Обречённые. Том 1

Буба исподлобья зыркнул на собравшихся военных и репортёров — и милостиво кивнул:

— Прошу садиться, леди и джентльмены.

Раздался скрип придвигаемых стульев: не то чтобы тут кто-то воспринимал нового «президента» всерьёз, но официально пресс-конференцию вёл именно Буба. И неважно, что не сегодня-завтра этого «президента» пустят в расход, наверное, вслед за мутантами Москвы. Важно показать, что Свободный Мир признаёт молодую подкупольскую демократию.

— Леди и джентльмены, в прямом эфире — временная резиденция президента Народно-демократической республики Подкуполье — как известно, именно так называется Резервация местными жителями, — и временной военной администрации…

Против воли Модроу засмотрелся на то, как приподнимается аппетитная, в самый раз, грудка под кружевной сорочкой (ну точно, никакого бюстгальтера — а зачем это последнее наследие сексизма и угнетения женщины в двадцать втором веке?), как движутся сверкающие жидким пламенем полные губки, покачиваются огненно-рыжие локоны… Интересно, какая у неё ориентация? Если традиционно-ретроградная, то можно будет намекнуть, что у президентского советника есть выгодная вакансия. Если она в здравом уме и трезвой памяти, не откажется. Не отказывались даже лесбиянки: в конце концов, карьера ведь прежде всего, не так ли?

— …миротворческая миссия Вооружённых Сил Свободного Мира подходит к концу. За прошедшие дни миротворческий контингент прошёл на разных направлениях до четырёхсот километров. Местное население везде встречает миротворцев цветами…

«Откуда тут, в этом гадюшнике, цветы?!» — не мог взять в толк Модроу. Небось весь репортаж написали ещё Там, а она тут только за говорящую голову. Вот и не сообразили, что про цветы — мягко говоря, лишнее.

— …прогрессивная общественность Резервации с нетерпением ждёт, когда будет освобождено от диктатуры и тирании сердце Резервации — Москва. Долгие годы этот город томился в ожидании освобождения и прихода демократии. И вот теперь этот момент настал: завтра утром силы Мирового Сообщества войдут в Москву и покончат с последними недобитками-террористами. После этого вся власть будет предоставлена демократическому президенту, избранному сегодня на всенародном референдуме. Итак, позвольте представить — президент Республики Подкуполье, Буба Чокнутый!

Дружные аплодисменты. В душе все участники спектакля на три миллиарда зрителей потешались. Но лица были серьёзны и солидны. Сразу видно — защитники свободы и демократии.

— Мистер президент, этот вопрос задаёт себе вся общественность Свободного Мира. Можно ли с уверенностью сказать, что демократия и свобода навсегда пришли в Резервацию, что никогда больше не придут тоталитаризм и диктатура?

Президент откашлялся, хмыкнул, приложился к бутылке — трансляция «случайно» на миг прервалась. А Буба поднял указующий перст — и приложил, будто думая, его ко лбу. «Так ты ещё и думать умеешь, дегенерат?» — про себя ехидничал советник. Настроение немного улучшилось, а названная генералом цифра убитых мутантов способствовала веселью.

— Конечно, леди и джентльмены! — шлёпая слюнявыми губами, начал президент. — Поистине, грядёт суд праведный, и судии суровые не замедлят с вынесением приговора! Я же только скромный слуга их, и выполню все наказы святые… ик!

— Правда ли, что некоторые силы в Подкуполье не желают торжества свободы и демократии?

На сей раз президенту выкрутиться было непросто. Пришлось сделать длинный, как растянутая жвачка, глоток, от которого глаза президента Бубы полезли на лоб. Только ходил ходуном кадык, будто помпа работающего насоса. Операторам, по ходу редактировавшим «прямой» эфир, снова пришлось отговариваться неполадками. Наконец президент удовлетворённо выдохнул, не волна даже, а девятый вал перегара прокатился по конференц-залу. Протяжно икнул, сглотнул — и ответил:

— Конечно, может ли быть иначе? А если всё-таки будет — то пусть знают окопавшиеся и прочие пособники вредителей: покарают их судии праведные, всех, без разбору, не отделяя агнцев от козлищ, так, чтобы неповадно было во грехе паскудном коснеть, аки свинья в кале своём! И наступит тогда мир во всём мире и во человецех благоволение! Покайтесь же все, правые и виноватые, преклоните колени, и снизойдёт на вас… ик!..благодать!

Симпатичная корреспондентка даже опешила от такой проповеди, сдула упавшую на лоб чёлку, скользнула язычком по накачанным губкам. Сол Модроу почувствовал, как шевелится и твердеет некая важная часть тела, и наскоро закинул ногу на ногу.

— И последний вопрос, господин президент. Какие реформы будут предприняты в Подкуполье, чтобы недавние трагические события в городах Европы не повторились?

Модроу даже оторвался от созерцания блестящих губок. Вопрос был действительно интересный. Любопытно, сколько глотков виски понадобится пророку и президенту, чтобы на него ответить, и хватит ли на это полупустой бутылки? Но нет, видимо, Буба смилостивился, решил отложить запой до взятия Москвы.

— Гореть в геенне огненной всем… И-ик! Правым и виноватым, младому и старому, святым и грешным, ибо переполнилась чаша терпения судей… У-у-у!.. Праведных, и пришли они покарать всех без разбору, и уничтожат они скверну, едрит, в каждом из нас и во всех сразу! — Похоже, Буба всё-таки допился, мелькнуло в голове Модроу. Теперь он и говорить иначе не может, только проповедями. — На колени, падлы, кайтесь и молитесь, кретины и выродки!

Буба разошёлся не на шутку: леопардом в клетке ходил вокруг кафедры, жестикулировал, брызгал слюной, голос гремел боевой трубой.

— Вот несу я свет нездешний этим тупым выродкам и паскудникам, аки Христос, и распнут ведь меня, как жиды Христа распяли… И будет тогда полная… сосали… ик!..саризьма… Вот что тогда будет! Вот и вот! — обе руки скрутили фиги и вытянулись: одна в сторону журналистов, вторая в сторону военных. — Вот такая будет им всем демократия… Ибо приидут судии праведныя, и покарают… И всех покарают, свиньи и сволочи вонючие! — взвизгнул Буба, поворачиваясь к камерам задом, стягивая штаны.

Умница оператор прервал трансляцию вовремя, выходка новоиспечённого главы Резервации в Инфосеть не пошла. Конечно, на мутантов всем наплевать, вряд ли хоть кто-то расстроится, когда узнает, что их перестреляли, как бешеных собак. Многие ведь уже сейчас требуют выжечь Резервацию, как язву. Но официально объявлено, что это миротворческая операция, цель которой — помочь прогрессивной общественности Подкуполья построить демократическое государство. Вот и приходится слушать эту пьянь, да ещё делать вид, что интересно. Ничего. Самое большее через неделю всё кончится.

А интересно, удастся триста тысяч набить, или нет столько выродков в Подкуполье?

Накрашенная всё поняла верно. Заслонила спиной беснующегося Бубу, которого выводили рослые парни в камуфляже, вздохнула, приподняв аппетитную грудку — ни дать, ни взять, отвлекла внимание зрителей от непотребной сцены — и медовым голоском проворковала:

— К сожалению, президент не смог уделить нам много времени, у него очень напряжённый график. В любом случае мы услышали главное: терроризму и авторитаризму на нашей планете, наконец-то, пришёл конец, отныне многострадальные народы Резервации, сбросив мрачную тиранию, вливаются в великую семью демократических наций. А наши доблестные миротворцы готовятся к штурму последнего бастиона тоталитаризма — Москвы. Завтра над этим многострадальным городом взовьётся знамя свободы и демократии. Гандзя Фиалковска. Специально для новостного агентства «Блиц».

Журналисты сворачивали микрофоны и камеры, президента Бубу охрана вела к вертолёту, на котором его должны были доставить в Москву. Покинул «резиденцию» и Сол Модроу — его ждал не очень-то радостный доклад президенту. Может, цифра потерь мутантов может смягчит удар. Мануна, конечно, жаль, но своя шкура дороже. Тем более, сам виноват — прежде всего в недооценке выродков. Если бы завод в Смоленске брали по всем правилам, а в Вязьме не сунулись в развалины толпой, потери были бы только случайные. И, конечно, сразу после взятия Москвы надо будет распустить добровольцев по домам: всё, что могли, эти идиоты сделали, дело за профессионалами.