Обожествленное зло (Искушение злом) (др.перевод)

Она рассмеялась и встала.

– Правда. Пойду переоденусь.

Вернулась Клер быстро и сказала, что готова ехать. Кэм напомнил ей, что нужно закрыть входную дверь. Затем то же самое сказал о двери мастерской. Потом обратил ее внимание на то, что шнурок на одном ботинке плохо завязан.

Наконец они подошли к стоящему за машиной Клер мотоциклу. Он был большой, мощный, черный с серебром, без всяких модных рисунков.

«Вещь, – подумала она с одобрением, обойдя вокруг железного коня шерифа. – Не игрушка».

– Супер! – Клер погладила «лошадку».

Рафферти протянул ей шлем, отстегнув его от заднего сиденья, и взял свой. Они надели шлемы одновременно и рассмеялись.

Кэм завел мотор. Клер села за его спиной и обняла за талию. Ни он, ни она не заметила, как в мансарде дома Баттсов блеснуло стекло телескопа и повернулось вслед удаляющемуся мотоциклу.

Клер немного расслабила руки и откинула голову. Когда-то давно она провела весну и лето в Париже. Там у нее случился роман со студентом художественной школы. Они часто катались на мотоцикле по его улицам и пригородам…

Клер рассмеялась, вспомнив те дни. Сейчас все было по-другому. Тогда она прижималась к худощавой спине, совсем непохожей на монолит, который защищал ее от ветра в эти минуты. Кэм резко прошел очередной поворот, и молодая женщина почувствовала, как часто бьется ее сердце. Он ведь тоже это слышит… Она вдыхала запах бензина, свежескошенной травы на обочинах, кожаной куртки Кэма и самый глубокий, самый чувственный аромат – его кожи.

Рафферти тоже все чувствовал очень остро. Ощущение раздвинутых ног Клер, прижатых к нему, было упоительным. Ее руки свободно лежали у него на бедрах или крепко обхватывали талию, когда он наклонял машину на повороте, и это тоже волновало.

Кэм свернул с шоссе на узкую дорогу, шедшую в сторону. Теперь они ехали прямо между деревьями. Свет и тень сливались в причудливый узор. В воздухе ощущалось чистое дыхание весны.

Они остановились у придорожного магазинчика и купили огромные сэндвичи с холодным мясом и колу. Уложив все это в сумку, Кэм и Клер направились дальше – в глубину леса. Рафферти сказал, что там есть ручей.

– Как здесь здорово! – молодая женщина сняла шлем и расправила рукой волосы. Затем она рассмеялась и обернулась к Кэму: – Я даже не знаю, где мы.

– Всего лишь в десяти милях к северу от города.

– Но мы же катаемся уже больше часа!

– Я ездил кругами, – Кэм достал из сумки сэндвич и протянул его Клер. – Ты слишком сосредоточилась на песнях и не заметила.

– В мотоцикле одно плохо: нет громкой музыки, – кивнула молодая женщина.

Она подошла к поросшему травой берегу, около которого бурлила и билась о крупные камни вода. Листья над их головами были еще совсем молоденькими, а дикий кизил украшали белые цветы.

– Я раньше часто привозил сюда девчонок, – Рафферти встал за ее спиной.

– Да что ты говоришь? И до сих пор продолжаешь следовать своим привычкам? – она обернулась с улыбкой, но в глазах была тревога.

Сейчас Кэм очень напоминал боксера, только что покинувшего ринг. Клер вовсе не нравился этот вид спорта, но аналогия была вовремя и к месту. И вдруг взгляд ее на чем-то сконцентрировался.

– О Господи, ты только посмотри на это! – Клер сунула ему в руки свой сэндвич и куда-то понеслась.

Кэм поспешил следом, подумав, что за ней не всегда угонишься. Клер уже стояла перед старым деревом – ладони прижаты к губам, в глазах вопрос.

– Ты веришь в судьбу? – повторила она его вслух.

– Я верю, что мы потеряли десять лет жизни, – он с удивлением посмотрел на старое дерево. – Что ты здесь разглядела?

– Он прекрасен. Прекрасен! Я должна его заполучить.

– Заполучить что?

– Наплыв, – Клер вытянулась, поднялась на носки, но кончики ее пальцев все-таки были в нескольких дюймах от наплывшего кольца из древесины и коры, уродливо вросшего в дуб. – Я искала такой везде, но столь хорошего не нашла. Мне это нужно для скульптуры, – пояснила она, увидев, что Кэм озадачен. – Наплыв по своей природе напоминает шрам. Понимаешь, когда дерево ранят, на нем образуется шрам – наплыв.

– Худышка, я знаю, что такое наплыв.

– Но это не простой наплыв, а потрясающий. Он мне обязательно нужен! – в глазах Клер появилось особое выражение, еще незнакомое Кэму. Так она смотрела только тогда, когда ей нужен был материал для работы. – Нужно узнать, чья эта земля.

– Мэра.

– Мистера Атертона? А зачем ему земля за городом?

– Насколько я знаю, он купил несколько участков десять или даже пятнадцать лет назад, когда земля стоила очень дешево. Здесь у него около сорока акров [17] . Если тебе нужно это дерево, думаю, будет достаточно пообещать Атертону свой голос на выборах. В том случае, конечно, если ты останешься в Эммитсборо.

17

Приблизительно 20 гектаров.

– Я пообещаю ему все, что угодно. – Клер обошла дерево вокруг, уже мысленно увидев его в своей мастерской. – Это действительно судьба, что ты привез меня сюда.

– А я-то думал, ты говоришь совсем о другом.

Она рассмеялась и посмотрела на сэндвичи в его руках.

– Давай наконец поедим.

Они сели на землю рядом с ручьем, откуда открывался хороший вид на то самое дерево, и вцепились зубами в хлеб и мясо. Иногда на дороге слышался шум проезжавшей машины, но в целом здесь царила тишина.

– Мне этого так не хватало, – сказала Клер, расправившись с сэндвичем. – Тишины.

– Так, значит, ты поэтому вернулась?

– Отчасти, – она глядела, как Кэм стряхивает крошки, и думала о том, какие красивые у него руки, несмотря на то, что сейчас костяшки пальцев были сбиты. Нужно будет отлить их в бронзе, сомкнутыми на рукоятке меча. – Мы опять вернулись к этому разговору, и я тоже повторю свой вопрос. А ты почему вернулся в Эммитсборо? Если кто и хотел с ним расстаться как можно скорее, так это ты, Кэм. Я так и не поняла, зачем ты приехал обратно, да к тому же стал здесь столпом общества.

– Слугой закона, – улыбнулся Рафферти. – Может быть, я в конце концов понял, что проблема не в Эммитсборо, а во мне.

«Это правда, но лишь отчасти, – подумал он. – Мне осточертели кровь, смерть и пальба из пистолета. Очевидно, тоже захотелось тишины».

– Да мне, собственно, все равно, что стало причиной, Кэм. Просто ты сделал на этой дороге на шаг больше, чем обычно делают люди, хотя все думают о том, чтобы вернуться к своим истокам, – она улыбнулась. – В каждом городе был свой сорвиголова, и городу интересно бывает посмотреть, что из такого парня получается.