Обратный отсчет
Шрифт:
Сенковский, даже не попытавшись возразить, покорно кивнул, сел сзади и захлопнул дверь.
— Трогай, — не предвещавшим ничего хорошего тоном скомандовала Наталья и, глядя в зеркало заднего вида, приторно-сладко поинтересовалась: — Ну что, дорогой, ты еще не умер?
Я втянул голову в плечи и плавно тронул машину с места…
В этот раз мои опасения оказались напрасными: скандалить супруги не стали. Все было чинно-благородно, разговаривали о каких-то делах.
Единственно, бросалась в глаза разница в поведении. Наталья держалась как высокомерная и своенравная госпожа, а Сенковский — как ее забитый и донельзя зашуганный раб. Знаете, было неприятно наблюдать все
А еще он смотрел на меня. Вернее, он вроде бы просто поглядывал в зеркало, но как будто старался поймать мой взгляд. Смотрел с этаким подтекстом, вопросительно… Было у вас что-нибудь или как? Признайся, намекни как-нибудь, не томи душу!!!
Мне было неловко и тягостно. Как будто я виноват во всем, что между ними происходит, и вообще, это именно я — самый главный мерзавец текущего момента…
Обед длился часа три, а по времени дня это был, скорее, этакий длиннющий полдник. Вернувшиеся хозяева притащили с собой ароматы дорогих сигар, деликатесов, изысканных вин (у меня аж в желудке заурчало) и приподнятое настроение. Оба были слегка раскрасневшиеся, вроде бы такие приветливые… Что характерно: чинно сели вдвоем на заднее сиденье. А может, из-за того сели рядом, что их провожали какие-то солидные толстые дядьки и тетки, надо было просто марку держать. Во всяком случае, выглядели они вполне счастливой парой, я даже подумал сдуру: может, помирятся?
Потом мы поехали, и через некоторое время Наталья заботливо поинтересовалась:
— Тебе сейчас в офис?
На что Сенковский галантно, с кавалерской интимной хрипотцой заявил:
— Мне туда, куда вы пожелаете, моя королева. Хочешь, все бросим и поедем ко мне…
Зря он это сказал!
— А ну-ка, останови, — коротко скомандовала Наталья мгновенно изменившимся голосом.
Мы встали где-то почти в самом центре, возле небольшого сквера. Следовавшие за нами «шестисотые» притормозили и тотчас же испуганно сдали назад — все в курсе нелюбви хозяйки к сопровождению, служба-то одна…
— Ну и чего ты себе вообразил?! — Вопрос был задан вкрадчивым тоном, почти шепотом — я едва его расслышал.
— Дорогая…
— Так я для тебя дорогая?! — Голос Натальи стремительно креп, рос в тональности и набирал обороты. — А кто тебя просит содержать меня?! Думаешь, я сама не справлюсь!!!
— Я прошу тебя, пожалуйста…
— Ты меня просишь?! Ты меня еще о чем-то смеешь просить?!
— Пойду, погуляю, — я открыл дверь и посунулся было наружу.
— Стоять! — командирски рыкнула Наталья — молодая парочка в скверике испуганно шарахнулась со скамейки и припустила прочь по аллее. — Сидеть!
— Дорогая, пусть в самом деле погуляет человек…
— Не поняла, кто здесь командует?! Закрой дверь, сиди на месте! Сейчас как раз о тебе говорить будем!
Я закрыл дверь и уже привычно втянул голову в плечи. Ну вот, началось…
— Дорогая, при чем здесь…
— Заткнись! Я сейчас говорю!
— Да пожалуйста, пожалуйста…
— Дорогой, у меня к тебе вопрос, — опять вкрадчивый елейный голосок — в зеркале отражается ангельская улыбка. — Ты зачем его мне подсунул?
Меж сидений в мою сторону простерся обличающий перст. Симпатичный такой перст, холеный… но, как ни крути, — обличающий.
— Дорогая…
— Молчать!!! Я тебя спрашиваю! Зачем! Ты! Его! Ко мне! ПОДОСЛАЛ?!!! Отвечать внятно, по существу!!!
А у них это, видимо, семейное. Со мной при собеседовании разговаривали примерно так же. Ну, естественно, —
такой бешеной экспрессии не было, но тем не менее…— Никто никого не подсылал…
— Ты за мной шпионишь, скотина! Подсмотрел, увидел…
— Да никто и не собирался…
— Зачем, я тебя спрашиваю?! Ты чего добиваешься?!!
— Послушай…
— Молчать, скотина!!! Ты что, хочешь, чтобы он меня е…?!!
— Дорогая…
— Какая я тебе «дорогая»?! Ты думаешь, он будет меня е… и потихоньку шпионить?! А если нет, то вы его потом, как Веничку, да?!
— Да при чем здесь он вообще, я не понимаю…
— Ну так на, получай, с-скотина!!!
«Щелк»! Спинка сиденья рядом со мной упала, взъерошенная Наталья с безумно сверкающими глазами подъерзала ко мне на коленях, в три приема стащила через голову платье, почти пополам порвав его по шву, и осталась в брильянтах, ажурной кружевной сорочке и чулках.
Я вообще-то не страдаю заторможенностью реакции и достойно веду себя в критических ситуациях… Но тут оторопел и на пару секунд утратил способность соображать — согласитесь, не каждый день такое случается…
В общем, я глазом моргнуть не успел: Наталья мгновенно оседлала меня, мертвой хваткой обхватила за шею и, упершись спиной в рулевое колесо, начала резко наддавать тазом, заполошно вереща:
— Е… меня!!! Е…, е…, е… — он же этого хочет!!!
Черт, да что же это такое!!! Парень я совсем даже неслабый, на здоровье не жалуюсь, но вот так, с ходу освободиться из этого интересного положения не смог, хотя и рвался, как раненый зверь. Она едва не задушила меня в своих объятиях — в этой хрупкой женщине было столько силы и одержимости, что хватило бы на двоих борцов классического стиля.
Барахтались мы целую вечность — минуты две, не менее: я изо всех сил выполнял жим полулежа, пытаясь отцепить беснующуюся красавицу от себя, Сенковский помогал сзади — тащил ее через спинку, а она злорадно визжала:
— А-а-а, так ты втроем хочешь?! Извращенец гнусный! Давай, пристраивайся сзади, скотина! Меня на всех хватит, с-скотина…
В общем, справились мы лишь тогда, когда неукротимый порыв Натальи самопроизвольно пошел на убыль. Она расслабила хватку, упала на сиденье с опрокинутой спинкой и забилась в рыданиях.
— Может, «Скорую»? — отдышавшись, спросил я.
— В… ввы… в-выххх… — Сенковскому было труднее — не тот бойцовский класс, хоть самого откачивай.
— Воды?
— Да…
Я достал из встроенного в дверцу бара минералку, напоил Сенковского, напоил Наталью, укрыл ее накидкой и вышел погулять. Ну их на фиг, пусть сами разбираются.
Хозяин, однако, разбираться с супругой не пожелал: тотчас же вышел вслед за мной, постоял с минуту, жадно глотая сырой стылый воздух, отряхнулся, поправил раздерганный галстук и хрипло произнес:
— Ты извини… Не думал, что вот так… Ты не беспокойся, я тебе все это оплачу как сверхурочные…
— Да бросьте вы! Что ж я, не понимаю, что ли?
— Ну хорошо, хорошо… Давай — поезжайте домой. Вечерком заскочи ко мне, поговорим…
…Осень как будто притушила своими заморозками неукротимый огонь страсти: на четвертый месяц совместной работы Лев Карлович постепенно привык к Любе. Все у них было более-менее стабильно и гладко, также вошли в налаженную колею домашние дела: Сенковский опять стал уделять должное внимание жене… И понял вдруг, как это здорово — когда у тебя две женщины, совершенно разные, и обе по-своему прекрасные и неповторимые, как День и Ночь! То есть необязательно все время спать при свете или прозябать в вечной темноте, можно все устроить так, чтобы наслаждаться в равной мере каждым временем суток…