Обрученная со смертью

— Спасибо, что сказал. А вот… какого ты всё еще здесь, а, главное, на кой?..

— Это тебе надо задать встречный вопрос. Какoго ТЫ воруешь ТО, что тебе не принадлежало и не принадлежит?

— А можно с этого места немного поподробнее?

Тут даже я готова присоединиться к вопросу Адарта и заодно вставить собственные пять копеек. Ибо то, что здесь сейчас происходило, уж извините, не лезло ни в какие ворoта! К тому же, теперь я была убеждена на все сто — мне никак не почудилось. К нам, со стороны моей спальни, неспешно шёл Самойлов в привычной для его человеческого образа мужской одежде земного кроя — тёмные джинсы, кроссовки, клетчатая рубашка. Казалось, он только-только сoшёл с помоста у классной доски и теперь направлялся прямо на нас, будто собирался проверить наличие принесённых нами на его урок нужных конспектов и учебников.

— Знаешь, если бы ты не засветился в Париже, я бы, наверное, так и не узнал, кто похитил Анастасию.

— Виктор Юрьевич, а вы каким боком до всего этого?.. — закончить предложение я так и не сумела, поскольку озарившая мою голову догадка окончательно отняла у меня дар речи.

Этого быть не могло ни в принципе, ни вообще никак! Но я смотрела на своего учителя, чью внешность хрена с два с кем спутаешь и с каждым его приближающимся к нам шагом понимала, что это правда. Это был никто иной, как Самойлов, и он… (Дайте мне силы до конца всё это осмыслить и переварить!) Он, вашу грёбаную бабушку, тоже один из цессерийцев?

Из-за невозможно сильного потрясения, я даже не обратила внимания, когда и как Астон меня обошёл и перекрыл собой, как защитной стеной.

— Думаю, ни мои поступки, ни уж тем более какие-то просчёты не дают тебе никакого права врываться на мою территорию и что-то там мне указывать. — Адарт тоже начал делать навстречу незваному гостю более неспешные шаги, и только тогда я поняла, что ни к чему хорошему их завязавшийся разговор не приведёт. Да и оставаться отодвинутым от этой парочки на задний план камнем раздора хотелось в самую последнюю очередь. Не хватало, чтобы они устроили прямо на моих глазах свои цессерийские разборки.

— Знаешь, Адарт, ваша раса за последние десять тысяч лет не простo перешла все мыслимые границы дозволенного и недопустимого, а уже откровенно начала борзеть. Если вы в наглую игнорируете все наши незыблемые договорённости и якобы никем нерушимые условия, так с какой стати МНЕ отчитываться перед тобой за то, что я явился сюда без особого на то приглашения? Тебе напомнить откуда ты выкрал Настю? А то, я смотрю, твою феноменальную память как-то уж резко закоротило. Да, Адарт, ДА! Ты это сделал как раз на МОЕЙ территории! Буквально под моим носом! Знаешь, я мог ожидать подобных действий от кого угодно из вашей братии, но чтобы ТЫ до такого опустился…

— То же самое я не прочь сказать и о тебе, Уль-Рах. И с каких это пор ты вдруг заделался хозяином городских угодий? Более того, берёшь под «опеку» тех, кто не числится в общем реестре банка крови? Только не надо мне тут заливать о собственности, которая никогда тебе не принадлежала. То, что ты сам положил глаз на Настю в тайне от остальных, так уж и говори. Но заявлять мне в лицо о тoм, будто она находилась под твоей защитой — более неслыханной наглости ты явно не мог придумать.

Я бы и рада как-то избежать всего этого нереального маразма, но, увы, Астон забыл вернуть мои старые настройки к изначальному состоянию. Так что вместо того, чтобы благоразумно забиться в самый дальний угол, а ещё лучше, сбежать в другую часть Палатиума, я делала вслед за Адартом крадущиеся шажки не в меру любопытной кошки. В конце-то концов, должна же я была узнать, что здесь происходит и чем весь этот бардак рано или поздно да закончится. К тoму же не каждый день тебе приходится становиться свидетелем столь шокирующих теорий заговоров и узнавать о собственном преподавателе не менее ошеломительную правду. А я-то понадеялась, что по возвращению хоть немного отдохну от всех этих безумных потрясений. Наивная, что тут скажешь.

— Знаешь, Адарт, не мне тебе рассказывать о всей вашей во истину безграничной беспредельщине. Вы за эти века не то что истребили ценных носителей крови, а уже практически подвели наше всеобщее существование к критической отметке. Или надеетесь, что вам хватит с избытком наплодившихся с вашей помощью генетических грязнокровок? Не боитесь очередного голодомора с массовым истреблением ваших же мутантов? Или вы к этому всё и ведёте, устроить новую бойню — так называемого пира во время чумы?

— Боюсь, Уль-Рах, ты пришёл не по адресу.

Не знаю, на каком разборе полётов они наконец-то сошлись нос к носу и остановились друг перед другом едва не в притык, но чем дальше их разговор уходил в незнакомое мне русло чересчур грубого обсуждения, тем меньше мне верилось в положительный исход данной встречи. И Самойлов, и Астон определённо не собирались сглаживать чрезмерно острые углы своего столкновения и уж тем более искать примирительные для обоих компромиссы.

— Да и ваша, так называемая, опека над носителями редкой крови выглядит уж больно искусственной. Или тебе напомнить, как сами люди восприняли ваш не такой уж и давний проект под названием Евгеника?

— Ну конечно, куда уж нам тягаться с ВАМИ! С теми, кто решил под корень истребить самых ценных на Земле донoров.

— Я что-то до сих пор не могу понять. С какими именно претензиями ты сюда заявился, нарушив первым те самые договорённости, о которых ты тут мне пытался напомнить?

Вот теперь я по-настоящему ощутила зашкаливающий накал страстей, от которых, как правило, либо всё сгорает дотла к чертям собачьим, либо приводит к не менее жутким последствиям. А то что между этим двумя красавцами пробежала далеко не одна чёрная кошка, чувствовалось, наверное, даже за пределами Палатиума. И какого лысого лешего они говорят с друг другом, будто каждый из них являлся представителем какого-то отдельного инопланетного вида или абсолютно разных внеземных рас?

Если они не прекратят меряться своими гуманоидными членами и тыкаться грудью в грудь, как те дворовые петухи, ей богу, наору на обоих!

— Я тебе их уже озвучил и повторяться не стану! — голос Самойлова угрожающе понизился и приобрёл совсем уж пугающе звериные нотки. Он и выговорил всё это в глаза своего ни разу не моргнувшего оппонента. Да и сама сценка со стоpоны выглядела более чем шокирующей.

В тот момент, у меня остановилось не одно лишь дыхание. Кажется, я заранее прочувствовала что-то еще — во истину нечто жуткое и невыносимо страшное, способное разорвать твоё сердце мощным ударoм ментальной атаки сразу от обоих противников. И эта угроза оказалась не просто реальной, а уже практически дошедшей до грани — до финальной точки невозврата.

— Ты это серьёзно? Ты заявился в мой дом, чтобы бросить мне вызов?

— А тебе нужны еще какие-то для этого более убедительные доводы?

— Мне? — стон сдержанно качнул головой, поджав губы в снисходительной усмешке. — Я должен был снести тебе голову еще до того, как ты открыл рот и начал предъявлять свои претензии. Видимо, надеялся, что ты за это время хоть немного одумаешься.

— Всегда поражала ваша не знающая границ самоуверенность.

— Кто бы говорил?

В общем, тот момент, когда же в на самом деле началось самое запредельное безумие, я всё-таки умудрилась прозевать. Зато прочувствовала егo через неожиданный толчок руки дарта, отбросившего меня от этой парочки на весьма приличное расстояние. Грубо говоря, он с такой силой меня отпихнул, что я даже не поняла, как приземлилась на попу (совершенно не ощутив при падении в сильнейшем шоке характерной боли) и как проехалась на ней по зеркальному паркету не менее, чем на пять (а то и намного больше) метров от обоих мужчин. Всё равно они тут же компенсировали не особо-то увеличившуюся до них дистанцию резким разрастанием своего гуманоидного роста, включающего в себя куда более огромный размах крыльев. Кажется, меня, ко вcему прочему, подтолкнуло турбинным потоком мощного выброса воздуха. Но зажмуриться от ужаса, как и завопить во всю глотку, я не успела.

Меня опять парализовало и снова отняло дар речи. Не каждый день приходится наблюдать, как двое на вид обычных мужиков превращаются на твоих глазах в пятиметровых монстров. И, если с Найджелом каких-то сюрпризов не предвиделось, то при виде нежданного перевоплощения Самойлова я чуть было челюсть себе не вывихнула. Но хотя бы теперь мне наглядно продемонстрировали, что же не так былo в их недавнем обсуждении. там было всё не так!

Вместо краснокожего рогатого монстра с драконьими крыльями, перед Астоном вырос белолицый, черноглазый (при чём с абсолютно чёрными белками) человекоподобный гигант как минимум c шестью перьевыми крыльями. И, да, последние были белоснежно кипенными. Настолько чисто белыми, что казалось светились или отсвечивали чуть ли не неоновым рефлексом. При чём два верхних — самых больших; а четыре нижних — на порядок меньше и, как выяснилось чуть позднее, предназначались они вовсе не для полётов.