Обреченные невесты

— Ах вот оно что, вот оно что, — затараторил Рауди. — Вы хотите знать, что нас делает чокнутыми, не так ли?

— Вовсе нет, — шагнула вперед Ники. Чувствовала она себя в этой компании вполне непринужденно. — Мы знаем, у вас чрезвычайно высокий IQ. И все вы одарены редкими способностями. Или директриса заблуждается на ваш счет?

Присутствующие внимательно посмотрели на Ники, словно убеждаясь в серьезности ее слов. Решив, что так оно и есть, все, кроме Райской Птички, заговорили в голос, перебивая друг друга.

Ники улыбнулась и подняла руки.

— Начнем с вас, Рауди.

— Естественно. — Он покосился на опоздавшую. — Директриса назначила меня старшим, Птичка. — Та промолчала, и он продолжил: — Рост у меня метр семьдесят семь сантиметров, мне сорок лет, и в этом закрытом учреждении я нахожусь семь лет. Кто-то называет меня холериком, и верно, по природе я лидер, но главные мои достоинства лежат в иной сфере. Это перцепция и дедукция. Большинство обычных дел, по поводу которых со мной регулярно консультируется ФБР, решаются легко, достаточно применить алгоритм, помогающий выделить ключевые улики. Еще я участвую в нескольких крупных операциях, раскрывать суть которых не имею права.

Он замолчал и поправил сбившуюся набок бабочку. Брюки у него были коротковаты и обнажали черные кожаные туфли, в которых не хватало одного шнурка. В своей мании величия образцом он явно выбрал Шерлока Холмса, хотя Брэду трудно было представить его расхаживающим с увеличительным стеклом и трубкой.

— Спасибо, Рауди. — Ники перевела взгляд на Казанову.

Не ожидая дальнейших поощрений, тот заговорил:

— Меня зовут Энрико Бартоломью, тридцать два года…

— Тридцать восемь, — перебил его Рауди.

— Или тридцать семь, точно не помню, — не смутившись, продолжал Энрико. — Меня называют шизофреником, но я не устаю напоминать, что все воины и любовники — шизофреники. Элисон говорит, не все женщины способны оценить по достоинству опытного, бесстрашного любовника. Но по-моему, она не права. Вот вы, например, Ники, что скажете? — Он лукаво улыбнулся.

«Интересно, от скольких женщин получал Бартоломью пощечины за последнее время?» — хмыкнул про себя Брэд.

— Затрудняюсь ответить, Энрико. Могу сказать лишь, что мне интересны мужчины одновременно сильные и добрые.

— Касс пытался назначить свидание жене президента, когда она приезжала в Денвер, — с хитрой усмешкой заметила Андреа. — Его посадили в тюрьму.

— Не слишком умной она оказалась, — улыбнулся Энрике. — Ее и женщиной-то назвать трудно. Не знаю, что я в ней нашел. Как вы сегодня вечером, свободны?

— Увы, занята. Но все равно спасибо, что спросили. Теперь ваша очередь, Андреа.

— Мне девятнадцать. Сюда попала год назад. Маниакальная депрессия. Биполярная. ННС — невроз навязчивых состояний. Вундеркинд-эрудит. Но последнее не совсем так.

— Чушь, — перебил ее Рауди. — Она у нас самая яркая. Следить за своей внешностью еще не значит быть идиотом.

Андреа виновато улыбнулась и пошевелила пальцами. Ногти у нее были выкрашены в зеленый цвет.

— Да, мне нравится… ухаживать за собой.

— Вам нравится принимать душ.

— Бывает.

— Как часто?

— Сегодня?

— Ну да, — улыбнулась Ники.

— Дважды.

«Сейчас десять утра», — отметила мысленно Ники.

— И каждый раз вы красите ногти и волосы?

— Да.

— Она у нас чистюля и мудрая как змий, — опять встрял Рауди. — Самая мудрая из моих информаторов.

Брэд посмотрел на Райскую Птичку. Казалось, ей нравится слушать чужой разговор, не высказывая своего мнения.

— А вы что скажете, Птичка?

Она огляделась, потом остановила взгляд на Брэде. Не поймешь, то ли она неловкость испытывает, то ли неудовольствие.

— Э-э… А что, собственно, тут происходит?

— Извините, не представился. Брэд Рейнз, ФБР. А это Ники Холден, наш судебный психолог. Мы здесь на предмет получения какой-либо информации об убийце по прозвищу Коллекционер Невест.

— Никогда о таком не слышала, — пожала плечами Райская Птичка. — Не знаю человека с таким именем.

— Это прозвище мы ему дали.

— Нужны подробности. — Рауди вновь начал мерить шагами комнату. — Чтобы помочь вам, мне надо знать все, что знаете вы. Размер обуви.

Брэд решил подыграть ему.

— Одиннадцатый.

— Ясно. Примерный рост?

— Сто девяносто — двести.

— Секретор? [3]

— Нет. Никаких телесных выделений не обнаружено ни на одном месте преступления. Ни волос, ни кожных тканей, ни отпечатков пальцев.

3

Человек, у которого в слюне и других биологических жидкостях содержатся следы растворимых в воде А-, В- и О-агглютиногенов (Медицинский словарь).

— Дело у вас с собой? — Роуди протянул руку.

— Нет.

— А Птичка так ничего про себя и не рассказала, — напомнила Андреа.

— Нет с собой дела? Так какой же помощи вы от меня ждете? — возмутился Рауди.

— А что он делает с женщинами? — спросил Энрико.

— Убивает. — Брэд посмотрел куда-то между ними. — Делает им макияж, чтобы выглядели красивее, а затем убивает и приклеивает тело к стене.

Наступило общее молчание.

Лицо у Андреа перекосилось, и она разрыдалась, прижав ладони к глазам.

— Какой ужас! Ужас, ужас…

— Да, страшное дело. Скажите, а никто из вас не знает или не знал обитателя этого центра, который подходит под данное описание? Рауди, директриса утверждает, вы помните всех, кто когда-либо жил здесь.

— Мне надо принять душ, — заявила Андреа. — Все тело зудит. Одиннадцатый размер, рост метр восемьдесят два. Большие руки, такими нетрудно шею сломать. Нет, таких не принимают. Говорите, он косметикой пользуется?

Брэд поколебался.

— Да.

Андреа снова заплакала, размазывая по лицу грим.

— Все в порядке, Дри, — впервые заговорила Райская Птичка. Голос у нее оказался приятный, негромкий, но уверенный и властный. — Здесь нам ничто не угрожает. Здесь мы дома. У нас есть охранники и мисс Элисон. Да и Рауди с Энрико не позволят, чтобы с нами что-нибудь случилось, верно?

— Ни за что, — подтвердил Рауди.

Энрико нахмурился.

Андреа подошла к Райской Птичке. Та взяла ее за руку и потрепала девушку по плечу.

— Не позволяй им пугать себя. Представь, что это просто литература.