Обратитесь к небесам…

– 

Спали бы, это точнее. Вы же сами сказали, что я вас разбудил. За это я прошу у вас прощения. Мне действительно очень неловко, что я ворвался в вашу жизнь так беспардонно. За мной такого не водилось раньше, если вы сможете теперь в это поверить. Вы – исключительный случай. У меня есть лишь одно оправдание, которое можно благосклонно принять: мне очень хотелось вас увидеть. Вы сможете простить меня?

– 

Конечно, я могла бы вам сейчас соврать и сказать, что не верю вашему ни одному слову, но интуиция мне подсказывает, что вы не обманывает. И просить прощения должна я. Просить прощения за свои слова и за свое поведение. Я понимаю, что это было недостойно, где-то даже смешно. Если я правильно понимаю вашу ухмылку. И в знак возможного примирения: давайте все-таки на «ты»? Мы ведь уже встречаемся не в первый раз, как я понимаю?

– 

Какие проблемы?! Заметано! Закрываем тему прощений и извинений, и закрепляем это моим приглашением тебя на скромный завтрак. Глоток сока или сразу кофе? Хотя для этого торжественного момента больше подошло бы белое, легкое вино, но это моя оплошность. Хотя пить с утра – это не очень верно. Правильно? Как ты думаешь?

– 

Вполне с тобой согласна. Пить в такое время суток даже вино я могу только на отдыхе. Поэтому обойдемся чашечкой кофе. Хочу кофе и сок, все сразу, но не перемешивая.

Михаил улыбнулся, аккуратно разлил свежий кофе по чашкам и сел напротив хозяйки. Алёна подняла свою чашку с кофе, приглашая собеседника к чоканью. Молодой человек с радостью включился в игру, завершил церемонию знакомства и засмеялся. Девушка сделала глоток кофе и уже собиралась выпить сок, как почувствовала себя очень неуютно в собственной квартире. Мысли забегали, мышцы напряглись так, что ей было трудно убрать пальцы с чашки кофе. Ведь, по сути, она почти ничего не знала о своем утреннем госте, который продолжал улыбаться каким-то своим мыслям. Совершенно чужой человек ворвался в ее квартиру, распоряжался на ее кухне, готовил кофе на ее плите. «А кто может утверждать, что в напитке нет снотворного или яда? Мало ли? Что я о нем знаю? Только то, что его зовут Михаил, и то, с его же слов. Не очень-то много. Даже маловато как-то. Может, стоит кому-нибудь позвонить? Ната…» Алёна вовремя прервала ход своих мыслей. Перемена настроения не ускользнула от Михаила:

– Я сделал что-то не так? Что вызвало у тебя такое напряжение? Несмотря на то, что ты не выспалась, я не успеваю за твоими перепадами. У меня возникает ощущение, что сейчас тебе хочется ударить меня сковородой по голове. Признайся, ты об этом думала?

– Почти. Я просто попыталась представить себе, как мы с тобой смотримся со стороны. Сидят двое в девять часов утра на кухне и пьют почти на брудершафт кофе. Нам с тобой только осталось еще раз назвать свои имена. Тогда будет окончательно все это похоже на бред сумасшедшего.

Алёна попыталась собраться с мыслями, сделала глоток.

– 

Понимаешь, неделя у меня была не самая легкая и далеко не самая веселая. За последние дни я впервые могу спокойно сидеть и пить кофе, и не для того, чтобы не уснуть. А наслаждаться этим напитком. Никуда не торопиться, ни о чем не беспокоиться. Я перестала адекватно мыслить. Мне, кажется, что я немного отвыкла от такой жизни. Да и изменилось теперь многое. И девяти еще нет…

– 

Возможно, я все-таки зря пришел? Может тебе сейчас лучше побыть одной? Я ведь до сих пор ничего не знаю о тебе. А тебе совершенно ничего неизвестно обо мне. Я сейчас наблюдал за твоим выражением лица. Мне кажется, я могу пересказать их тебе. Ты ведь размышляла о том, что здесь делает этот субъект с улицы? Зачем я впустила его в свой дом? Ведь так? Только не криви душой!

– 

Нет-нет. Ты совершенно прав. Я признаюсь, что такие мысли до сих пор вертятся в моей голове. И сейчас я очень хорошо понимаю, что у тебя должно сложиться совершенно искаженное впечатление обо мне. В это, конечно, трудно поверить, но я – нормальный человек. Со здоровой психикой, с адекватными реакциями. У меня есть какое-то чувство юмора, как говорят мои друзья, главное вовремя привлечь мое внимание, чтобы я не уходила в себя. Поэтому в моем обществе никто не рассказывает длинных, затяжных анекдотов. Я потеряю суть уже после второго предложения.

– 

Но в какой-то момент твое выражение лица изменилось так, будто ты приведение увидела.

– 

Я не верю в приведений. Просто я не привыкла еще к одним… к одной мысли. Я подумала о человеке, который теперь слишком далеко, чтобы услышать меня. Ты же сам понял, что периодически я смотрю на тебя как на угрозу. А если что-то пугает, хочется кому-нибудь позвонить. Вот только этого теперь сделать не получится. И еще осознала, что другому хорошему человеку будет тяжело сегодня проснуться. Могу предположить, что ему этого совершенно не хочется, и не оттого, что он устал или не спал несколько дней. С одной стороны, мне очень хочется, чтобы его сон длился дольше сегодня, а с другой стороны – жизнь есть жизнь. Надеюсь, что я не права. Но надежда моя слишком хрупкая и слабая.

– 

Ты не хочешь рассказать более подробно об этом молодом человеке? Ведь это молодой человек, если я правильно понимаю? Это твой очень близкий друг? Мне кажется, что если ты попытаешься внести в свои сумбурные размышления хоть какой-то, маломальский порядок, станет проще. А я постараюсь тебя понять.

Алена внимательно посмотрела на утреннего гостя. Ей казалось, что если приглядеться к нему более пристально, то можно будет уловить в его словах какую-нибудь ложь. Но ничего не происходило. В его глазах она видела только искреннюю напряженность с нотками беспокойства или ревности. Точнее определить было невозможно.

– 

Да. Это очень близкий друг. Но он – не мой возлюбленный, не герой моего романа, если тебя это интересует. Судя по глазам – интересует. Он – муж моей подруги детства. Сразу хочу внести ясность. Наверное, стоит начать с самого начала. На этой неделе я узнала о смерти своей единственной подруги. Мы были знакомы с ней с детства, любили друг друга как сестры. А может быть и больше. Мне сообщили, что её больше нет среди живых. Она очень долго болела, поэтому это не было неожиданным сообщением, только к таким вещам всегда очень сложно подготовиться. Я думаю, что к таким новостям вообще нельзя привыкнуть. Да, я и не старалась. До последнего момента надеялась, что она справится. Что все изменится к лучшему. А когда мне рано утром позвонили и пригласили приехать в больницу, тогда впервые осознала, что Наташа не позвонит, не придет в гости. Потом были бесконечные бумаги, чужые лица, похороны, черные платки, плачущие родственники и близкие друзья. Это длилось не так долго по времени, но, мне еще вчера казалось, что прошла вечность. Мы дружили с Наташей с детского сада. Вместе учились в школе, в институте. Вчера вечером, когда я засыпала, то очень надеялась, что моя усталость пройдет или ослабнет. Я очень утомилась от всего этого, ты уж прости меня. Я достаточно веселый человек обычно, подвижный. Я никогда не была одна в такие моменты. Не знала, куда нужно идти. Не знала, куда звонить. Не знала и не могла сказать ее родному отцу и ее мужу то, что их любимая дочь и жена больше не вернется. Я ничего не знала. Да и моментов таких в моей жизни не было. Мне не надо было быть такой сильной, особенно в одиночку, как на этой недели. У меня не было времени поплакать, расслабиться. Больше приходилось успокаивать других, приводить в адекватное состояние, возвращать в реальность. Я очень боялась и боюсь, что теперь на мне будет клеймо вестницы смерти. Я очень много говорю. Прости меня за то, что я тебе это все рассказываю. Я не любитель длительных монологов. Просто у меня с тормозами на эмоциональном уровне совсем плохо стало.

– 

За что ты просишь прощения? Не стоит извиняться. Любой человек имеет право на то, чтобы выговориться! У тебя все это время просто не было возможности с кем-нибудь поговорить! И меня не было рядом. Мне очень жаль, что я не знал твоей подруги. Жаль, что о ней я узнал так поздно. Жаль, что я не смогу поговорить с ней о тебе. Ведь друзья всегда могут рассказать о человеке нечто такое, что никто из знакомых не знает или не замечает. Мне жаль, что меня не было рядом с тобой в эти дни. Но, может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь о ней? Я смогу познакомиться с ней через твои воспоминания. А где сейчас ее муж? Как он?

– 

Федя – муж Наташи. Когда они с ним поженились, мы многие вещи делали вместе. Он смог со временем понять, что я и Наташа не можем находиться вдали друг от друга. Наше общение было необходимостью. Хотя бы раз в две недели мы устраивали вечерние девичники в этой квартире. И он спокойно к ним относился. Я не мешала их семейной жизни, это признавал даже он, в меру ревнивый человек. У нас все было как-то гармонично и уравновешенно. Вот и все. Мне больше нечего рассказывать. Я не хочу больше ничего говорить о Федоре и Наташе. Я не могу еще все это осознать. А сейчас он у себя дома. И с ним его родители. Я верю, что все будет хорошо.