Обретенная

— Госпожа! Как вы меня напугали! Не думал никогда, что можно себя не помнить от страха за Пару! — уткнувшись в живот шептал лимари, — Не делайте так, пожалуйста! Пощадите меня и этих добрых людей, давших нам кров. Я ведь мог сорваться, трансформироваться и уничтожить тут все живое, кроме вас!

Я ужаснулась. Я-ж-идиотка! В пещере же он на меня напал, потому, что находился в чужом, незнакомом месте, и потерял голову от страха за меня.

Обняла его, прижимая голову к себе:

— Прости меня, я не подумала, что могут быть такие последствия. Просто прошлась по лесочку и посидела у дивного ключа. Прости!

Горячие, нежные губы прижались к внутренней стороне запястья;

— Я люблю вас, госпожа… — сжимаясь от ожидания моего ответа, сказал Морис.

— Я тебя тоже люблю, Морис, — сразу откликнулась я, — Идем. Я кушать приготовила. Ты рыбы наловил?

— Да, моя любимая госпожа, — потершись лбом о живот и подняв слепые от обожания глаза, ответил муж.

— Идем?

— Да. Разрешите, я вас понесу? — с мольбой вглядываясь в мои глаза попросил Морис.

— Тебе можно все, что захочешь, — улыбнулась я. — А тебе не трудно будет? Ты же за день устал?!

— Быть с вами и носить вас, мне не только не трудно, но и несказанно приятно!

— Тогда неси, — я погладила мужа по идеальной скуле…

Муж подхватив на руки, принес назад, на заимку.

А там, я с тревогой увидела странно переглядывающихся, озадаченных охотников. Но Хвар не просто так был Старшим. Коротко распорядившись, он пошел нам на встречу.

— Что-то случилось, уважаемый Хвар? — осторожно спросила я, прикидывая в уме, чем могла оскорбить гостеприимных хозяев.

— Это ты одна там нахозяйничала? — поинтересовался Старший.

— Да. Я. Одна. Я что-то оскорбительное сделала? Если так, то простите меня, пожалуйста!

Хвар неожиданно рассмеялся, показав отличные, белоснежные зубы:

— Ха-ха-ха!!! Ну, насмешила! Спасибо тебе! Никого не оскорбила! Мы, возвращаясь, решали кто что готовить будет. Народу-то много! А есть то уже охота! А тут!!!! И стол накрыт! И хлеб испечен. И от еды все ломится! Наши то девки с нами не хотят почему ехать на промысел? Потому, что устают на такую прорву голодных мужиков готовить! Спасибо тебе, дочка! — Хвар склонил голову. За ним еще ниже поклонились и остальные.

— Постойте! Не надо кланяться! Мне достаточно того, чтобы вы сытыми были и чтобы вам моя стряпня понравилась! — запаниковала я.

— Дык! Где ж — достатошно? Морис нам честно все рассказал! Где ж такое видано, чтобы Правительница целой планеты и жена самого страшного змея, нам, простых охотарям готовила?! Устала поди? — сочувственно спросил он.

— Устала, но не сильно. Зато от горьких мыслей и от тревоги за мужей немного отвлеклась. И есть очень хочу!

— Ты что ж, без нас не ела?! — обалдел Хвар, — Да как же!!! Морис, срочно неси жену за стол! А ты сиди, птаха, мы сами все разложим.

Муж, не отпуская меня с рук присел за стол. Закрыв глаза, уткнулся за ухо, в волосы, почти несышно дыша, и заметно успокаиваясь.

— Госпожа, вы простите меня? Я, без вашего разрешения рассказал Хвару кто вы такая. Они честные люди. Я не хотел врать.

— Ты все правильно сделал. Спасибо! — погладила я обнимающую меня за талию руку.

— А вот и еда! — провозгласил Хвар, подходя к нам первым и наливая в миски густые, уже настоявшиеся щи.

Я попробовала слезть с колен:

— Госпожа мною все же не довольна? — удрученно спросил муж.

— Довольна. Но тебе же надо поесть, пока не остыло!

— Я накормлю вас, а потом поем сам. Позволите? — разворачивая меня ближе к столу и зачерпывая ложкой щи, спросил Морис.

— Угу… — глотая действительно вкусную похлебку, промычала я.

Супруг очень быстро скормил мне щи.

— А теперь я тебя покормлю, — на ухо шепнула я ему, стараясь абстрогироваться от понимающих усмешек активно поглощающих мою стряпню мужчин.

— Спасибо, госпожа, — в огромных, сине-серых глазах мужа плескалась щемящая душу нежность и неверие. Словно все что сейчас с ним происходит, происходит во сне, который в любое время может прерваться. По возможности аккуратно накормила супруга.

— Ох, вкусна похлебка! — отставляя ложку, довольно погладил себя по животу Мартин, — Тааак… а что там есть еще?

Он положил на тарелку пару отбивных, «картошку» и огромный кус сочного пирога:

— Хоть сегодня поем домашнего! А то Илькам достал уже своей кашей с солониной!

Остальные участники ужина поддержали мужчину довольным ворчанием, не забывая при этом активно жевать.

— А тебе понравилось? — тихонько спросила я мужа.

— Госпожа, вы божественно готовите! Никогда не думал, что женщина может уметь так много! — аккуратно захватывая с вилки кусочек отбивной, который я ему подала, ответил Морис.

— Нам тоже понравилось! — отведав котлету и пирог, вынес вердикт Хвар. — Птаха, не обидишся, ежели я к тебе по-простому?

— Нет, что вы! Какие могут быть обиды? — удивилась я.

— Ну как же. Ты же птаха высокого полета! — серьезно заметил Старшой.

— Какой такой полет! Так случайно получилось. К тому же сейчас планетой Наказующий будет заниматься. Мне бы внутри семьи разобраться! — почему-то стало неловко за не заслуженный титул.

— Да, Морис нам немного рассказал. Хорошо тебя на твоей планете воспитали. Правильно. У нас так же. Коли баба несколько мужиков открытым сердцем любит, то зачем им ссорится? Душу друг другу рвать. Вместе надо жить. Дружно! Одно плохо! Ты намного мужей моложе. А у нас баба завсегда старше должна быть. Потому как она степенность мужьям приносит. Но ты тоже ничего. И хозявственная. И аккуратная. Без ветра в голове. Хоть и молодая совсем.

— Здесь тоже у одной женщины может быть больше одного мужа. Только перед этим надо доказать, что они друг без друга жить не смогут. — пояснил мне Морис, щекотно дыша за ушком.

— ааааа… ясно… — ответила я, хоть мне совсем ничего не ясно было.

— Послезавтра к нам обоз придет. Забрать заготовленное. Привезти продукты. Я пошлю с ними весточку Окранцу, что за наш округ отвечает. О тебе с мужем. И про то, что тебе врачеватель нужон. Носить трех деток от разных мужей… это тяжко! Завсегда лучше чтобы лекарь осмотрел. Ты как, не против? Муж то твой сразу согласие дал.

— Я не против. Мне на самом деле очень страшно. Простите за слабость.

— Дык… баба, она ж и должна слабой быть! Ты чего! — удивился Старшой.

* * *

Поев и напившись отвара с ягодными пирогами, мужчины отправились приводить себя в порядок. Морис, после минутного колебания, отправился с ними. Я смирно сидела на лавочке у дома. Закрыв глаза и оперевшись затылком на нагретое солнышком бревно. Через некоторое время рядом со мной опустился на колени лимари. От него приятно веяло прохладной, чистой водой и мятным мылом. Даже не открывая глаз я его узнала.