Образец

Лесник помнил. Слишком хорошо помнил и поэтому, оказавшись на посадочной платформе, ускорился, торопясь поскорее запрыгнуть в «птичку», пока не передумал, пока не поддался, пожалуй, самому сильному инстинкту. Когда ботинок ступил на гулкий пол шаттла, пришло облегчение, осознание, что обратного пути уже нет, что нельзя повернуть, нельзя обернуться и есть только дорога вперёд. Словно читая его мысли, трап поднялся, едва Эдик успел залезть внутрь, свет потускнел, зажглись аварийные лампы.

— Дамы и господа, прошу вас поскорее пристегнуться, нас просят поскорее освободить ангар, — донёсся бодрый голос из динамика. — Ты и есть тот самый «четвёртый»?

Сергей не сразу понял, что обращались именно к нему, а «четвёртый» относилось не к его прозвищу или обозначению где-либо, а к номеру канала связи. Он жестом велел парням отключить рации, а сам переключился на закрытый канал с пилотом.

— Лесник, верно? Тот самый? — мгновенно, сквозь весьма ощутимые помехи спросил пилот.

— Да, тот самый, — как можно спокойней ответил Сергей, не зная, радоваться ли ему подобной славе. — Что-то случилось?

— Я просто… хотел познакомиться с легендой, до того как… ну, ты знаешь. Мне даже не верится, что вы согласились высадиться после всего, что случилось.

— Погоди, ты о чём? — напрягся он, отвернулся, чтобы не видеть товарищей, что слышали его, но не слышали пилота.

— Ну, о других, — неуверенно ответил тот. — Или вы не знаете?

Лесник поднял голову, посмотрел прямо в камеру под потолком, замотал головой. Происходившее нравилось ему всё меньше, и притупившийся страх теперь начинал сплетаться со злостью и гневом. Не самый лучший коктейль перед встречей с дамой по имени Хэлла.

— Значит, они вам не сказали… — задумчиво протянул пилот. — Вы не первые летите. Я до вас высадил две команды. Обе погибли. Даже тел не нашли. Слышал от ещё пары пилотов, что те тоже высаживали людей, но назад никто не вернулся. Так что, извини, что испортил боевой настрой, но тебе стоит знать, как обстоят дела.

— Спасибо, — сухо ответил Сергей, переваривая услышанное. Он отключил связь, вернув базовые настройки, велел то же самое сделать остальным и отмахнулся от расспросов, намекнув, что всё расскажет позже.

— Так, нам, наконец, дали добро, держитесь, — в голосе пилота снова мелькнула бодрость и уверенность. Притворялся ли тот или действительно выбросил из головы печальную судьбу команды смертников, что вёз?

Перед глазами всё поплыло, живот неприятно свело, а его содержимое заторопилось наружу. Обычно симптомы «всплытия» не проявляются настолько сильно, но Лесник никогда раньше не летал на крейсерах и на таких скоростях. Поэтому торможение и выход в обычное пространство стали столь дискомфортными, да ещё и закованный в скафандр, он ужаснулся, что если блеванёт, то всё останется внутри.

Головокружение быстро прошло, спасал свежий, прохладный воздух, что подавали системы скафандра. Сергей подключился к сети, вывел на экран своего компьютера картинку с камеры носовой шаттла. Они всё ещё находились в ангаре, в то время как двигатели истошно вопили, будто посудина мчалась на всех парах к планете.

— Чёрт, — выпалил он, свободной рукой схватился за подголовник, вжался в кресло. — Нами сейчас выстрелят, держитесь!

Едва он договорил, как створы ангара распахнулись, на миг показалась голубая поверхность Хэллы, а в следующую секунду магнитные захваты «птички» отключились, и она арбалетным болтом помчалась к цели. От тряски стучали зубы, в глазах темнело, в висках пульсировала кровь, на грудь будто наступил великан, стало тяжело дышать. Длилось это от силы пару секунд, затем настала невесомость, разгон прекратился, основной движок умолк, сменившись шипением маневровых.

Они падали.

— Координаты обозначены, спуск идёт нормально, четыре минуты до атмосферы, — известил пилот, ответ ему пришёл незамедлительно, прямо с мостика.

— Скорректируйте курс, отклонитесь на восемь градусов, — послышался голос капитана в динамиках скафандра. Очевидно, «прослушка» работала в обе стороны, и смертники прекрасно слышали, что творилось на мостике, хотя, возможно, кто-то просто забыл выключить общую связь. — Готовимся выстрелить, десять секунд.

Монитор на предплечье вспыхнул красным. Лесник уставился на немыслимое зрелище: мимо них сочился столб плазмы, проникал через атмосферу, вгрызался в поверхность, пожирая джунгли. И снова ему впервые довелось лицезреть орудийный залп «Ломоносова», ужасающую мощь, способную крушить горы и испарять океаны. По спине пробежали мурашки, и невольно закрались мысли, выстрелит ли Филиппова, если контейнер заберут американцы, опередив их команду. Какого это будет — наблюдать подобное не из космоса, а непосредственно в эпицентре, успеют ли они хоть что-то почувствовать, прежде чем превратятся в пепел?

— Зона расчищена, — сказали на мостике.

— Принято, захожу на посадку, — ответил пилот. Двигатели снова заработали, вернулась перегрузка, шаттл ухнул в атмосферу, вспыхнул ярким пламенем, подобно фениксу, застонал. Возобновилась тряска, притяжение меняло направление, будто они оказались на американских горках, разве что смеха и воплей не было, лишь гул пламени за тонкой обшивкой.

— Сергей, — голос Павла Андреевича показался напряжённым и слегка хриплым. — Как выйдете, не спешите, осмотритесь. Вам, главное, не ошибиться с направлением, мы, конечно, наблюдаем, но в лесу вы будете предоставлены сами себе…

— Бойцы, — перебила его капитан. Говорила она медленно, тяжело подбирая слова, — знаю, вам там будет нелегко, много опасностей, но настоятельно прошу вас поторопиться, не мешкать, не отвлекаться. У нас каждая минута на счету. Сейчас «Ломоносов» находится на прицеле у всех Баз на планете. Против пяти фрегатов мы едва ли выстоим, но даю слово, мы останемся на орбите столько, сколько сможем, и будем поддерживать всем, что имеем. Удачи.

— Спасибо, капитан, — ответил Лесник, про себя отмечая, что хоть один человек на этом корабле им не врал, а говорил как есть.

— Помните, от вашего успеха или провала зависит очень многое. Второго шанса нам не дадут, — напутствовал безымянный.

— Лучше б что дельного сказал, — буркнул Эдик и был абсолютно прав.

— Ладно, — Сергей посмотрел на монитор, «птичка» как раз вынырнула из облаков и теперь мчалась над сверкающей водной гладью розового цвета. — Нам расчистили путь, пойдём по прямой, хоть это и не в наших правилах. Будем двигаться максимально быстро, пока это возможно.

— Станем нарушать те самые законы, которые спасали нам жизнь? — поморщился Корней. Его лицо, конечно, скрывал шлем, но в их слаженной команде все давно научились представлять эмоции исключительно по голосу.

— Один раз живём, — встрял Владислав.

— Так живём лишь благодаря правилам, — возразил Корней. — Серёг, ты же сам нас учил — никогда не нарушать законы.

— Было такое, — нехотя признал Лесник, отвёл взгляд. — Но тогда нас не припирали к стенке, не приставляли… — он запнулся, вспомнив, что каждое его слово звучит на мостике. — Время, наш главный враг — время.

— И малышка Хэлла, — напомнил Корней, выступая в этом споре голосом разума, упрямым и неприятным. — Она измены не прощает

— Будем действовать по ситуации, — пошёл на уступки Сергей. — В конце концов, первым иду, так что меня и сожрут.

— Люблю твой оптимизм, — кивнул Влад. — Самое время для него, воодушевляет, заряжает уверенностью.

— Вижу зону посадки, — прервал их пилот. — Минута до посадки, готовьтесь, парни.

— Вот время и настало, — Корней подался вперёд, проверил огнемёт, зажал в пальцах ремень безопасности, готовясь отстегнуться.

— Что нужно сказать в лицо смерти? — протянул Влад.