Обречённые. Том 1

— Да, плохо. Хорошо хоть, нигде больше такого нет, — неопределённо ответил Ярцефф. Но настроение поднялось: приятно узнать, что друзья живы, на воле и сражаются. — А в Москве что?

— Да никто толком не знает! — усмехнулся Ривкин. — Дурдом полный. Собрались на главной площади десятки тысяч выродков и орут — ты не поверишь, президента себе выбирают. А президент-то на нашем крючке давно. Задача у него такая — собрать побольше народу на открытом месте, а уж наши, когда подойдут, почистят гадюшник… А у нас своя задача: опередить бронеколонны. Иначе, хе-хе, одно мясо останется. Ладно, парень, ты с нами? Давай, решайся, и броневичок твой, если что, пригодится. А я замолвлю за тебя словечко в отделе кадров Компании. Плата поначалу, конечно, не то — десять тысяч энергоединиц в месяц. Так это же поначалу, на испытательный срок.

— Сколько?! — деланно изумился Ярцефф. «Офисному планктону положено изумляться таким заработкам» — решил он. — Ну, ладно, пять, но десять — и новичку?!

— Идиот, у нас лейтенанты пятьдесят тысяч зашибают, а старший комсостав по сто! А сколько начальство себе бонусов начисляет, никто даже и не знает! — Ривкин подумал, и решил к бочке мёда подмешать ложку дёгтя: — Иное дело, и требуют — соответственно.

— Ну, раз так, — расплылся в простодушной улыбке Ярцефф. — Так я в лепёшку расшибусь, парни.

— Какое у тебя раньше-то задание было? — нахмурился Ривкин.

— А, неважно. Передовое охранение, разведка, зачистка небольших групп. Но там-то всё за свой счёт, а тут такие деньжищи предлагают! Обойдутся. Кто платит, для того и девочка старается!

Ярцефф подмигнул Ривкину, мол, ты думаешь, что я дурак, но запах денег я чую. И за такие суммы готов сделать что угодно. Хоть богатым извращенцам попу подставить, хоть продать родную мать торговцам органами. Таких-то людей и старались набирать подобные компании.

Подействовало. Лейтенант удивлённо посмотрел на здорового, верно, любящего спорт парня, в голове у которого нет ничего, кроме калькулятора. Избирательного такого, способного считать лишь деньги. И уж точно там нет атавистического мусора вроде чести, достоинства, чувства справедливости, любви. Такой не предаст, пока предать не станет очень выгодно. Но предавать частные военные компании очень невыгодно.

— Ладно, в конце концов, для этого есть кадровики и психологи, — решил Ривкин. — Сегодня вечером, если не облажаешься, скинешь резюме на этот адрес, — в компьютер «скафандра» Ярцеффа полился поток цифр. — А я, если всё пройдёт как надо, напишу рекомендацию. Согласен?

— Ещё бы! Вот свезло, так свезло!

— Но на операции слушаться меня с первого раза. Команды выполнять бегом!

— А как же, сэр! Да за десять тысяч «энергетичек» — и это в месяц…

Здесь, в самом сердце Зоны, было действительно плохо. Даже мутанты, что тряслись в железном нутре бронемашины, чихали и кашляли, тёрли слезящиеся глаза. Ядрёный подкупольский воздух легко заползал в микротрещины, отошедшую за долгие десятилетия на хранении герметичную обшивку дверей, через пережившие своё время воздухозаборники. Обычный человек из Забарьерья сейчас бы захлёбывался кровавым кашлем, пытаясь вырвать истекающие гноем, полуослепшие глаза обожжёнными агрессивной средой руками.

Но мутанты выросли в Подкуполье, пусть в самом благополучном его уголке. А «пашендэйловцы» не снимали «скафандров» уже сутки, им было всё равно. Даже плохая видимость не очень угнетала, ведь приборы ночного видения, инфракрасные и ультразвуковые, а то и вовсе работающие на неведомых профанам принципах датчики и пеленгатогры позволяли видеть врага за пару километров. Здесь были не расхлябанные добровольцы, а профи. Профи знали, как обратить немногие преимущества подкуполян в их слабости. Будь такие в Смоленске или Вязьме, они бы подавили сопротивление быстро и без потерь. Не оставив посельчанам даже призрачного шанса.

Профи всё делали по инструкциям, быстро, чётко, эффективно, они были уверены в своей неуязвимости, над простодушными добровольцами лишь посмеивались. Они даже не взволновались, когда в Одинцово беспилотник засёк осторожное передвижение. Только обменялись короткими, малопонятными непосвящённым командами, вроде: «Ситуация 5, решение 3. Работаем!». — «Так точно, ситуация 5, решение 3». Как и подобает профи, они ещё до боёв разобрали все возможные ситуации, разработали по каждой несколько вариантов решений, и на сотнях учений отработали их до автоматизма. Пока дилетант хлопает глазами и судорожно соображает «что происходит», профессионал уже сделал полдела. Собственно говоря, они и не воевали. Они — работали.

Именно против таких и натаскивают в учебках КСО. Ярцефф знал: это — не только сила, но и слабость. Надо придумать что-то, не укладывающееся в схему, или заставить их забыть тщательно выстроенные, вызубренные на уровне инстинктов схемы. Тогда всё будет зависеть от умения импровизировать, находить нестандартные решения. А это — нарушение инструкций. Что, в свою очередь, может стать для страховщихов поводом отклонить выплаты. Вот этот страх, который тоже у каждого «частника» в крови, и нужно использовать. Придумать бы, как…

— Ситуация 5, парни, — снизошёл до объяснения «новичкам» Ривкин. — Это когда впереди небольшие группы противника на неподготовленной позиции, слабо вооружённые и обученные. Решение 3 — оцепление зоны дислокации противника и обезвреживание его при помощи нелетального оружия. Твоё первое задание, парень: раздай своим эти стволы. Это пневматические винтовки, стреляющие пулями-транквилизаторами. Не автомат, конечно, но скорострельность достаточна для данной ситуации. На всякий пожарный есть и десятистволка для стрельбы залпами — но вы сперва с этими пукалками себя проявите.

«Да уж, пукалка» — подумалось Ярцеффу, когда несерьёзно-лёгкие пневматические винтовки легли на его руки. Их было немного, всего четыре штуки. Модель была незнакома. Пневматика не годилась для Луны: не потому даже, что там нет воздуха. Просто любая, самая малейшая дырочка в «скафандре» в вакууме означала смерть. Брали «языков» там по-другому. Если не считать технического обеспечения — старым, можно сказать, прадедовским способом. То есть прокрасться в расположение, и…

Но не создано ещё личного оружия, с которым Ярцефф бы не разобрался. Вскоре капитан снарядил обойму, разобрался, как досылать патроны. Винтовочка, даром что казалась кургузой и — из-за корпуса из металлопластика — непристойно лёгкой, всего-то килограмм с небольшим, была простой и подкупающе функциональной. Вскоре капитан и менял обойму, и досылал патроны одним слитным, уверенным движением. Ну, а электронный прицел с дальномером не уступал лучшим из армейских образцов. Оставалось вкратце показать, что и как делать, мутантам, и можно отправляться на задание… «Интересно, Ривкин успеет удивиться?» — подумал Ярцефф.

— Командир, атакуем? — едва не дрожа от азарта, спросил Жуха Свин. Мэтхен смолчал, но чувства бывшего танкиста понимал. — Они же сейчас наших всех…

— Успокойся, оружие не смертельное.

— То есть?

— Эти пули не убивают, только усыпляют. Им нужны пленные.

Ответом стало молчание: Жуха не мог себе представить, что такое возможно. Он привык, что не в правилах этой войны брать пленных и давать пощаду мирным людям. Сейчас, чего доброго, ещё решит, что всё не так страшно, и, может, зря записали забарьерных в бесчеловечных упырей? Может, только озверевших выродков убивают, такие вот санитары леса? Ярцефф лишь зло усмехнулся — и безжалостно раздавил росток надежды.