Обрученная с врагом

Меня затрясло от пережитого, и учитель процедил:

– Что здесь происходит?

При этом он не сводил глаз с Кая, и я вдруг поняла, что его последние слова он слышал. И теперь внутри моего учителя клокотало бешенство. Третьекурсник в этот момент кое-как сел. На его челюсти вздувался огромный волдырь. Я подозревала, что под ним позже будет синяк. А если вспомнить дуэль с Лукианом, это он еще легко отделался…

А еще я почувствовала жалость. Кай влюблен в меня? Это все объясняло, но… наверное, то, что я собиралась сделать, жестоко. Но без этого, кажется, не обойтись. Я повернулась к учителю и вскинула голову. Ару продолжал прижимать меня к себе. Больше всего я боялась, что учитель не поймет. Привстала на цыпочки и потянулась к нему.

Горячие губы охотно накрыли мои. Поцелуй получился вовсе не таким невинным, как планировалось. Его язык снова хозяйничал в моем рту, а ладонь легла на затылок, пальцы зарылись в волосы. Я не сопротивлялась, а наоборот, подалась вперед. Мысль о том, что у нас есть невольный свидетель, улетучилась. О Кае я вспомнила только тогда, когда Ару, наконец, перестал терзать мои губы. Я чувствовала, как пылают щеки, но нашла в себе силы посмотреть в обескураженное лицо Кая. Надеюсь, у него хватит ума понять, что мои чувства настоящие.

В этот момент из коридора донесся судорожный вздох. Я резко обернулась и обнаружила, что у нашего поцелуя был еще один свидетель. Элоиза Хейг стояла у стены напротив входа, сжав кулаки, и в ее взгляде изумление смешивалось с лютой ненавистью. Я не удержалась от победного взгляда и спрятала лицо на груди учителя. Ару провел рукой по моим волосам и процедил:

– Мы уходим. Сами объясняйте Валисию, из-за чего я сжег дверь.

С этими словами он взял меня за руку и потянул за собой.

Я покорно шла по коридорам, пытаясь осознать все, что произошло. Кай попытался меня «спасти» – похитить и поцеловать. От одной мысли о том, что он мог ко мне прикоснуться, было плохо. Я не чувствовала ни злости, ни раздражения – только жалость. Горячая ладонь Роя, в которой все еще лежала моя рука, успокаивала. Я вцепилась в него мертвой хваткой.

– Испугалась? – спросил учитель. – Что ему нужно было?

Я поколебалась. Стоит ли рассказывать, что произошло? С него станется – вернется, чтобы дать Каю на орехи.

– Он применил к тебе свою магию? – продолжал допытываться Ару.

И я нехотя призналась:

– Да. Обнуление или что-то подобное. Я не могла использовать свою силу, шевельнуться не могла, а он…

Нет, о попытке поцеловать меня точно стоит умолчать, а то Рой его пришибет. А вот остальное…

– Кай сказал, что хочет спасти меня. Спрятать и от вас, и от своего отца. В любви признавался.

В глазах учителя сверкнуло бешенство. Он оглянулся, и я ускорила шаг, не выпуская его руки. Кажется, теперь мой учитель испытывал жгучее желание вернуться, но после заминки мы продолжили путь. Наверное, столь яркой демонстрации чувств с моей стороны ему было достаточно.

– Что ж, – сказал он. – Может, теперь и он, и Элоиза поймут, что ловить им нечего. Рыжая бестия однозначно будет мстить, а вот что будет делать шенданский недоносок – это еще вопрос.

Мне очень хотелось верить, что оставит нас в покое. А еще лучше помог бы! Но рассчитывать на это не стоило.

– Как прошел разговор с отцом? – спохватилась я.

– Никак, – мрачно ответил Ару. – Его не было дома. Думаешь, почему я так быстро вернулся? Слуги сказали, что сегодня он отправился в свой любимый трактир. Придется заглянуть туда. И на этот раз одну я тебя не оставлю.

Я не стала возражать, но на душе скребли кошки. Сомневаюсь, что моя компания развяжет язык Юлиусу Ару. Но выбирать не приходилось, и вслед за учителем я покинула Эйехон.

В трактире нас встретили поклонами. Вышколенные слуги не позволили себе ни одного любопытного взгляда на нашу пару. Ару пропустил мимо ушей вопрос о том, нужен ли нам стол, и начал крутить головой в поисках отца. А я сразу увидела будущего свекра. Стол перед ним ломился от деликатесов. И обедал Ару-старший не один. И на этот раз компания мне показалась более приятной, чем Никодемус Хейг.

А вот собеседники Юлиуса Ару, похоже, были друг другу не рады. Леди Анна Солсбери прихлебывала из бокала и улыбалась. Но в ее взгляде сверкала сталь, а улыбка была хищной. Герберт ре Айштервиц что-то говорил ей, и от угодливого выражения лица и слащавой улыбки меня едва не передернуло.

Стоило Рою заметить отца, как он решительно сжал мою ладонь и двинулся вперед. Я боялась, что сидеть за одним столом со мной Ару-старший не захочет, но он с кислой миной махнул слуге, чтобы тот поставил еще два прибора. Правда, судя по его лицу, он бы с удовольствием нацедил мне в бокал какого-нибудь яда. А вот Герберт смотрит с досадой. Похоже, мы сорвали его планы охмурить обоих: и главу рода Ару, и жену наместника. Завтрак в постели, обед в змеюшнике… Да мне тут кусок в горло не полезет.

Леди Анна словно прочла мои мысли и заворковала:

– Попробуй перепелов в белом соусе, Ариенай. Здесь их великолепно готовят. И закуски очень советую.

Я рассеянно кивнула и покосилась на учителя. Он совершенно не интересовался едой и сверлил взглядом Герберта. Тот улыбнулся и спросил:

– В чем дело, Рой?

И у него еще хватает наглости спрашивать! Только он мог выдать слабости учителя Шендану. Благодаря ему мы едва не погибли у врат вне категорий. Рой, конечно, этого тоже не забыл и сердито фыркнул:

– В очередной раз поражаюсь твоему хорошему аппетиту, Гер. Думаю, твоему сну тоже можно позавидовать.

Герберт улыбнулся в ответ и вяло шевельнул вилкой.

– Еда здесь так хороша, что оторваться невозможно. Попробуй и ты.

– Пожалуй, воздержусь, – парировал Рой.

Его отец не выдержал и рыкнул:

– Чем обязан визиту?

– Хотел поговорить с тобой, отец, – пояснил учитель. – Но, вижу, ты занят. Мы с Ариенай подождем.

– С Ариенай я никаких дел иметь не желаю, – процедил в ответ Ару-старший и повернулся к супруге наместника.

Леди Анна бросила на него укоризненный взгляд, а затем улыбнулась:

– Господа, думаю, что наши разговоры не годятся для столь изысканной трапезы.

Это она намекает, что при мне говорить не стоит? Добрая…

Я подковырнула вилкой кусочек мяса и отправила его в рот. Самым сложным было не подавиться, потому что на то, как я жую, смотрели все. Пока я старательно двигала челюстью, Герберт спохватился:

– Думаю, пора налить даме вина…

– Дама воздержится, – ровным тоном ответил Рой, – ей сегодня еще тренироваться, скоро экзамены.