Обратный Отсчет

Глаза психопата были водянистыми и сощуренными. Габриэль на мгновение остановилась, глубоко пораженная жесткостью, которую почувствовала в них – как осколок стекла в мармеладе, а потом дальше продолжила бежать. Уголки его рта дергались. Он издал звук, чем-то похожий на смех. Девушке этот смех показался таким же естественным, как деревянная нога. Потом Дуфингальд Бремор угрожающе занес над головой молот и нанес последний удар по ребенку, угодив в верхнюю часть хребта. Отчетливо послышался хруст ломающихся костей, и бедная девочка замертво упала на мостовую.

Почти в тот же миг к нему подбежал парень Габриэль, и намертво вцепился в рыхлое лицо убийцы обеими руками. Психопат крепко зажмурил глаза, но это не помешало колючему ногтю большого пальца Кенни. Он без особых усилий вспорол веко левого глаза противника и выдавил глазное яблоко с омерзительным треском, которое тут же выплеснулось кроваво-желтым сгустком на асфальт. Но горбатый громила, словно ничего и не почувствовал. Он лишь недоумевая, оттолкнул малолетнего героя и саданул его молотом прямиком в лоб, а потом мощным ударом ноги под живот столкнул через ограждение моста.

Девушка остановилась, как вкопанная. Она смотрела, как Кенни падает с высоты трехэтажного здания и кричит. Его голос сжимался, спадал, будто воздушный шарик, который надули и пустили летать по комнате. Когда он упал на рельсы, крик сделался невыносимо ужасным и громким, заглушив хруст ломающихся ног, а через мгновение полностью утих. Кажется, парень всего лишь потерял сознание и все еще оставался жив.

Дуфингальд Бремор, удовлетворенный набранным за сегодня счетом и маленькой перспективой впереди, начал медленно надвигаться на беззащитную Габриэль, то и дело, зловеще вымахивая из стороны в сторону своим ужасным молотом, описывая не сулящие ничего хорошего дуги. Но вдруг, разрезая ночную тишину, прогремел выстрел. Пальцы маньяка ослабели, разжались, и он выронил оружие. Девушка даже не заметила, как на середину моста въехал микроавтобус с эмблемой спецподразделения на каждом боку. Понятное дело, в итоге убийце помешали осуществить еще одно так называемое “пополнение счета”.

Что было дальше в эту ночь, Габриэль помнила очень смутно, так как после того, когда она увидела спецназовцев, ее взгляд намертво приковал к себе Кенни. Пока отряд специального назначения щедро раздавал пинки горбатому мужчине, а потом его обмякшее, но пока живое тело запихивали в кузов новоприбывшего грузовика с клеткой – Габриэль молча стояла у перил, на том же месте, где остановилась. И продолжала смотреть на своего полумертвого возлюбленного, лежавшего поперек железной дороги.

Спустя неопределенный промежуток времени к ней подошел полковник спецназа.

– Послушайте, девушка, – обратился к ней высокий мужчина в форме. – Вы должны быть счастливы, что после такой стычки остались в живых.

Обнадежив ее, он помедлил, а потом тихо добавил:

– Чего никак не скажешь о вашей подруге – она полностью мертва.

Но Габриэль не ответила. Казалось, она попросту ничего не слышит. На ее лице застыло отсутствующее безучастное выражение, как будто ей было уже все равно, что с ней дальше произойдет. Девушка продолжала все также неподвижно стоять и молчать. К сожалению, после услышанных слов облегчения или душевного спокойствия она не испытывала. Наоборот, в ее глазах появились капельки слез. Тогда мужчина почувствовал во взгляде пострадавшей что-то неладное. Он осмотрелся, и наконец-то ему удалось заметить Кенни. Тело парня сотрясали судороги, а кровь яростно хлестала из открытых ран на ногах. Кажется, он все еще оставался с ними.

– Внизу пострадавший! – заорал полковник командирским басом и указал пальцем на нескольких ребят в масках. – Ей вы, быстро туда! – приказал он.

Но не успели спецназовцы сориентироваться, по какому поводу новая тревога, как внезапно тьму разрезал пронзительный и резкий гудок. Со стороны леса, в направлении города, двигался зловеще широкий и длинный состав локомотивов товарного поезда, доверху заполненных тяжело добытым черным углем. Вдруг парень Габриэль пришел в себя, и появилась крошечная искорка надежды. Но он не мог подняться, да что там – он даже не мог пошевелиться. Похоже, что при падении он не только поломал себе обе ноги, но еще и серьезно повредил позвоночник.

“Ту-у-у-у-ууу!” – товарняк еще раз подал сигнал, прося освободить железнодорожные пути и начал резко тормозить.

Очередной гудок поезда и гул тормозов окончательно вывели всех из оцепенения – но было уже поздно. Вагоны неслись слишком быстро. Вот девушка и полковник смотрят на еле подвижное тело, а вот оно уже сокрылось под тяжелой железной гусеницей с множеством круглых ножек из закаленной стали. Колеса разделали тело на несколько крупных частей, словно небрежный, неумелый Казахстанский мясник Рафик. После увиденного Габриэль закачалась, как почти спиленное дерево, и упала на асфальт…

* * *

С тех пор прошло уже немало времени – целых четыре с лишним года. Но Габриэль почему-то до сих пор четко помнила фрагмент протокола, насмешливо гласивший: “Оторванную голову Кенни с открытым ртом и пятном вороньего помета, залепившим глаз, нашли в грязной канаве в пяти метрах от места столкновения”. А также ей запомнились последние слова этого жуткого человека. Когда его садили в клетку, он видел и отметил Габриэль точно так же, как загибают край книжной страницы, чтобы потом вернуться к ней. Тогда он сказал: “Обещаю, я до тебя еще доберусь!” Вполне возможно, что это была всего лишь слуховая галлюцинация, иллюзия, вызванная на почве полнейшего шока. Но быть в этом точно уверенной девушка не могла.

На постамент из мрамора, под которым глубоко-глубоко в сырой земле лежал молодой парень, пусть упокоится его душа, приземлился огромных размеров ворон.

– Каррр! – протяжно подсказала птица, взмахивая черными крыльями.

К этому моменту щеки у Габриэль почти полиловели, по лбу пошли жуткие красные пятна, будто клейма, а прямо между глаз быстро пульсировала вздувшаяся вена. На мгновение ее дыхание перехватило, словно невидимым ошейником, а с нижнего века скатилась слеза, незаметно сползая вниз по гладкой щеке.

– Нет! – прохрипела она. – Это я до тебя доберусь.

В лунном свете безжалостно блеснуло острое лезвие кинжала, который она вытащила из кожаного чехла, и сейчас крепко держала в левой руке. Подул пронзительный ветер, навевая новые воспоминания о далеком прошлом. Некоторые воспоминания как смоляное чучело – к ним прилипаешь. Пальцы Габриэль еще сильнее стиснули костяную рукоятку кинжала, и она повторила вышесказанное, но уже на тон выше и более уверенно:

– Это я до тебя доберусь!

В заплаканных глазах девушки появился нездоровый блеск. Почти такой же, как и на ее оружии “Долга”. Люди правду говорят: “Месть – это блюдо, которое принято подавать холодным” И это чистая правда – вкусней всего оно делается лишь только тогда, когда хорошенько остынет. Девушка уверенно кивнула. Этот жест имел непосредственное отношение к делу. Для нее наступило то самое долгожданное время мести… время кровавой мести!

Почуяв приближение Габриэль, кладбищенские собаки подали голос. Но их хозяйка – бабушка Христина, казалось, ничего и не услышала; ни проходящей поодаль девушки, ни даже своих псов. Что-то ей сегодня было грустно. Монотонная работа целиком поглотила ее. Плавные движения метлой издавали шуршащие звуки. Опавшие листья собирались в кучу. Потом она сожжет их и уйдет домой, но это будет потом. Сейчас бабушка Христина нашептывала себе слова песни: