Обратитесь к небесам…

– 

Значит, было что-то такое, о чем я не знала… Я, видимо, даже не задумывалась о том, откуда ты брала информацию о разных новинках моды, современных витаминных диетах, которыми потом пичкала и меня, и Федора, и наших родителей.

– 

И, слава Богу, что ты не задумывалась об этом! Да у

тебя временно

на этого не было. Ты же предпочла спрятаться от личной жизни в бизнес, в работу.

– 

Вот только не надо сейчас говорить о моей личной жизни. Давай лучше просто поболтаем… Поболтаем о том, что знали обе…

– 

А помнишь, как мы бегали на танцы и всем говорили, что являемся родными сестрами?

– 

Да. А как мы экзамены сдавали? Поменялись билетами, убедили преподавателя в его ошибке и все сдали, помнишь? И ведь так удачно все выходило. Весело было. Детство было очень счастливой и легкой порой.

– 

А поход? Мы тогда с тобой ушли на семь километров влево! Маршрут принципиально не хотел состыковываться с нашим направлением. А потом твой отец устроил нам лекцию по поводу ориентировки на местности. Даже описал все способы ориентировки в пустыне. Хотя в нашей местности пустынь вроде бы не водилось никогда. Долго мы тогда его выслушивали. Я до сих пор помню, как мне хотелось спать после изнурительного неудачного похода, а твой отец считал своим долгом предостеречь нас на будущее.

– 

Да, тяжко нам тогда пришлось. Папа не давал нам уснуть до двух часов ночи. Жуть. А как папа сейчас?

– 

Я хочу свозить его к своим родителям на праздники: там народ общительный. Соседи, друзья… Не надо ему быть одному. Главное, найти способ его уговорить. Упрямство у него можно просить в долг, ты же знаешь.

– 

Я бы также сделала, наверное. Ты уж присмотри за ним, пожалуйста.

– 

А как ты думаешь, трудно его будет уговорить поехать к моим? Может, у тебя есть какой-то универсальный способ?

– 

Главное: дави на новые знакомства. Он всегда легко поддавался на любые выходы в свет, если ему обещали приятные, задушевные беседы с интересными людьми. И еще обращай его внимание на то, что я бы не хотела видеть своего отца грустным и одиноким. Хотя бы в память обо мне, он послушается тебя. В память обо мне и о маме.

– 

Ладно, попробую. Я сделаю все для того, чтобы твой отец не чувствовал одиночества и пустоты. Сложно, конечно. Но ведь мы с тобой никогда не боялись трудностей. Правда? Знаешь, я почему-то сейчас вспомнила, как мы с тобой отшили парня в городском парке.

– 

Того самовлюбленного Нарцисса?

– 

Точно. Странно все это…

– 

Да, для парня было шоком, что кто-то не оценил его красоты. А потом я сообщила ему, что мы – лисички. Знаешь, когда ты рассказала об этом случае Фёдору, он долго потом присматривался к нам обеим. Мне кажется, что иногда он ревновал меня к тебе. Правда, он всегда это делал осторожно. Не подкопаешься. Он даже однажды вечером признался мне, что если бы не знал меня в постели, то засомневался бы в моей ориентации. Я тогда смеялась минут двадцать. Все никак не могла успокоиться. Мы с тобой могли быть убедительны даже в тех случая, когда не очень настаивали на своей правоте.

– 

Я иногда замечала его ревность. Думала, что чем-то его обидела.

– 

Вот так-то. Многое мы пережили все вместе… У тебя звонит телефон!

– 

А я ведь тоже ревновала тебя к нему, особенно в начале. Когда вы познакомились, я поняла, что теперь у тебя есть еще один друг. И даже больше, чем друг. Я боялась, что наше с тобой общение станет редким и неестественным. Одно время, соглашалась встречаться с мужчинами только для того, что бы нам было легче встречаться. Четверо всегда легче находят общий язык, чем трое.

– 

Телефон звонит! У тебя звонит телефон!

– 

Телефон? Какой телефон? Зачем? Кто? Разве я его не выключила? Телефон звонит… Те-ле-фон!»

Глава 6

Алёна села на постели и посмотрела сначала на источник шума, потом на будильник. Было только восемь часов утра выходного субботнего дня. Это был первый спокойный день, когда можно было банально выспаться, прийти в себя. Девушка обругала себя последними словами за то, что не догадалась выключить этот вредный и жестокий аппарат вчера ночью. Преодолевая желание бросить что-нибудь в телефон, она все-таки дотянулась до трубки. Ее голос не предвещал собеседнику ничего хорошего, но об этом могли знать только очень близкие знакомые и родные.

– 

Алло? Вас слушают.

– 

Наконец-то! Где ты всю неделю была? Я звонил тебе каждый вечер, звонил днем! Почему тебя так долго не было? Могла бы и предупредить!

– 

А кто это задает такие вопросы в восемь часов утра субботы? Может, представитесь для начала? Ваш голос мне совершенно никого не напоминает, так что извольте назвать себя. И что это за манера: высказывать претензии в восемь часов утра… Мало того, что меня разбудили раньше времени, так мне же еще и претензии предъявляют. Потрясающая самонадеянность. Даже наглость, я бы сказала.

– 

Ясно! Все с тобой ясно! Я через пять минут буду у тебя. Сегодня ты от меня не ускользнешь. Я просто не позволю тебе этого. Приеду и все тебе расскажу. И даже представлюсь, если ты, конечно, и мой образ сумела забыть за столь короткое время. Жди, я уже еду.

– 

Да? Но простите, а кто собственно у меня будет? Какое право вы имеет нарушать мой покой в выходной день? Какого черта Вам вообще от меня надо?

Но ее последняя фраза осталась без ответа. В телефонной трубке звучали только отрывистые гудки. Разговор прервался. «Ничего не понимаю», – прошептала Алёна и, упав на подушки, натянула на голову одеяло. В голове звучала только одна фраза: «Я через пять минут буду у тебя». Неожиданно девушка осознала смысл слов и вскочила с постели. Ей было удивительно, что тембр собеседника не походил на голос ни одного знакомого ей мужчины. Кроме того, ее удивляла та манера разговора, которую она слышала несколько секунд назад. Таким образом, не имел права разговаривать с ней ни один мужчина. Никто и никогда не позволял себе с ней так общаться. Через силу, Алёна поднялась с кровати, подошла к зеркальному шкафу и стала рассматривать свое отражение:

– 

Кто-то придет через пять минут, а я выгляжу, как побитая собака. Да и чувствую я себя также. И еще эти синяки под глазами! А волосы! Вчера у меня сил на них не хватило, а теперь… Ладно, умыться спокойно я все-таки успеваю. Стоп! А может быть не стоит вообще открывать дверь? В конце концов, я никого не звала к себе в гости. Ни с кем не договаривалась о встрече. Хорошо это или плохо, но я не понимаю, что сейчас должно произойти. Почему я должна окончательно просыпаться из-за совершенно незнакомого, нахального непрошенного гостя? Хотя… Судя по всему уже поздно. Он все равно сейчас придет, будет звонить, стучать. Не дай Бог, разбудит весь подъезд. Не могу же я позволить ему нарушить сон своих несчастных соседей, которые ни в чем не виноваты. Ладно, моя вина, я умудрилась дать свой номер домашнего телефона. Придется отдуваться самой. Приведем себя в относительный порядок и подождем, как будут развиваться события.

Алёна накинула халат поверх шелковой пижамы и пошла умываться. Когда в квартире раздался звонок, она уже приводила в порядок волосы, которые совершенно не хотели лежать так, как требовала хозяйка. Эта борьба происходила каждый раз, когда вымытые вечером волосы не были сразу причесаны или уложены в надлежащую прическу. Черные локоны постоянно доставляли ей хлопоты в самые неподходящие моменты. Обреченно положив расческу на полочку под зеркалом, она услышала повторную трель дверного звонка. Когда Алёна подошла к двери, звон повторился уже в более требовательной манере. В дверной глазок никого не было видно, но так как посетитель предупредил о своем приходе, ей пришлось повернуть ключ в замочной скважине и открыть дверь.