Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

При этом надо сказать, что политическая история (включая и вопросы внешней политики) XIV–XV вв. изучена советскими учеными полнее, чем социально-экономические явления этого времени. Из вопросов социально-экономического развития Руси в период образования централизованного государства наибольшее внимание советские исследователи уделяли истории землевладения и крестьянства. Меньше опубликовано работ по вопросам сельского хозяйства XIV–XVI вв. Достаточно разработана в советской литературе история ремесла, но еще не вполне выяснена роль городов в период возникновения Русского централизованного государства. Не показана по-настоящему и роль классовой борьбы в этом процессе.

Представляют интерес труды по истории отдельных земель и княжеств в период складывания Русского централизованного государства (Новгорода, Пскова, Белоозера и т. д.).

Некоторые вопросы проблемы образования Русского централизованного государства остаются дискуссионными (хронологические рамки и основные этапы этого процесса, роль городов в политическом объединении Руси, вопрос о значении феодальной войны второй четверти XV в.).

Настоящая монография ставит своей целью посильно содействовать уяснению ряда неясных вопросов, касающихся ликвидации политической раздробленности и складывания единого государства на Руси в XIV–XV вв.

§ 11. Современная буржуазная зарубежная историография

Проблема образования Русского централизованного государства интересует современных буржуазных зарубежных историков. Интерес, проявляемый к этому вопросу, конечно, надо всячески приветствовать. Положительным явлением надо признать то обстоятельство, что иностранные ученые изучают советские публикации документов, относящихся ко времени возникновения Русского централизованного государства, и знакомят с ними через печать зарубежных читателей.

Бросается в глаза внимание, уделяемое иностранными буржуазными исследователями первому правовому кодексу Русского централизованного государства — Судебнику Ивана III 1497 г. Вышли работы о Судебнике на французском и английском (в США) языках с комментариями, основанными на использовании русской дореволюционной и советской литературы [396] .

На английский язык переведена (в США) Белозерская уставная грамота конца XV в. [397] Имеются и другие издания правовых документов древней и средневековой Руси, вышедшие в Америке на английском языке [398] .

396

Horace W. Dewey, The 1497 Sudebnik. Muscovite Russia’s First National Law Code («The American Slavic and East European Review», 1956, October, v. 15, № 3, p. 325–338); Marc Szeftel, Le «Justicier» (Sudebnik) du tzar Ivan III (1497) («Revue historique du droit francais et 'etranger», Paris, 1956, Octobre — D'ecembre, № 4, p. 531–568).

397

Horace W. Dewey, The White Lake Charter. A Mediaeval Russian administrative Statute («Speculum», Cambridge (Mass.), 1957, v. 32, January, № 1, p. 74–83).

398

«Mediaeval Russian Laws». Translated by George Vernadsky, New York, 1947.

Комментарии к памятникам русского права буржуазных ученых, как правило, носят формальный характер, исходят из буржуазного представления о государстве, как общенародном и общесословном органе, проводят мысль о том, что русское право формировалось под воздействием иностранных образцов. Все эти идеи, конечно, неприемлемы для советской науки. Но самый факт введения в оборот зарубежной буржуазной науки русских средневековых текстов является положительным.

Переходя от публикаций источников к их обработке в зарубежной буржуазной печати, надо остановиться: 1) на трудах обобщающего характера и общих курсах русской истории, в которых соответствующее место уделяется и проблеме образования Русского централизованного государства; 2) на монографиях и статьях по специальным вопросам этой проблемы.

За границей вышел ряд общих курсов по русской истории, принадлежащих как русским белоэмигрантам, так и иностранным авторам [399] .

Как правило, авторы обобщающих работ по истории России, появившихся за рубежом, вращаются в кругу идей дореволюционной русской буржуазной историографии. Они не вводят в научный оборот новых фактов, игнорируют достижения советской исторической мысли и ищут последнее слово науки в трудах В. О. Ключевского, которые прямо противопоставляются как высшее достижение «науки» марксизму, С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова. Относительно белоэмигрантов надо сказать, что они не только не обогатили науку свежими идеями, но, полностью утратив чувство нового, воспроизводят в своих книгах утверждения, ненаучность которых уже давно доказана. Их работы отличаются антисоветской направленностью, что накладывает отпечаток на все их исторические построения. Теми же чертами отличаются и зарубежные издания типа опубликованной в Нью-Йорке «Иллюстрированной истории России», допускающей прямую фальсификацию истории.

399

См., например, M. T. Florinsky, Russia. A History and an Interpretation, v. 1, New York, 1953 (см. рецензию на эту книгу: И. И. Минц, Е. И. Дружинина, Л. В. Черепнин, Лживая интерпретация истории. — «Коммунист», 1954, № 11, стр. 121–128); «А Picture History of Russia» ed. J. S. Martin, New York, 1956, 1 ed. — 1945 (см. резенцию на эту книгу: Г. З. Иоффе, Наглядное пособие по фальсификации. — «История СССР», 1958, № 5, стр. 234–240); и др.

Некоторые зарубежные авторы (например, польский эмигрант Пашкевич) [400] обладают достаточной эрудицией. Они в курсе новейшей литературы и публикаций на разных языках, и ложность их «научных» утверждений нельзя объяснить незнанием материала. Корень ее кроется в политической тенденции и предвзятости концепции.

Еще в силе за рубежом данная П. Н. Милюковым периодизация истории России с делением на периоды «московский» и «петербургский». Этой периодизации придерживается, например, Флоринский. Еще более распространена в зарубежной историографии периодизация, так сказать, по сферам влияния. В разные эпохи русская государственность и русская культура якобы подвергались воздействию со стороны более передовых народов: сначала (в древности) — варягов, затем (с принятием христианства) — Византии, в период средневековья — монголов, начиная со времен Петра I — западноевропейских стран и т. д. С указания на смену этих сфер влияния начинается, например, книга американского историка Бакуса [401] .

400

H. Paszkiewicz, The Origin of Russia, London, 1954.

401

O. P. Backus, Motives of West Russian Nobles in Deserting Lithuania for Moscow, 1377–1514, University of Kansas Press, Lawrence, 1957.

Конечно, при таком подходе к истории России не могут быть раскрыты социально-экономические предпосылки образования Русского централизованного государства, и процесс его складывания по существу сводится к собиранию власти московскими князьями. При этом особенно пропагандируется идея о прогрессивном значении татаро-монгольского ига для развития Северо-Восточной Руси. Так, эта идея пронизывает концепцию Вернадского, согласно которой Русское централизованное государство сложилось не в процессе борьбы с татаро-монгольским игом, а выросло непосредственно из системы монгольского властвования над Русью. Такая же концепция проводится в «Иллюстрированной истории России», изданной в Нью-Йорке [402] , и т. д.

402

G. Vernadsky, and M. Karpovich, A History of Russia, v. 3, The Mongols and Russia, New Haven, Yale University Press, 1954, p. 355, 343, 358–359, 390; на эту книгу см. рецензию Н. Я. Мерпертаи В. Т. Пашуто(«Вопросы истории», 1955, № 8, стр. 180–186); «А Picture History of Russia», ed. J. S. Martin, New York, 1957, p. 42.

Проводя идею о прогрессивности татаро-монгольского ига, буржуазные авторы часто умаляют роль русского народа в борьбе с золотоордынским игом. Флоринский, например, называет Куликовскую битву «бесполезным эпизодом». Все эти утверждения не могут быть нами приняты, ибо они явно противоречат историческим фактам. Факты свидетельствуют о героическом сопротивлении русского народа ордынским захватчикам, установившим над Русью жестокое иго, которое тормозило ее развитие.

Из проблем социально-экономической истории Руси в период образования централизованного государства в буржуазной историографии рассматриваются вопросы земельной собственности [403] , вотчинного землевладения и крепостного права [404] . Понятие феодализма трактуется в традиционном плане буржуазной историографии, как система правовых институтов, причем многие авторы не считают возможным говорить о феодализме в России даже в этом смысле. Так, в статье Коулборна в сборнике «Feudalism in History» феодализм определяется прежде всего как «метод управления», а не «экономическая или социальная система» [405] . Представление о феодализме ассоциируется с представлением о государственной раздробленности. Коулборн определяет феодализм как «способ возрождения общества, в котором государство оказалось в состоянии крайней дезинтеграции» [406] . Отказ от научного подхода к феодализму как системе производственных отношений означает непризнание буржуазными авторами объективных закономерностей исторического развития и революционного характера смены общественно-экономических формаций.

403

В. Б. Ельяшевич, История права поземельной собственности в России, Paris, 1948–1951.

404

V. Tschebotarioff-Bill, National feudalism in Moscovy («Russian Review», New York, 1950, v. 9, № 3, p. 209–218); G. Vernadsky, Feudalism in Russia («Speculum», 1939, vol. 14, № 3, p. 300–323); его же, The Royal serfs («Speculum», Cambridge (Mass.), 1951, vol. 26, № 2, p. 225–264); его же, Serfdom in Russia («Comitato Internazionale di Scienza Storiche X Congresso Internazionale. Relazioni», 1955, vol. III, p. 247–272); A. Eck, L’asservicement du paysan russe. — В кн.: «Le servage», изд. в серии: «Recueils de lа Soci'et'e Jean Bodin», Bruxelles, 1937, p. 243–264; его же, Legrand domaine dans la Russie du Moyen ^age («Revue historique du Sud-Est Europ'een», 1944, t. XXI, p. 101); его же, «Le Moyen Age russe», Paris, 1933; «La formation de la propri'et'e rurale dans la Russie du Moyen ^age» («Archives d’histoire du droit oriental», Bruxelles, 1948, t. III).

405

«Feudalism in History», ed. by Rushton Coulborn, Princeton, 1956, p. 4. См. рецензию на эту книгу: М. Я. Лойберг, В. Я. Шляпентох, Б. В. Виленский, Проблемы русского феодализма в сборнике «Feudalism in History» («История СССР», 1958, № 4, стр. 190–195).

406

«Feudalism in History», p. 364.

Надо сказать, что трактовка феодализма как чисто политического института не удовлетворяет уже некоторых буржуазных историков. Так, в книге Гайеса, Болдвина и Кола феодализм характеризуется не только как «форма управления», но и как «экономическая система, основанная на земельном держании» [407] .

В сборнике «Feudalism in History» помещены статьи, касающиеся специально проблемы феодализма в России. Это статьи Коулборна «Россия и Византия» и Шефтеля «Аспекты феодализма в русской истории». Оба автора пытаются доказать, что ни Киевская Русь IX–XII вв., ни Русь XIII–XV вв. не были феодальными. Отрицает наличие феодализма в России Ельяшевич. Таким образом, правомерен вывод, что некоторые зарубежные буржуазные историки по вопросу о наличии феодализма в России стоят на позициях исторической науки времени, предшествующего даже появлению работ Н. П. Павлова-Сильванского [408] .

407

С. J. Hayes, M. W. Baldwin, C. W. Cole, History of Europe, New York, 1956, p. 160.

408

Приближается к признанию феодализма (в буржуазном понимании этого термина) на Руси I. Spector («An Introduction to Russian History and Culture», Toronto, 1950).

Распространена в буржуазной историографии давно опровергнутая советскими историками теория «перегнивания» Руси городской в сельскую, деревенскую [409] .

Проблема происхождения крепостного права трактуется в буржуазной историографии по преимуществу в соответствии с точкой зрения В. О. Ключевского, как результат закрепощения свободных крестьян-арендаторов. Так, в докладе «Крепостное право в России», сделанном на X Международном конгрессе историков, в Риме, Вернадский вопреки историческим фактам защищал теорию свободы перехода крестьян в России до конца XVI в. Крепостное право, с его точки зрения, возникло под влиянием государственных потребностей [410] . В то же время Вернадский говорит о появлении на Руси под влиянием монголов «полукрепостничества» (имеются в виду некоторые категории зависимого населения) [411] .

409

A. Eck, Le grand domaine dans la Russie du Moyen ^age и др. работы.

410

G. Vernadsky, Serfdom in Russia; см. H. М. Дружинин, Проблемы истории СССР на X Международном конгрессе историков в Риме («Исторические записки», 1956, № 55, стр. 8–9).

411

G. Vernadsky, The royal serfs (servi regales) of the «Ruthenian Law» and their origin» («Speculum», 1951, v. 26, № 2, p. 255–264).