Оборванный след

– Кто боится, шаг назад! – Светозаров добавил строгости в голос: – Нет таких?.. Тогда помалкиваем и просто придерживаемся за меня по мере возможностей. Переносимся сразу на базу, которая на окраине драконьей галактики. Настраивайтесь на пять минут. Поехали.

Во время перехода в памяти всплывали рассказы союзника о Торговцах, проживающих в замкнутом мире Грёз. Они только и могли, что передвигаться по планете, да и грузоподъёмностью никто из них не выделялся особенной. Два собственных веса считалось пределом для большинства. Четверть населения и того меньше вытягивала один вес, и только редкие личности вытаскивали за собой утроенный груз. Так что вполне естественно с их стороны опасаться таких «монстров-чемпионов», как Трибун Решающий и Демарг…

«…Стращающий! – пришла в голову неуместная рифма. – Потому что коллеги в самом деле смотрели на меня с испугом, как на ожившего шайтана, и реально боялись потеряться в подпространстве. Кстати, забыл спросить, как обстоят дела с набором добровольцев к хаерсам. Или Крафа сам расскажет?..»

По прибытии на место немедленно обратился к знакомым военным, и те уже дали точные ориентиры пространства, куда спешно буксировали обломки. Торговец их поблагодарил и подбодрил:

– Скоро хаерсы вступят в войну! Так что следите за событиями! Особенно за метеоритным потоком с верфями умбонов.

А во внутренностях самого большого, частично отремонтированного, наполненного атмосферой осколка поневоле замер вместе со всеми прибывшими, любуясь на дело рук своих и на то великолепие, что осталось от некогда единого, совершенного во всех смыслах корабля. Оказывается, «мусорщикам» ведомо чувство прекрасного, ибо внутренний дизайн обширного ангара для малых кораблей и штурмовой авиации поражал утончённостью линий да подобранной по тонам цветовой гаммой. Это виделось даже сквозь языки налипшей копоти и сажи. Хотя и пришла мысль, что это не умбоны построили, а попросту у какой иной цивилизации «спионерили».

Только через несколько минут в действительность вернул голос Гегемона:

– Хорош пялиться, ребята! Приступаем к работе! Союзник, остаёшься или?..

– «Или»! С радостью покопался бы в местах собственной боевой славы, но труба зовёт на новые подвиги. Скажи, что знаешь о добровольцах для операции по спасению хаерсов?

– Клич брошен, к моменту моего убытия подали заявки около ста пятидесяти особей. Это лишь за первый час, наверняка будет больше желающих.

– Отлично! Значит, нам с тобой не придётся «прыгать» по разным околицам за одним-двумя человеками. Ладно, ждите меня часов через пять…

Сделал всем ручкой, пожелал успехов и убыл. И настолько соскучился по Александре, внутренне переживая за неё и силой воли отгоняя плохие предчувствия, что сразу в первом вопросе заговорил о ней:

– Что там Саша делает? И могу ли сразу к ней «прыгнуть»?

Создалось впечатление паузы, как будто магическая сущность пожала плечами:

– «Прыгать» в лабораторию нежелательно. Там идёт кропотливый настрой нужных эмоциональных параметров. В том числе и я стараюсь придерживаться за сознание нашего лидера в данном направлении. Или ты думаешь, что двуализаторы просто бездельем маются, развалившись в кресле?

– Ну что ты, что ты! Разве я когда оспаривал аксиому о тяжести умственного труда? Может, и тебя зря отвлекаю?

– Не-а, с моими множественными потоками сознания разговор с тобой нисколечко не мешает. Хотя подавляющее количество каналов восприятия пришлось даже мне перекрыть для лучшей сосредоточенности. Всё-таки по инверсионному следу метки, как мы её условно назвали «альфа», идти очень сложно. Очень далеко дорожка стелется, да ещё эти странные повороты сбивают с толку…

– А хоть общее направление ты себе мысленно уже представляешь? – допытывался Светозаров, решивший вначале заскочить в свои апартаменты. – Ну там, в Долроджи, к драконам или к Водоформам тропинка ведёт?

– Сложно сказать… Да и нет у меня такого чувства пространства, как у тебя. В этом мне лучше Эрлиона помогала со своими структурами поиска. Ну разве что побываю на Пятой скоро да кое-какие сопоставления проведу, тогда и стану лучше ориентироваться.

– Понятно…

По правде говоря, следовало вначале наведаться на Седьмую, глянуть, как там идёт следствие, при необходимости забрать Эрлиону домой. Но неприятные ощущения какого-то внутреннего, морального загрязнения буквально вопили о необходимости постоять под струями воды, расслабиться, да и хоть частично смыть с себя усталость.

Эль настоятельно советовал зайти и постоять под древом Омовений, но граф мечтал именно о воде. Прямо какое-то наваждение нашло: именно горячие струи, а потом контрастный душ, потом пару минут ледяной водичкой и вновь горячей.

Думал, что хватит минут пять-десять, но простоял в душе двадцать минут, пока чувство дискомфорта не стало уходить, растворяться в утекающей прочь воде. После чего вновь стал облачаться в Хаюшь, уже взбодрённым, посвежевшим, словно заново родившимся человеком. Ну, разве что на периферии сознания осталась некая неудовлетворённость с настороженностью. Однако при подобной запарке и физическом износе иначе и быть не могло. Вдобавок и тоска глодала, связанная с невыполненным обещанием любимой женщине:

«Да при такой жизни ни о каком свадебном путешествии не может быть и речи! О простом поиске, познании мира и путешествиях вообще вспоминать не стоит. Правильно утверждали древние философы: многие знания – многие печали. Только в моём случае надо добавить к знаниям ещё и «многие умения». И нервное истощение налицо. Так и неврастеником стать недолго… Никакие целители не помогут…»

Хорошо, что имелось понимание: отныне открыт мир Грёз, и теперь миллиарды иных Торговцев заполнят вакуум подпространства, помогут в решении любых проблем, заменят на любом направлении. Вон сколько добровольцев, готовых оказывать помощь другим цивилизациям! Только успевай им давать вначале подсказки да помогай знакомиться с самыми проблемными течениями межвидовых отношений.

С магической сущностью почти за эти полчаса и не переговаривался. Так, лениво перебрасывался некоторыми фразами да почти не фиксировал в сознании то, что продолжал рассказывать Эльвер-Аусбурн Дмитриевич. И только в конце оживился, услышав о заключённой маркизе. Ничего предосудительного за ней не замечалось, с бароном Курбаном не ругалась, недовольств условиями пребывания не высказывала, сексом занималась много и весьма экспансивно.

Вот последние слова и развеселили графа Дина. Понимал, конечно, что подсматривать за интимными отношениями плохо, но ведь делал это не он, а существо, относящееся к сексу между людьми с полнейшим равнодушием, так что следовало уточнить:

– То есть Тани и Дэрни в самом деле имеют физическое, любовное отношение друг к другу?

– А чего тебя удивляет? Если они спят в одной кровати, значит, это им приятно.

– Понимаешь, Эль, маркиза Хелке слишком коварная и лживая персона, чтобы даже улечься в кровать без определённой выгоды или далеко идущего расчёта. Даже сексом она занимается потому, что ей это выгодно. Так что я тебя попрошу прислушиваться тщательней к словам узницы и анализировать всё, что она требует от барона. Он ведь имеет право перемещения по всей долине и при надлежащей сноровке может устроить неожиданную гадость.