Обречённые. Том 1

— Да я и есть человек, — не стал темнить Мэтхен. — Только вот другого дома, кроме Подкуполья, у меня давно нет. Потому и приходится стрелять в таких, как я. Так что отвечай — кто это «наши»?

— Да поселковые наши, химкинские, блин! — с готовностью сказал тот. Вид вооружённых подкуполян был ему как бальзам на душу. — На заводе, блин, со вчерашнего дня сидим. Припёрлись на своих, блин, громыхалках да тарахтелках, носятся по посёлку, блин, стреляют, что баб, что детишек — блин, да всех. Иных вообще огнём жгли, блин! А некоторых какой-то дрянью, значит, приложили, значит, чувство такое, что на тебе одежда горит. Наши-то и помчались изо всех щелей, прямо, блин, на пулемёты.

«Если бы твои «блины» правда блинами становились!» — с тоской подумал Мэтхен. Последний раз они ели ещё утром, в Истре.

— Так сколько вас там?

— Блин, да мало, десятка три. Малышни и баб почти нет, всех убили. На заводе-то и в посёлке всех, блин, выловили, так-то, блин, у кого ноги быстрые, те и уцелели, во как. Вот кто в лес ушли, да в болотине спрятались, да за Кольцо — те да, живы пока. Сейчас вот собрались вместе, думаем, что делать.

— И что надумали?

— А это вы с нашим главным переговорите.

Меньше всего Мэтхену хотелось заниматься под носом у врага дипломатией. Но с местными будет проще, они знают посёлок лучше, может, на базе сориентируются. И уж точно с проводником из посельчан легче уходить. Особенно если это и правда отборные бегуны. Хотя… Неохота, ох как неохота посвящать незнакомцев в замысел Курта…

— Ну, ладно. Где главный?

— Недалеко, — раздался новый голос. Скрипучий, неприятный — но и полный скрытой силы. Из тьмы выкатился невероятно толстый, с заплывшими жиром глазками-щёлками мутант, в противовес предшественнику, был он абсолютно безволос, даже без бровей и ресниц. На первый взгляд совершенно непонятно, как при такой толщине он ходит. Но толстяк и не шёл, а переваливался на двух коротких и толстых, без коленных суставов, ногах с огромными ластами. Со стороны казалось, что он и не идёт, а катится, как колобок. Катился он на удивление резво.

— Приветствую, ф-фух, — произнёс толстяк. — Если можно, уважаемые, отпустите… ф-фух… нашего. Он ходил… Ф-фуух… На разведку.

«Колобок» шумно выдохнул, отёр пот. Но на такие мелочи Мэтхен уже не обращал внимания: толстяк оказался на редкость толковым рассказчиком. Командиром, как подозревал Мэтхен, тоже. Был бы, будь у него время поучиться, скажем, у Ярцева.

— Стась уже сказал про местные расклады, — рассудительно и на удивление без обычного мата начал тот. Похоже, он правда был неглуп. — В общем, так, мужики. Тут тьма тьмущая всяких машин. Мы думали, может, удастся выбраться, но они просто повсюду. Хорошо хоть, на дне бывшего залива собраться смогли. Автоматов мало, но что-то у каждого есть. Да, кстати, зовут меня — Хурсаг.

«Если мы застанем их врасплох, офицеры будут в исподнем выскакивать, — прикинул Мэтхен. — Сгодятся и арбалеты».

— Ножи ещё есть. Бойцов у нас тридцать пять. А вы сами, позвольте, чьи будете?

Интересный вопрос. Мэтхен и сам бы не отказался узнать, чьи.

— Группа капитана Ярцева, — сказал первое, что пришло в голову. — Отступаем с боями от границы. Сейчас тут, по нашим данным, собрались важные шишки из забарьерских…

— Одинаковцы-то? Ну да. И ещё какого-то урода из наших с собой привезли. В мэрии они все, ну, точно, там.

— А и где их офицеры живут, скажете? Ну, командиры, в смысле?

— Скажу. Но с условием. Возьмите наших с собой, на дело. У нас у всех тут кто-то погиб. Душа у всех огнём горит, за месть всё на свете отдать готовы. Лишними не будем. Мы тут каждую ухоронку знаем, и к корпусу, где их набольшие сидят, прямиком выведем. Сможете напасть на них сзади и порезать без шума.

Что ж, сорок лучше, чем одиннадцать.

— Хорошо, будет вам месть, — произнёс Мэтхен. — Тогда доведёте нас до корпуса и до мэрии. Если захватываем оружие — делим поровну. А после дела разбегаемся, и стараемся друг о друге забыть. Условия нормальные?

— Ага. Да чего там, по-божески. Вы готовы идти сейчас? Тогда, Стась, зови остальных. И пусть всё оружие берут. Повезёт — новых стволов добудем. А нет — и не понадобятся нам пушки.

Собрались новички быстро — но задержка стоила Мэтхену немалых нервов. Зато отряд вырос вчетверо, и у большей части бойцов было огнестрельное оружие. Увы, с автоматами тут было туго — всего пять старых-престарых милицейских АКСУ, с расстрелянными ещё в двадцатом веке стволами, с исцарапанными и почти лишёнными краски магазинами. Как эти монстры ещё стреляли, было загадкой. Ещё десяток щеголял с охотничьим гладкостволом — «Ижаками», «Сайгами», «Бекасами», у парочки имелись пистолеты.

Больше всего народа имело кустарные, зато калибром сантиметра в три, пищали. Толстые, чтобы не разнесло выстрелом, стволы, массивные приклады, заострённые на концах сошки, сами по себе — какое-никакое, а оружие ближнего боя. Но даже без сошек эти монстры весили все двенадцать килограмм, а уж отдача наверняка может повалить слона. Дюжине парней помоложе и паре девок не хватило и такого огнестрела — эти щеголяли самопальными арбалетами, сделанными столь же грубо и примитивно. Мэтхен заметил под ложем арбалетов какие-то чёрные коробки — похоже, кустарщина была самозарядной. Стреляли эти постиндустриальные монстры ржавыми железными болтами. По сути, кусками распиленных и заточенных напильником железных прутьев.

Автоматы имелись только у предводителя, Стася и трёх самых здоровых мужиков.

«Может, не стоит их брать? — мелькнуло в голове Мэтхена. — Обуза же!» Но стоило взглянуть в горящие ненавистью глаза, на примкнутые к пищалям и автоматам, даже к самострелам, острые железные прутья, неважную замену штыков — и он решился. В конце концов, взрослые все люди. Понимать должны, что к чему.

Речей и торжественных проводов на фронт не было. Тут остались только те, кто был готов на всё ради мести. Мэтхен указал в сторону базы и скомандовал:

— Пошли! — Хурсаг продублировал команду для своих, и вся толпа двинулась вперёд. Мэтхен недовольно оглядел воинство: такую орду с огнестрелом просто обязан проштурмовать любой боевой беспилотник, а разведывательный — сообщить на базу. И уж точно никаких шансов проскочить в свете прожекторов шоссе. — Хурсаг! Рассредоточиться бы! Идите не толпой, а цепочкой. И пушки свои зарядите, может, сразу стрелять придётся. Кстати, за забор можно попасть… скрытно?

— Можно! — усмехнулся Хурсаг. — Там через шоссе в старые времена был подземный ход. Он затоплен, но можно пронырнуть.

— А порох как же?

— А презики на что? — грубовато хохотнул Стась. — Когда-то их нам пачками с воздуха сбрасывали. Даже инструкцию писали, может, и по-нашенски. Только ведь всё равно никто читать не умеет. Гадали мы, гадали, зачем эти мешочки, да чем таким липким покрыты — девки их нюхать полюбили, вот дуры! А оказалось, в них порох можно носить! У нас пацаны даже бомбы туда прячут, во как!

— А зачем делали-то всё? Готовились, что ли?

— Да давно уже сделали. Слух тогда прошёл, что чудища с востока в Москву прорвались, и всех жрут. Тогда наш главный на заводе и решил припасти на чёрный день. Чудищ не было, ну, так всё это на заводе и провалялось. Давно это было, может, лет двадцать назад. Мой батяня тогда только ходить учился. Про железяки эти все уж позабыли. А теперь, вишь — пригодилось! Хорошо, вспомнил, а то бы с булыжниками пришлось идти…