Обреченный трон
Шрифт:
— Он хороший человек, Тори, — грубо сказал Орион. — Дай ему шанс доказать тебе это еще раз.
Я вздохнула, не давая ему ответа на этот вопрос, потому что не была уверена, что ответить. Я настолько запуталась в Дариусе, что мне невозможно принять какое-либо решение относительно него, не говоря уже о том, что кольца в наших глазах делали эти решения совершенно несущественными.
Я взглянула на часы, увидела, что уже без пяти восемь, и поборола желание начать подпрыгивать при мысли о скором приезде Лайонела.
— Мне нужно идти. Лайонел должен вернуться в восемь, и я в равной
— Позаботься о себе, Тори, — сказал Орион, поднялся на ноги и пошел со мной к двери с выражением лица, которое говорило о том, что он не хочет отпускать меня, хотя мы оба знали, что мне нужно уйти.
— Ты сосредоточься на том, чтобы быть милым с моей сестрой, а я прекрасно справлюсь с ужином с королем. Потом я вернусь, когда он уснет — Дарси, вероятно, появится раньше.
Лицо Ориона побледнело, и он, нахмурившись, посмотрел на свое пятно от спагетти, что заставило меня фыркнуть от смеха, направляясь к двери.
— Теперь ты решаешь, может переодеться в другие треники с футболкой? Или подумываешь, что стоит надеть джинсы? Или лучше надеть костюм в попытке непринужденно притвориться, якобы забыл, что она придет, и так случайно надел свое самое модное дерьмо, — пошутила я, и его лицо вытянулось.
— Да пошла ты. Я даже не думал об этом, пока ты не сказала. В следующий раз, когда ты увидишься с Дариусом, я тоже залезу тебе в голову из-за выбора одежды.
— Удачи с этим. В отличие от тебя, мне насрать, что я ношу. Знаешь ли, не все такие тщеславные, — я поддразнила его, и он раздраженно зарычал.
— Тогда я найду какую-нибудь другую слабость, чтобы использовать ее против тебя, — пригрозил он.
— Ну, это довольно просто. У меня внутри все перевернуто, так что ты можешь просто играть на моей неуверенности в том, являюсь ли я вообще полноценным Фейри.
— Не смешно, — пробормотал Орион, качая головой.
— Я ведь должна смеяться, если не хочу плакать, так? А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно пойти и прижаться к человеку, который заточил меня в тюрьме и пытал. — Я попятилась к двери, но он поймал мою руку в свою и крепко сжал, встретившись со мной взглядом.
— Мы все немного не в себе, Тори, — тяжело сказал он. — Но людям, которые нас любят, на это наплевать. А еще лучше — они любят нас за это еще больше.
Мой взгляд зацепился за браслет дружбы, который я сделала для него несколько месяцев назад, и мое сердце радостно забилось, когда я улыбнулась ему.
— Я скучала по тебе, мудак, — сказала я низким голосом.
— Я тоже скучал по тебе, дикарка.
Мы обменялись взглядом, в котором было ясно читалось обещание никогда больше не говорить об этом дурацком моменте, и он отпустил мою руку, чтобы я могла уйти.
Я вернулась из летнего домика во дворец и направилась в неофициальную столовую, где Лайонел любил обедать. Точнее, это был его единственный вариант, поскольку большая часть дворца была наглухо закрыта, и он не в состоянии понять, как проникнуть в
какую-либо из комнат. Теперь, когда я могу оценить ситуацию в полной мере, мне чертовски смешно.Мое сердце забилось, когда я приблизилась к столовой, и услышав за дверью глубокий тембр его голоса, я, несмотря на свои лучшие намерения, ворвалась внутрь.
Мой взгляд устремился прямо на моего короля, который стоял у двери, и прежде чем я смогла остановить себя, прыгнула на него, обхватив руками его шею и крепко прижавшись к нему.
— А вот и она, — промурлыкал он самодовольным голосом, обхватывая меня одной рукой и притягивая к себе. — Мой маленький питомец.
Раздражение пронзило мой позвоночник от этих слов, но оно было смягчено блаженным облегчением от воссоединения с ним, и в течение нескольких секунд все, что я могла делать, это утыкаться лицом в его шею и вдыхать его запах.
Кто-то недовольно прочистил горло позади нас, и я повернулась, обнаружив Дариуса, сидящего за столом рядом с Ксавьером, ожидая, когда же мы присоединимся к ним. Мои внутренности сжались, и стыд вцепился в меня, осознавая, что он только что всё видел. Я боролась с румянцем, притягивая тени, которые притупляли мои эмоции, поскольку они овладевали мной.
Клара сидела в кресле слева от главы стола, одетая во все черное и выглядевшая, как обычно, убийственно. У меня возникло ощущение, что она удерживает Дариуса в кресле своими тенями, пока его челюсть гневно смыкалась и размыкалась.
— Видишь, Дариус? — сказал Лайонел голосом, от которого мне одновременно захотелось ударить его по горлу и погладить его милое лицо. Ради всего святого. — Роксания полностью удовлетворена своим положением подо мной. Не так ли, моя дорогая?
Холодный взгляд Лайонела обратился ко мне, и я заставила себя выдержать его взгляд, потянувшись к его лицу — отчасти для того, чтобы лучше преподнести эту хуйню, а отчасти для того, чтобы действительно захотеть этого по какой-то ёбаной причине — и мои губы растянулись в мягкой улыбке.
— Я всегда довольна своим королем, — промурлыкала я, возможно, немного натянуто, но лучше так, чем дать ему увидеть, как я возмущена этой мерзкой связью, которую он на меня наложил.
Дариус не ответил, но по тому, как сверкнули его глаза, я поняла, что он очень хочет это сделать, и за молчание я должна поблагодарить Клару.
— Иди поешь, папочка, — умоляла Клара, похлопывая по стулу во главе стола, и он, вздохнув, увлек меня за собой, его рука все еще обвивалась вокруг моей талии, а ладонь была чуть выше задницы.
Меня усадили на место рядом с Дариусом справа от кресла Лайонела, прежде чем он сел сам, и я опустила взгляд на свою тарелку, чувствуя укол вины. Все это настолько хреново, а Дариусу пришлось неделями терпеть это дерьмо, наблюдая, как Лайонел расхаживает вокруг меня, а я вздрагиваю каждый раз, когда он приближается ко мне. И теперь, несмотря на то, что я восстановилась в почти полном смысле этого слова, я по-прежнему должна участвовать в этом шоу. На каком-то уровне мне хочется этого, и, зная, как сильно это его задевает, я чувствую себя паршиво.