуло, сумки тоже.

– Ну, как?
– лицо жены сразу стало серьезней, но глаза оставались от радости широко раскрытыми.

– Все хорошо, - успокаивающе кивнул Текес.- Видишь, я не умер и не заражен. Оборотней не поймали, но они блуждают по лесу, испуганные и голодные. Много еды найти в Вонгском не получится.

– А вдруг они придут сюда, в Веору?

Паладина передернуло, а по всему его телу пробежали миллионы мурашек. Вместо "Придут в Веору" ему послышалось "придут за твоей семьей", и он поневоле вспомнил обещание Редви, сына Амарзая, сделать это.

– Если и придут, душа моя, то я их остановлю. Ты не бойся. Я позаботился, чтобы они до нас не добрались.

В стену полетела сначала чашка, потом ваза, потом менее подверженные разбиению столовые приборы. Амарзай пребывал в страшно неприятном расположении духа. Только что к ним заходил паладин Текес, почему-то с полной сумкой конфет, которыми не подумал поделиться (вздумай он поделиться - Амарзай бушевал бы еще больше, сочтя это глумлением), и рассказывал о его сыне. Фальмития старалась успокоить супруга и робко трогала за плечо, когда муж проносился рядом с ней. Она говорила что-то тихое и ласковое, но спокойствие этих женских слов перекрывали мужские крики.

– Ты представляешь?! "Он теперь убийца, это доказано!" Как будто этот сопливый мерзавец видел что-то своими глазами! Пари держу, он спасал свой зад, а не наблюдал за моим сыном, которого сам же приказал заточить в Гильдии! Ты знаешь, на сколько собираются поднять награду за его голову?!

Из окна, обгоняя осколки, вылетела колотушка для мяса. Амарзай выглянул из окна, уже в любом случае пропускающего ветер, посмотрел на стекло под домом и сразу же понял, что поступил глупо и опрометчиво. Этой колотушкой было очень удобно махать и швыряться именно в доме. Разве на той вазе (он посмотрел на осколки в углу) были хотя бы какие-нибудь ручки?

Никого осколки под окном, к счастью, не задели, но даже в обратном случае Амарзаю бы простили. Все на улице знали, что у этого человека порой бывает необузданный настрой, и все в районе знали, что это человек - один из лучших магов Гильдии.

– Теперь по милости этого лысого прыща мой сын висит на бумажках рядом с Гритом, Сейлирой Рирамон, Рроулом!.. Он же... я знаю, он не преступник!

Наконец Амарзай сел в кресло и чуточку успокоился. Его глаза теперь не только заблестели, из них полились слезы. Маг себя не сдерживал, зная, что жена простит все.

– Он вернется, я знаю, - вставила между всхлипываниями Фальмития, сама уже давно с красными глазами.

– Я задам этой сопле, - прорычал Амарзай.
– Он у меня к Редви больше ничем не прикоснется! Или я его детей тоже повешу на бумажки! Да?.. Ты думаешь, Редви сможет выжить в Вонгском лесу?

– А может, он остался в Ракотлуше?
– с надеждой спросила грустная женщина.

– Нет, кто-то видел, как он перелез через стену из уртарина и убежал в лес. С ним до сих пор эта менырова девчонка-оборотень, которая заразила его. Попадись мне в руки это сопливое создание, я из нее вытрясу все что можно!..

– А вдруг она ни в чем не виновата?
– поспешно вставила Фальмития, боясь, как бы муж не нашел новую тему для криков и новый повод для запуска еще целых хрустальных бокалов.
– Вдруг она как раз хорошая, если Редви спас ее и остался с ней?

– Ну ты же помнишь ее. Такая может спокойно запудрить ему мозги, очаровать и манипулировать им, как захочет. Может, поэтому он и убежал из города.

– Думаешь, ему было бы лучше оставаться в той жуткой камере несколько лет?