Обращения Тихона или Русский экзорсист

? Поговорить надо, ? повторил Тихон, усаживаясь под колоколом вытяжки прямо на опилки, с ночи волглые.

Он сделал паузу, додумывая, и начал хитро:

? Свояк тут вчера приезжал... Худо с ним.

Он хотел зайти осторожно, издали на чужом подъехав, что, мол, свояк с чертом встренулся, ну и... Да Штапик не таков был. Долгое, если не свое, Штапик не выносил. Так и теперь, укрощая сходу фантазию Тихонову трудную, как бабу норовистую, он сунул напрямую:

? Денег, что ли занять?

Тихон посмотрел на него странно, чуть не с удивлением, чем подтвердил Штапикову догадку.

? И много надо?

Физиономия Штапа от прищура на правый враз стала кислой. Он оценивал ситуацию: давать или нет...

О, Штапик ? не Тихон. Штапик ? он Штапик и есть: то, чем стекла в рамах крепят и от чего, если без замазки, всего и пользы, что треск, дребезг один, чуть ветер снаружи.

Вот загорись у Тихона дом, Штапик сначала свой побежит проверить: не горит ли? А бежать далеко, на другой конец города, хорошо бежать ? шоссе новое, ветерок в лицо свежий, ? чего спешить?.. А уж потом, как назад обернется, если что еще от чужого осталось, над тем Штапик думать будет: стоит ли в огонь чужой лезть-то? Догорает же... А там как раз всё и сгорит, и хрен с ним со всем, лишь бы сам Тихон живой был. Вот за самого Тихона ? мог бы, потому как любит он его, Тихона. Ведь Тихон ? что? Тихон, как выпьет, ? ухо сплошное, слушатель ? лучше не надо. Hу Штапик и начинает про то, про сё, про сбоку бантик... Легкий он на язык, Штапик. Хотя тогда, у ресторана этого, "Дружба"... (И назовут же ресторан, как вперед глядя...) Поставил Штап Тихона ? а поздно уже было, темень ? у березки там, что ли, перед входом самым, а сам и пошел. В ресторан тот, за добавкой. Тихону и добавка та была б уже лишней, без толку. Он там не то что машины ? себя не видал... Да про ту машину и Штапик потом говорил, клялся: не было, мол, вроде, машины никакой, чисто было!.. А машина-то и была, оказалось. Темно-синяя, такая, что во тьме и трезвый не заметит. Hу и забрали Тихона, протрезвлять, пока Штап в ресторане речи со швейцаром разводил.

Только сейчас Тихон не про то думал.

То он и так знал, чего про него думать?..

Другое соображал: понял он вдруг, что ведь рассказать-то ему про ночное свое и некому. Сдуру он это, к Штапу сунулся...

Да и как рассказывать? Что он, Тихон, черта видал? Черт, значит, из шкафика вылез, и ему, Тихону, для поправки стакан налил? А дальше?.. Про то, что дальше было, ему и вообще молчать и молчать, язык зубами держа. И так смех один выйдет, чуть рот открой, смехом и кончится. И ходи потом, как в репьях, в смехе этом...

Прикинул это Тихон себе и сказал Штапику просто:

? Да хрен с ним. Ладно. Курить у тебя есть?

И Штапик, успокоенный, сразу за пачкой в карман полез. Тихон ? тоже, за спичками... И похолодел:

БУМАЖКА!

Эх, а была ведь у него бумажка! Документ целый, только что без печати, какой ни сочинить, ни подделать... С бумажкой той ему кто хочешь поверил бы... А теперь ? всё. Спользовал он ее, стратил, в бане перед гудком сидючи. Ушла бумажка вниз, вместе с водой чистой...

И махнул Тихон рукой. Внутри себя махнул на всё, что с ним ночью было. Махнул так, как машут, когда слова все, до самого последнего словца куцего, вышли, и остается только одно ? жест, мах в порожнем, озаренном вдруг пронзительным светом собственной глупости пространстве.

Штапик уже и спичку держал ? Тихон мимо прошел, чуть плечом не задев.

В столярку пошел, рубль искать.

Глава III. РУБЛЬ КАК ТАКОВОЙ.

Рубль как таковой стоял у входа в столярку.

Темно было. Темно ? в небесах, и в рублевой душе малой ? не светлее, хотя гудок заводской зарю трудовую уж минут десять как провыл.

Стоял рубль в худом драповом своем пальтеце, при очках на носу и в берете, напущенном на уши. Мерз рубль и сомневался, не зная, кому себя предложить.

В столярке он уже побывал и выяснил очевидное: кто на хоздворе работник, тому рубль ? не деньги, даже пусть его, рубля, не два-три, а пять сразу. Hарод тут гордый, деньги себе сам понимает и хоть много не запросит, да и мало не возьмет ? заказчиков и так пруд пруди, родных, к тому же. Оттого пришлому ? рублю-то всего ? было сказано, что-де ? некогда, работы вон ? конь не валялся, а вообще ? обожди, может, попозже кто...

И ждал теперь рубль, с ноги на ногу переминаясь, и клял высшее свое бесполезное образование, из какого дверь на сарай, освободившийся за выездом в подвале дома, где его, рубля, квартира, не навесишь. Для этого нужны доски, которые есть тут, на хоздворе в столярке, но и доски ? не дверь. Их еще обстрогать надо, сбить, какую куда, петлями снабдить, что в целом уже ? задача, какую решать должен спец, знающий назубок дверное хитрое дело.

Вчера после работы рубль был в ЖКО. Заявление про дверь начальнику снес, на что начальник ответ дал сразу, внятно и веско: он, Махров, дверьми не занимается и, следовательно, не выделяет, и вообще ? раз сарай не новый, то и дверь на нем должна быть тоже, разумеется, не новая, а раз двери нет, то ее надо искать где-нибудь в соседнем подвале, а не в ЖКО. После чего заявление рублю вернули твердо взял телефонную трубку, понять давая... И рубль понял. Из кабинета он вышел, берет натянул и домой побрел, где ему, бестолковому, и было объяснено женой про хоздвор и его, рубля, "не-при-спо-собленность". И звонил он сегодня с утра на работу, оформляя заочно пол трудового отгула, а теперь вот стоял на хоздворе при столярке и думал про свое образование в свете бытовых проблем, комкая в одном кармане чертеж двери, а в другом ? "пятерку".

Тихон, понятно, ни рубля самого, ни жалкой мольбы за очками из-под берета не углядевший, прошел мимо, а зато Штапик, шедший следом, то и другое оценил сразу и взял рубля в оборот. И пока Тихон по столярке слонов слонял, ничего ни про что не зная, Штапик дверь эту рублеву, в "пятерку" ценой всего, ему и сосватал.

Рубль был возвращен в помещение и представлен, как таковой, Тихону.

Тихон рубля выслушал и, чертеж у него взяв, посулил сделать к обеду:

? В самый обед и подойдешь. Hу, после двенадцати, чтоб мастеру не светить.

И рубль, надежду обретя, враз и умелся.

Штапик, великодушно оставивший было Тихона с рублем наедине, возник опять, собственной предприимчивостью и щедростью довольный, но Тихон глядел хмуро, без понимания, и Штапик, тыркнувшись сюда-туда кругом Тихона, убрался тоже. И до начала двенадцатого, когда Тихон уже доски на дверь сбивать ладил, укоротив их по размеру и одну еще рубанком струганув, чтоб поуже была, Штапика видно не было. Hо зато в начале двенадцатого он объявился с оттопыренным карманом телогрейки и в настроении крайне нетерпеливом.

Тихон за работой чуть отошел, и они славно, под рев циркулярки и сырок с хлебом на закусь, выпили, передовой не покидая, за столом у окошка, откуда видно, кого сюда несет. Выпили два раза по полстакана с недолгой паузой на сырок, закурили, и всё стало как всегда. Чуть циркулярка смолкла, Штапик, крышечку бутылке прикрутнув и схоронив всё в тумбочку до послеобеда, историю начал, а Тихон, привалясь на табурете спиной к простенку между верстаком и входом, стал Штапика слушать, целя время от времени дымом в форточку и сбивая пепел в свободную, ковшиком, ладонь на колене.

Штапик, как всякий опытный рассказчик, для привязки внимания начал с близкого слушателям:

? Беру я это, значит, бутылку... Hу тут, в "стекляшке", ? он кивнул в направлении магазина, знакомого публике как дом родной. ? А там ? еще вино стоит, медведь на этикетке. Hу, а я ж под Архангельском в армии служил, так там медведей этих ? сил никаких, хоть караул кричи! Да-а... Малинник у них там, рядышком с частью, минутах в десяти по лесу, вроде как отсюда до Центра. Hу, малинник и малинник, оно и ладно... Так ведь при малиннике том медведь жил. Hу! Малинник, конечно, забором обнесли, чтоб медведя, значит, отвадить...