Обратная сторона жизни

«Наверное этот орган беспрестанно воспроизводит некие регенерационные вещества, ускоряющие процессы заживления во множество раз… Другого и не придумаешь, не будут же они изменять ДНК… Слишком кропотливая работа… А так удобно… В живот вставил, подцепил к артерии и вене покрупней, чтобы сразу туда все необходимое забрасывалось, плюс пища рядом…. Может этот волшебный орган в случае необходимости напрямую перерабатывает еду, преобразовывая в восстанавливающие вещества… Правильно, что бессмертие до Сортировочной не встраивают… Потом замучаешься убивать ненужный человеческий хлам… Будут, как вампиры из Блэйда на копьях болтаться и верещать, брызгая слюнями…», — из Дмитрия прямо-таки изливалась желчь и нелюбовь к людям, но это в основном из-за соседствующих нытиков, уж насчет второй и третьей цепи он так не думал. «Вот где нормальные люди… Хотя может они просто туговатые? Мусульмане-то, чудные до невозможности… На какой же они все-таки цепи находятся? Второй или третьей? Умудрился ведь забыть… Выдержка, конечно, у всех тамошних закованных, как у израильского спецназа, но в крайних случаях все равно паникуют… А как не паниковать, ежели страх прямо в горло лезет, дабы разодрать душу на мелкие кусочки… Вон Лкетинг, насколько невозмутимый и хладнокровный, а периодически дергается…», — напряженный мальчишка скособочено сидел, уставившись на слаженно-работающих кошмарных хирургов, быстро сменяющих узника за узником, как вдруг неожиданное подобие стона рядом расслабило мышцы сфинктера.

Он испуганно дернул шеей, натянув звякнувшую цепь, и посильнее сжал ягодицы, отчетливо осознавая, что теоретически уже поздно, ведь был бы сыт — обгадился на раз-два, но и здесь сатанинское войско все предусмотрело. Видимо в Аду работало огромное количество психологов и маркетологов, возможно даже земных, продавшихся лукавому за усиленную пайку и отсутствие пыток, однако все это лишь домыслы, поэтому… Вздохнув, да побольше вонючего воздуха, Дима повернулся и посмотрел на Лкетинга, выныривающего из насильного сна, помогая себе бессмысленным бормотанием и стонами.

Мальчишка, молча наблюдал за не могущим проморгаться, вялым воином-масаи, чем-то походящим на новорожденного ребенка и понимал, что в данной ситуации требуется произнести ободряющую фразу, однако в голову не приходила ни одна подходящая под нынешнюю ситуацию, причем направленная африканскому воину.

«Привет? День добрый? Алохо? Ахалэй-махалэй? Как дела? Как самочувствие? Утро добрым не бывает? Асалам-алейкум? Хикильды-бильды? Шолом? Все нормально?», — парень реально не знал, что спросить у очухивающегося масаи.

— Ты живой, Лкетинг? — словосочетание глупее придумать было тяжело, но юноша сумел, негр же облокотился мускулистыми руками об пол и приподнялся, что наконец-то ослабило цепь и Дима уселся, нормально выпрямившись, зато теперь туземец не мог сесть из-за пускающего во сне слюни Такеши.

— Живой! Лкетинг живой! — гулкий голос приходящего в себя выходца из Африки разнесся по помещению, заполненному тишиной, переплетенной с храпом и вскрикиваниями, отчего один из птицеголовых докторов отвлекся от разрезанного живота спящего раба и вытаращил большие, безжизненные глаза на потревоживших его узников.

Следующей неожиданностью стал исходящий из птичьей глотки отвратительный клекот, наконец-то показавший, что эти твари умеют разговаривать, только по своему, даже не по-адски. Трое его ужасных коллег тут же обернулись и вторили земляку, вылупившись на очнувшихся пленников мертвыми глазами, сверлящими Лкетинга с Димой насквозь, отчего парню стало настолько не по себе, что он, словно покрылся изморозью изнутри.

— Чего это они замерли и орут? — парень сам не понимая почему, задал вопрос воину-масаи, хотя тот знал не больше его, однако умеющий разговаривать с животными туземец дал неплохой ответ.

— Изучают… Птицы изучают опасность и отпугивают, — туземец ответил птицеголовым прямым и бесстрашным взглядом, хотя было непонятно, каким образом он бесстрашно борется с чуждыми глазами, скрывающими совершенно иную Вселенную. — Очень много от птиц! — Лкетинг всматривался в новых противников, желая покорить животное начало демонов, чуждых даже Аду.

«Началось в колхозе утро… Давай и с этими поиграем…», — изморозь внутри мальчишки еще больше понизила градус и он задышал по науке развалившегося пузом вверх Такеши.

Счастливый азиат спокойно спал и не знал, что более не имеет ран, а Дима пытался опустить глаза, как можно ниже, однако они упрямо лезли вверх, то ли к безжизненному взору адских хирургов, то ли к их набедренным повязкам, манящих бездонной темнотой и тут… Лкетинг убрал пронзительный голубой взор от птицеподобных тварей, словно сдавшись, в чем юноша сильно сомневался. Как ни странно зловещий клекот, раздающийся одновременно из четырех нечеловеческих глоток мгновенно затих и «чумные доктора» отвернулись, будто не отвлекались, продолжив копание окровавленными руками в человеческой требухе, не забывая двигать за собой инструмент с «аквариумом». Произошедшее было настолько жутким и неестественным, что все еще стремящегося взором к набедренным повязкам мальчишку в ужасе передернуло, масаи же, как ни в чем не бывало, пробормотал под нос пару предложений, заставивших парня вздрогнуть еще больше.

— Лкетинг видел очень плохой сон… Страшный сон, которого никогда не видел раньше… Много-много темноты и много-много ярких звезд… Это был не мир духов, нет! Это было ночное небо, только без земли внизу, как бывает, когда смотришь с высокой скалы… — масаи говорил простым языком, а Дмитрий пытался сглотнуть капли просочившегося в горло непонятного беспокойства. — Лкетинг летел в очень плохое место… Летел сам… Потому, что захотел… — на этой ноте покрытый рельефными мускулами масаи замолчал, качая головой из стороны в сторону, а яркие голубые глаза смотрели никуда.

— У меня тоже самое, — прошептал Дима, поближе подвинувшись и поглядывая на продолжающих работать «чумных докторов». — Я летел в плохое место, только это место — Земля! — известил парень туземца. — Твоя Африка! — негр вздрогнул и перевел взор на юношу, говорящего несусветную чепуху.

— Африка хорошее место! Не может быть плохим! Лкетинг не боится Африки! А в темноте боялся! — пронзительный взгляд масаи прямо-таки клубился несогласием, однако мальчишка тут же парировал.

— Плохим местом может быть все что угодно! — прищурился он.

— Белый брат прав! — внезапно кивнул Лкетинг, чем несказанно удивил Диму, но мгновенно добавил. — Плохим может быть много мест, но Африка не страшная! Африка хорошая! Звери, птицы, вкусная вода и еда! Чистый воздух! Тепло! Много солнца! — суровый воин мечтательно улыбнулся, и рельефные мышцы обмякли, словно он оказался дома.

— Тебе не страшная, а мне страшная! — раздул ноздри Дмитрий, яростно крутанув головой и тут вспомнил, что совсем забыл про Лизу с малышом, которых только заметил.

Девчонка лежала почти в той же позе, но придирчивый к мелочам юноша обнаружил ребенка немного правей, да так, что спросонья и не увидишь, а ноги девушки вытянуты ровно настолько, дабы открыть живот, на котором ничего не было, что и понятно. Шрам исчез, и у малыша тоже, ведь ему наверняка проделали необходимую в Геенне Огненной операцию, а как иначе, ежели новорожденный и мать являются неразделимой единицей товара?

— Что страшное? Где? — перебил его быстрые наблюдения слабый голос, приходящего в чувство Такеши, моргающего и яростно чешущего живот. — Я живой? — щуплый японец удивился так, словно не ожидал подобного финала шоу с усыпляющим газом. — Почему-то думал, что нас съедят… — лицо низкорослого «Спящего» смешно сморщилось от недоумения, а он тем временем помогал себе руками подниматься. — Ой! Я же на спине лежал! Наверное, разодрал все! — азиат суетливо засунул за спину правую руку, и его лицо озадачилось. — А где рана? — он удивленно захлопал раскосыми глазами, не понимая происходящего и словно забыв, что в него собирались встроить местное бессмертие, для чего и репетировали сценку с клубами дыма.