Обречен тобой
Шрифт:
Обхватив Мира за шею, прижимаюсь крепче к его твердой груди.
– Все хорошо. Просто пообещай мне кое-что…
– Ну, давай. Жги. Что там еще?
– Если со мной что-то случится… Ну, мало ли, да?
– Вика-а-а, – закатывает глаза.
– Не позволяй никому их обижать. Даже Лене. Не позволяй, ладно?
– Что за хрень ты несешь? Еще и ревешь! Да, блядь! Малышка…
Видно, от отчаяния, не понимая, что со мной делать, Мир целует меня в макушку. И все… Все замирает. Отходит на второй план. Остается лишь ощущение его рук, его губ, его космический запах… Медленно-медленно я отстранюсь, ведь мне все еще нужно пространство для маневра, чтобы заглянуть ему
– Вика…
– Ты мне нужен.
И плевать мне на все остальное. Просто плевать. Потом можешь делать что хочешь – можешь вернуться к Лене. Только сейчас меня не отталкивай. Я, кажется, только этим живу.
Соскальзываю ладонями на его широкие плечи. Приглаживаю полы пиджака и принимаюсь его стаскивать. Цепкий взгляд Мира скользит по моему лицу. Я чувствую его, хоть и не смотрю, занятая его раздеванием. Расстегиваю одну пуговицу за другой. Ослабляю узел галстука.
– Раньше тебя было проще раздеть. Футболку в сторону, и все дела, – всхлипываю, обводя пальцами отчетливо выраженные грудные мышцы. И все так же, да, на него не глядя.
– Так, может, ну его, а, Вик? Ну, ни хрена же не вернуть! Как ты не понимаешь?
Можно начать заново. Но я не произношу этого вслух. Прямо сейчас я не хочу вгонять нас ни в какие рамки. И уж тем более я не хочу связывать себя обещаниями.
– Ты можешь все прекратить, – шепчу, трогая его грудь запекшимися в горячке губами. Господи, как он мне нужен! Сколько сил в этом теле, сколько энергии и жажды жизни. А как он пахнет…
– Оттащить тебя за волосы?
– А что, ты даешь всем, кто просит?
– Таких настырных у меня еще не было.
– Ну, значит, я хоть в чем-то буду первой.
– В чем-то? – хмыкает, обхватывая ладонью мой затылок и задирая голову. – В чем-то, да, Вик? Смешно.
И вот тут терпение Мира лопается. Он набрасывается на меня так, будто его держали на голодном пайке. Жалобно взвизгивает молния платья. Мир срывает его с меня и отходит на шаг, чтобы полюбоваться на меня новую.
Безвольно сложив руки по швам, с болезненной жадностью наблюдаю за его реакцией. Мир обводит взглядом грудь с торчащими сосками – лифчик я не ношу, но по-настоящему залипает на животе, подчеркнутом кружевным поясом. Ну, то есть… Подчеркивать там особенно еще нечего, просто мой живот больше не выглядит запавшим. Миру по душе такие изменения? Нет?
– Мир, – жалобно шепчу я.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь, а? Вик, ты, блядь, понимаешь?
Ну, уж нет. Сожалеть он будет потом!
Решительно отталкиваюсь от стены и вновь шагаю в его объятия. Конечно, я понимаю, что делаю. Мне больше не восемнадцать. Мои розовые очки давным-давно разбились стеклами внутрь. Вместо ответа дергаю пряжку ремня. В прошлом осталось и мучительное стеснение. Глядя в его глаза, опускаюсь на колени и с удовольствием вбираю в рот полностью окрепший член. Не так уж ты и против, да, Мирослав Игоревич?
Предсказуемо Мир сходу перехватывает инициативу. Зарывается в мои волосы пятерней, задает ритм. Черты его лица обостряются, а взгляд… Не знаю. Мне сложно расшифровать. Столько эмоций в нем намешано. Умножая их на мои, можно сдохнуть от передоза. Или все-таки выжить…
Он поднимает меня рывком. Целует в губы. И плевать ему, где они только что побывали. Предрассудки – это вообще не про Таруту.
– Спальня там?
– Да…
Под лопатками пружинит матрас, ноги машинально раздвигаются. Мир перекидывает ногу через мои колени, накрывает
руками низ живота, так что большие пальцы соединяются под пупком, а остальные заходят на выпирающие косточки бедер.– Что там уже у них есть?
– Все. Я с ними разговариваю.
Мир хмыкает. Наклоняется. Ведет носом по животу. Трется. Касается скользких складок между ног пальцами:
– Мы им точно не навредим?
– Просто не жести.
Опираясь на одну руку, Мир мягко в меня погружается. Вижу, как по мере продвижения вперед в его глазах густеет безумие. Я просила его не жестить, но у меня нет ни единой идеи, как самой не сорваться к черту. Тело до звона натянуто. Каждая мышца напряжена. Я рвано толкаюсь вперед. Он так мне нужен… Так нужен.
На глазах выступают слезы. Целую его жадно, отчаянно.
– Малышка, тормози. Ты все такая же мелкая…
– Не могу. Я не могу…
– А плачешь чего?
Пожимаю плечами. Как объяснить, что я чувствую? Вот просто – как?
– Я люблю тебя.
Люблю, Мир. Делай с этим что хочешь.
– Ты любишь наше прошлое. – Толчок. – Как видишь, в эту ловушку легко попасть.
– Уверен, что это ловушка? – выгибаюсь.
– Флешбэк. Ага. Фантомная любовь… Оказывается, и такое бывает.
– Ты тоже чувствуешь это?
Выгнувшись, подставляясь под очередной его удар, прижимаюсь губами к местечку за ухом. Знаю ведь, что это мощная эрогенная зона на его теле. И не прогадываю – Мир срывается, и становится совсем не до разговоров. Утробно выстанывая, подаюсь бедрами ему навстречу. Мы потные, разгоряченные и нуждающиеся.
– Давай, малышка, давай, ну что ты? – бормочет Тарута, вбиваясь в меня словно отбойным молотком. Слизываю повисшую у него на носу каплю пота. Мир тихо рычит и, сдаваясь, погружается во всю длину, чтобы кончить, и тем самым запускает мою собственную разрядку. Это так сильно, что меня будто током бьет от каждого прикосновения. Слезы накатывают, а любовь… огромная любовь к нему рвет на части душу.
Несколько минут нужно Миру, чтобы прийти в себя. Только потом он с меня скатывается, находит брюки и молча выходит из спальни. Мне страшно оставлять его одного, я боюсь мыслей, которые придут в излишне трезвую голову этого непростого мужчины, боюсь его выводов и решений. Однако я так же понимаю, как важно не мешать ему разобраться с тем, что сейчас произошло, в одиночку. И я лежу, будто приклеившись к влажным простыням, не понимая даже, сколько это длится. Успеваю задремать. Правда, когда Мир бесшумно возвращается, разбавляя витающие в спальне ароматы секса запахом сигарет, я все же просыпаюсь. И отчетливо слышу, как он собирает вещи, как шумит вода в ванной, и как за ним захлопывается дверь.
Но почему-то совершенно не верится, что он решил сбежать. Настолько это не в характере Таруты. А потом мысли возвращаются к смерти отца и предстоящим похоронам. Слез все так же нет. Есть тоска, и есть светлая радость, что будто чувствуя конечность отведенного нам времени, мы успели сказать друг другу главное.
Глава 23
– Так вы что, опять вместе? Твоему отцу это бы не понравилось.
– Что ж, тогда хорошо, что он этого не видит, – усмехаюсь я, выбираясь из-за стола. Наша соседка и жена одного из папиных сослуживцев по совместительству смотрит мне вслед, округлив глаза, но я давно уже не маленькая забитая девочка, чтобы молча терпеть по отношению к себе пассивную агрессию. Да и время для нее тетя Люда выбрала совершенно неподходящее – поминки. Я уж молчу про то, что ее вообще никак не касаются мои отношения с Тарутой.