Обожженные языки (сборник)

Потому что все, о чем они говорили, было и не было правдой. Он нажал кнопку со стертым номером, подошел к девушке и положил руку ей на затылок, зарылся пальцами в волосы, приник к губам в безнадежной попытке оттянуть неизбежный финал. За спиной Бобби Дарин романтично и радостно запел о резне.

Их рты были мокрыми и сошлись идеально.

– Ты чувствуешь – тела между нами? – прошептала она, и он вдохнул ее слова.

– Все равно, идем со мной.

– Что? Забыл, какой это фильм? Ужасы, а не «Алиса в Стране чудес». А может, и нет. Это сон, сон о погоне. Он меня не отпустит. Я больше ни за кого не выйду замуж. – Она тщательно скомкала салфетку.

– Замуж? Ты замужем? – Он понял, что пьян и не вполне владеет ситуацией: куда-то пропала куртка, и все – Дейв, Клиент и Клиентка – смотрели на них, расшумевшихся.

– Я вообще не выйду замуж, – прошипела девушка, схватила нож и воткнула его в средний палец левой руки. Нож торчал из столешницы, сок лайма стекал по лезвию на перчатку.

Тишина – полная и ни к чему не ведущая тишина.

Бобби под звон фанфар допел свою песню. Дейв подошел к стойке, накрыл рукой пригвожденную ладонь и вытащил нож.

– Раз вы начали дурака валять, я вам больше не наливаю. – Он предостерегающе махнул ножом и, недовольный, удалился.

У незнакомки отвисла челюсть.

– Неужели я настолько симпатичная?

– Что ж, это объясняет перчатки. А обратно его могут пришить?

– Он носит его в кармане. – Девушка стянула липкую перчатку с руки. Пустота между пальцами не казалась особенно неестественной, поэтому он туда не таращился. Щербатые ногти были покрашены в тон туфелек.

– Думаю купить что-нибудь по дороге домой, как считаешь? Цветы, например, как бы загладить вину. Откладывать больше нельзя.

– Начинаю верить, что ты сняла эти туфли с трупа.

– А я сразу поняла, что изолента у тебя в куртке – для развлечений.

– Ты не можешь вот так закончить.

– Не я, а ты. Почему было не напиться и не влюбиться, как все нормальные люди? – Девушка сунула сигареты в карман и осторожно попробовала встать на ноги.

Он слишком сильно сжал ее запястье. Она опустила глаза.

– Что, серьезно? Хочешь начать все сначала? Первые намерения и все такое?

– Если по-другому никак.

Она подняла брови, на губах заиграла улыбка.

– Тогда дай мне двадцать футов форы.

– Десять. – Он притянул ее к себе и вновь попытался поцеловать.

Она улыбнулась, отпрянула и исчезла за дверью – розовые каблучки, светлые волосы.

Он начал приходить в себя, задышал глубже, увидел куртку на другом конце бара. Можно допить текилу – это даст ей хороший шанс.

На стойке осталась скомканная салфетка, перепачканная в чернилах и соке лайма.

Когда он ее развернул, кино пошло вспять.

«Мэкки-Нож, как и было задумано. Мы можем пожениться завтра. Обстоятельства против нас. Селия тебя любит.

Мистер Икс».

– Черт…

Возможно, еще не все потеряно. Возможно, возможно. Он сунул салфетку в карман, подхватил куртку, кинул на стойку пару купюр и бросился к двери.

Шаг, другой, он открыл рот, хотел позвать ее по имени, дать понять, что уже знает.

И увидел звезды: сначала от боли, а потом, упав на спину, – настоящие, россыпь на длинной полоске неба между домами.

* * *

Оказалось, изолента больно врезается в кожу. Знай он об этом раньше, подошел бы к собственным завоеваниям более творчески.

Эту первую мысль, посетившую его, когда он очнулся и начал выкручивать руки за спиной, прервали голоса.

– По-моему, милый подарок, правда. Только уж очень побитый.

– Я немного увлеклась. Если бы знала, что тебе не понравится, то с такси и морочиться бы не стала.

– Нет-нет, мне нравится. Ты все принимаешь в штыки.

– Кто бы говорил.

Женский голос принадлежал ей, но опять стал похож на писк невинной мышки.

Он приоткрыл глаз.

– О, мисс Лорелей Ли, почему вы не говорите обычным голосом?

– Заткнись! Я победила. Ты хотел играть – мы сыграли. – Она поднялась из кресла с высокой спинкой и подошла: с суровым лицом, но неуверенным взглядом.

– Если это твой настоящий тембр, то пьяной ты мне нравишься больше. Одно возражение: это не моя изолента.

Сдержав улыбку, она мягко ответила:

– Решила добавить пикантный штрих. Обычно мне хватает старых добрых наручников.

– Звучит куда заманчивей.

В этот раз она широко улыбнулась, и он успел осмотреться. Почти целый моток ушел на то, чтобы прикрутить его к офисному креслу, – подход дилетантский, но эффективный. Обстановка была славная, даже очень. Буржуазно, современно, всюду стекло и стерильная чистота. Единственное, что было здесь чужеродного, – это девушка. Она дико смотрелась на белом ковре: розовые туфельки, черные порванные чулки, волосы взбиты в узел на затылке.

– Я не хотел играть, – сказал он. – Я хотел, чтобы мы влюбились и начали новую жизнь – пусть не сразу, но, во всяком случае, без наручников и изоленты. Хотя насчет наручников я погорячился…

– Не заговаривай зубы! Не пристукни я тебя, была бы сейчас на твоем месте. – Она схватила симпатичный пистолетик со стола и с пугающей легкостью направила дуло ему в лицо.

– Ковер испортишь, – предупредил он.

– Черта с два! Опусти пушку, стерва. Что он несет? – Появился конкурент, дебильный похититель пальцев – в черной водолазке и с конским хвостиком на затылке.

– Не зови ее стервой… Боже, так это он? Этот клоун? Ты серьезно?

Со смешком, от которого оба мужчины вздрогнули, она поводила пистолетиком вверх-вниз и наконец опустила его.

– Что за чушь? – Человек в водолазке встал между ними и сложил ладони. – И я не шучу, моя маленькая, убери пушку. Сейчас отнесем его вниз, я позвоню Ричарду и Шелли, и вместе отпразднуем.

– Не называй меня маленькой, Лиланд. Я не в том настроении.

– Она не в том настроении, Лиланд.

– А ты захлопни пасть! Ты-то никуда не денешься. – Дуло опять уставилось на него.

– Как ты сказала, «пасть»? – Он умоляюще посмотрел на девушку, на Лиланда, больше обеспокоенного не изменой, а сохранностью ковра, потом опять на нее. – И ты называешь себя чудовищем? Что за чудовище превращает убийство в званый ужин? От этого так тяжело отказаться? Где нож? В этой игрушке хоть пули-то есть? Белый ковер? Да охренеть! – Дергаясь и извиваясь, он приподнял стул и завалился на бок, уставившись в свое отражение в кожаных туфлях Лиланда. – И что ты в нем нашла? Большой член? Деньги? Не отпустит ее, скажите, пожалуйста! Уж лучше пристрели меня.