Обреченные королевства

Он с видимым трудом поднял на нее взгляд:

– Всем.

Слезы обожгли ей глаза.

– Что ж, – сказала она. – Так даже проще.

Теон нахмурился:

– Не понимаю…

– Что ж тут непонятного? Я не могу выйти за Эрона. Я вообще ни за кого замуж не пойду. Отказываюсь раз и навсегда – и пускай отец говорит что угодно! – Ее сердце было готово разорваться. – Я была судьбой предназначена для тебя!

Дыхание Теона участилось, но выражение лица стало только серьезней.

– Но ведь я – простой стражник…

– А мне все равно.

– Но не твоему отцу. Для него это имеет значение, и очень большое.

– Ему придется смириться. А не то я снова сбегу. – Клео чуть улыбнулась. – На сей раз – с тобой.

Теон рассмеялся. Смех больше походил на низкий рокот, зародившийся глубоко в груди.

– Чудненько, – сказал он. – Итак, ты сообщишь отцу, что стражник, которого он назначил охранять свою дочь, стал причиной разрыва ее помолвки, и вот теперь-то все будет хорошо. Все счастливы, король поймет и даже не бросит меня в темницу…

– Может, и не поймет. По крайней мере, не сразу. Но я уж постараюсь его убедить, что другого выхода нет.

Теон помолчал некоторое время, вглядываясь в ее лицо.

– Значит, ты правда что-то чувствуешь ко мне…

– Ты спас меня. Но я и прежде… Я что-то знала о себе… о нас… только не догадывалась, что именно.

Каждое произнесенное слово было камнем, падавшим с ее души.

Теон покачал головой:

– Я не спас. Это Ник вычислил, где тебя держат. А я просто уложил караульщиков и высадил дверь.

Улыбка Клео сделалась шире.

– В Ника я не влюблена, – сказала она. – Так что мне все равно.

Теон вновь притянул ее к себе, на сей раз более бережно.

– Я все еще зол на тебя за то, что удрала из дворца и в итоге чуть не погибла. Тебе надо как можно быстрее убираться отсюда.

– Но мой поиск, – сказала Клео. – Я еще не добилась ответов. И нигде не смогу этого сделать, кроме как здесь!

– Поиски подождут.

Клео снова ощутила в горле комок.

– Нет времени ждать!

Теон опять уставился в землю, потом поднял взгляд:

– Нам нельзя здесь оставаться. Хотя бы это ты понимаешь?

Сердце Клео колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди. Истинная причина, приведшая ее в Пелсию, не шла у нее из головы. Но и правота телохранителя не подлежала сомнению. Если Ораносу собирались объявить войну, Пелсия уж точно была неподходящим местом для оранийской принцессы.

– Вот бы найти какой-то выход… – охрипшим голосом выговорила она.

– Повремени хотя бы неделю, – сказал Теон. – После этого я сам отправлюсь сюда. И лично удостоверюсь, насколько правдива легенда, в которую ты так веришь. Позволь мне сделать это ради тебя!

Клео благодарно посмотрела на него и кивнула:

– Спасибо тебе.

– А еще, когда я вновь приеду сюда, разыщу этого Йонаса Агеллона, – сказал Теон, и лицо его угрожающе помрачнело. – Он кровью заплатит за все, что натворил.

Мысль о кровавом насилии заставила Клео содрогнуться.

– Он винит меня в том, что Эрон сделал с его братом. Все время носит при себе кинжал Эрона…

Теона пристально посмотрел на нее:

– Он угрожал тебе этим кинжалом?

Клео кивнула. И поспешно отвела взгляд, чтобы Теон не увидел, как ее глаза вспыхнули яростью.

– Если я его разыщу, – сказал Теон, – ему больше не придется беспокоиться насчет мести за брата, кого бы он в ней ни винил. Они будут вместе в загробной жизни, тем все и кончится.

– Он оплакивает Томаса. Это, конечно, не оправдывает его действий, но позволяет понять их причину…

– Не согласен.

Клео не сдержала улыбки.

– Что такое? – опасливо спросил Теон.

– Мы с тобой не согласны по очень многим вопросам, правда?

Теон сжал ее руку:

– Кое в чем все-таки сходимся.

Принцесса улыбнулась уже по-настоящему:

– Кое в чем…

Обняла его за шею и поцеловала в губы – сперва нежно, потом страстно.

В этот момент ей твердо верилось, что все будет хорошо. Теон отвезет ее домой и вскоре вернется сюда и, конечно же, куда легче справится с поиском, в котором не преуспела она. А сама она по приезде домой предстанет перед разгневанным королем Корвином. Когда отец поостынет после ее побега, объяснит ему, как обстоит дело: она влюбилась в охранника, и если король желает своей младшей дочери счастья – а он, конечно, желает, как же иначе! – то пусть признает за Теоном право быть ее поклонником. Собственно, а что тут такого? Теона вполне можно посвятить в рыцари и дать ему положение при дворе, при котором он мог бы ухаживать за младшей принцессой, не вызывая пересудов. Благодарение судьбе, она не старшая дочь и не наследница трона!

Позади раздался стук копыт, и Теон тотчас напрягся, выпустив Клео из объятий. К ним приблизились трое конных. Всадники объехали их, отрезая дорогу к деревне.

– Вот, значит, вы где, – сказал тот, что ехал посередине. Выглядел он лет на восемнадцать, самое большее – на девятнадцать. Темноглазый и темноволосый, он был облачен сплошь в черное. Его спутники носили форму, которую Клео тотчас опознала как лимерийскую.

– Вы к кому обращаетесь? – чопорно поинтересовалась она.

– Вы ведь принцесса Клейона Беллос, – глядя на нее с довольно-таки скучающим видом, сказал юноша в черном. – Я угадал?

Рука Теона, лежавшая у нее на талии, напряглась, и Клео истолковала это как знак, что ей не следовало отвечать на вопрос.

– А кто спрашивает? – подал голос телохранитель.

– Я – Магнус Лукас Дамора, принц Лимерийский. Личная встреча с принцессой – честь для меня. Рад видеть, что слухи о ее красоте нисколько не преувеличены.

Клео в полном изумлении смотрела на него снизу вверх. Принц Магнус!.. Конечно же, она о нем премного наслышана. И кстати, это не первая их личная встреча. Ей было лет пять или шесть, когда он с родителями посещал оранийский дворец. Ее взгляд остановился на щеке принца, которую от угла рта до уха рассекал шрам. Его вид пробудил воспоминание, дремавшее с тех самых времен.

Плачущий мальчик с окровавленной щекой. Кровь течет с его лица, марая драгоценный ковер. Мать мальчика, лимерийская королева, протягивает сыну полотняный платок: «Приложи к лицу». И это вместо того, чтобы упасть рядом на колени и прижать малыша к сердцу. Отец-король тоже здесь, и он недовольно ворчит на сынишку, требуя, чтобы тот прекратил «распускать нюни».

Между тем мальчик вовсе не выглядел неженкой, готовым горько реветь из-за каждой царапины. Когда он посмотрел на Клео, это был холодный, изучающий взгляд: ее словно ткнули ледяной сосулькой. Кому-то принц Магнус показался бы очень красивым, но только не Клео. В нем ощущалось нечто жестокое и неприятное, отчего ей сразу стало очень не по себе…