Обрученная со смертью
Шрифт:
Лицо преподавателя тоже основательно изменилось из-за мутировавшего черепа. Высоченный лоб, надбровные дуги и скуловые кости теперь выпирали будто ступенчатым «рисунком» неестественной для человека формой. Нос тоже сросся с переносицей в сплошную идеально ровную линию, создавая эффект эдакой демонической подкожной маски. А вот волосы. Если у Адарта их вообще не осталось, то у Самойлова они резко отрасли в длиннющие пряди ярко белого цвета.
Одежду у обоих разорвало на жалкие тряпочки и, как сразу же выявилось, наличие половых различий что у первого, что у второго вообще ничем не обозначилось. бсолютно гладкая лобная кость, в аккурат, как у бесполых ангелов. Зато мускулистые торсы, как ни странно, плечи, руки до запястий и нижние чресла — всё, как и прилагается у нашего земного брата. И то, скажу я вам, видеть всё это воочию прямо перед собой в режиме реального времени, проносящегося пред шокированными глазами буквально за считанные секунды, то ещё потрясение. когда эти двое именно сцепились с явным намерением
А потом они вдруг решили перейти на незнакомый мне язык обмена любезностями. И то, что вырывалoсь изо рта то у одного и из пасти другого, иначе, как звериным рычанием с утробным хрипом хрен назовёшь. Но самым сложным во всём этом безумном хаосе оказалось само восприятие. Мой разум никак не хотел соглашаться с тем фактом, что под бронёй обоих чудовищ скрывались стон и Самойлов, отсюда и последовавшее затруднение с выбором соучастия.
Честно говоря, в последующие минуты, которые превратились для меня в адскую вечность, я больше беспокоилась за собственную жизнь, ибо то, что устроили эти двое, имело вполне одно конкретное название — пришедший на Землю Армагеддон. Им и огнестрельного крупнокалиберного оружия не потребовалось, чтобы разнести ко всем собачьим чертям меньше, чем за пару минут почти половину Палатиума. Господи, как же тогда выглядели их боевые схватки во время военных компаний на их Цессере?
И, кажется, до меня дошло, кем мог быть Самойлов. Скорей всего урайцем, о которых Адарт расcказывал мне вскользь прошлым утром в Париже. И что же это тогда получается? Выходит, цессерийцы не одни, кто прикидывается среди нас землян обычными людьми и мечтает захватить власть на нашей планете?
Правда, мне сейчас было совершенно не до анализа собственных выводов о происходящем, поскольку Адарт только что впечатал Уль-Раха в стену над камином и та, с оглушающим грохотом треснув, затряслась вместе с потолком и полом, частично разваливаясь на каменные куски и выбившиеся, как при взрыве, клубы густой пыли. Вот тогда я увидела, для чего урайцам дополнительные конечности-крылья — они их использовали вместо рук и щитов. Одной парой прикрывали себя либо спереди, либо со спины, а другой атаковали противника, когда не могли ничего сделать занятыми руками. Зрелище то ещё, а в столь впечатляющих масштабах — так и подавно.
И-таки оттолкнуть и хорошенько вмазать Адарту Самойлов как-то да сумел, вложив для этого все свои внеземные силы. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. После чего Астон грохнулся спиной на паркет, проделав в полу внушительную вмятину и озверев от этого еще больше. То, что я при этом дико завизжала, интуитивно отползая подальше от их разборок к торцевой стене, никем, естeственно, из этой обезумевшей парочки замечено не было. Я сама себя не услышала в таком-то оглушающем шуме, сравнимом разве что взрывами бомб и огневых снарядов. А орала я будь-будь, практически до срыва голосовых связок. При чём постоянно и почти без перерыва. И уши затыкала, прикрывая голову руками, особенно пoсле того, как Уль-Рах набросился сверху на Адарта, а тот его каким-то невообразимым манёвром перехватил прямо в прыжке и… протаранил его телом потолок. На этот раз сверху посыпались не только камни, но и висевшая до этого хрустальная люстра огромных размеров. От поднявшегося столпа пыли вперемешку со звоном и сумасшедшим грохотом пришлось зажмуриться и уткнуться лицом в коленки. Избежать надрывного кашля тоже не удалось. Пыль лезла со всех сторон, в уши, нос, глаза и сыпалась на голову обильным пеплом, пока Адарт и Уль-Рах продолжали её выбивать с верхних этажей своей эпичной схваткой двух инопланетных самцов. И это ещё до меня не успело дойти, чтo устроенная ими заварушка происходила из-за МЕНЯ!
Сотрясали они стены будь-будь как сильно. Порой даже хотелoсь за что-нибудь ухватиться, так как ощущение, что пол подо мной вот-вот провалится и я вместе с ним, постоянно усиливалось с каждой прoйденной секундой и очередным взрывным ударом. Хотя продолжалось данное безобразие, слава богу, не так уж и долго. В какой-то момент за новым сотрясающим грохотом неожиданно всё вдруг резко стихло, если не считать приглушённого шума от падающих осколков стен, стекла и массивных предметов мебели. Я даже рискнула приподнять голову и посмотреть в зияющую дыромаху на потолке. Сердце при этом в груди наяривало, как моторчик детcкой игрушки, правда более мощный и осязаемый, от ударов которого колотило не меньше, чем от ходящего ходуном Палатиума. Так что трясло меня к тому моменту на грани полуобморочного состояния, а от мысли, что Астону за это время могли свернуть голову, едва не выворачивало подступившей к горлу тошнотой и бесконтрольной истерикой.
Длилось это мнимое затишье совсем недолго. Вначале моё боковое зрение уловило размытое движение со стороны окон, а уже сразу вслед за этим раздался очередной взрыв, выбивший на этот раз сразу два окна и небольшой между ними пролёт стены. Я снова завопила во всю глотку и снова себя не услышала. Хотя, не исключено, что голос-таки я себе сорвала, до сих пор не имея никакого понятия, что мне делать и как остановить эту чёртову парочку.
Но, похоже, они и без меня справлялись неплохо. А подлезть под их тушки в надежде докричаться хоть до кого-нибудь
из этой одуревшей парочки — всё равно что броситься под товарный поезд.В этот раз на пол рухнул Уль-ах, едва не проломив его собой окончательно. Но зато им до этого нехило так протаранили стену и окна, из-за чего мне вновь пришлось прикрываться руками, мысленно молясь только об одном — чтобы меня не снесло куском каменного осколка и не вспороло щепками oконных рам с разбитым стеклом. Слава богу весь этот град вместе с Адартoм и Самойловым пролетели мимо меня где-то в двух шагах. Хотя подбрoсило меня от их падения опять же не слабо, отчего мои внутренности весьма ощутимо взболтнуло едва не до рвотного позыва.
А дальше… Такого, наверное, не увидишь ни в одном голливудском ужастике, ибо всё это происxодило прямо на моих глазах, без трясущейся кинокамеры и рваного монтажа. Астон что-то прорычал на своём цессерийском диалекте, нависнув над изрядно помятым, перепачканным и весьма сильно подранным Уль-Рахом, тот ему ответил более высоким басом, затем попытался скинуть краснокожего противника с душераздирающим ором. потом… Я даже не поняла, как всё это произошло. Они оба оказались на ногах, красный Демон и не такой уже чисто белый Серафим. У последнего было сломано два или три нижних крыла. Он попытался ударить уцелевшим Адарта, но тот его перехватил одной рукой, а потом поочередно вонзил шипы своих крыльев в грудную клетку Самойлова. Сопровождавший данную картину хруст костей и звериный рык раненного хищника прошёлся по моим перетянутым нервам, будто остриями дюжины скальпелей. Я сама едва не застонала и не вжалась в стену спиной что дури. Но глаз так и не закрыла, хотя и мечтала просто до умопомрачения зажмуриться. Понятия не имею, почему так этого и не сделала. Может заклинило?
Во всяком случае, наблюдать за тем, как передо мной разрывают на части моего любимого преподавателя…
Я даже ахнуть не успела. Просто сидела с открытым ртом и просто наблюдала, как его разносит на куски, часть из которых вместе с кишками и фонтаном еще тёплой крови летит прямо на меня и, естественно, сыплется-льётся мне на голову…
В самую пору хлопнуться в обморок, только ни черта подобного. Я всё еще в сознании и никак не могу понять, что тут, вашу мать, только что произошло. Сижу оцепенев под слоем грязи и в луже чужой крови и ни хрена не соображая, наблюдаю, как дарт возвращается обратно в человеческий облик Найджела Астона, направляясь в этот момент в мою сторону. Единственное, что мне хочется, это отшатнуться и забиться хоть куда-нибудь. Даже не знаю почему. Какой-то животный рефлекс, который вскоре перебило не менее одержимым желанием вцепиться в выжившего мужчину и никогда-никогда его не отпускать. Всего две или три секунды на полное осознание, что на месте Самойлова сейчас мог оказаться именно он. Видеть его прежним, но в этот раз голым, грязным и чуть ли не всего в крови… Как он быстро ко мне приближается, как нагибается…
— Настя, ты в порядке? Не ранена?
Только я не понимаю о чём он спрашивает. Неосознанно тяну к нему руки, больше не в состоянии себя сдерживать, хватаю его за плечи и шею и начинаю реветь в голос. Трястись, подвывать, надрывно всхлипывать. Стоило ему лишь подхватить меня с пола, поднять, как невесомую пушинку, крепко прижать к себе и всё… Плотину окончательно прорвало.
сцена пятая, «восстановительная»
— Ну всё! Уже всё позади. Тише… тшшш…
Если бы это было так просто. Взять и по желанию отключить эту долбанную истерику. Но мне не помогают даже эмоциональные перенастройки Астона, хотя без них меня бы по любому довели до ручки. До потери сознания уж точно. А так… Я просто реву и ошалело оглядываю из-за плеча Адарта во истину жутчайшую картину — воплощённый в реальность Апокалипсис. Разрушенную чуть ли не до самого основания огромную комнату-зал, в которой меня не так уж и давно пытались откормить экзотическими яствами за не менее экзотическим столом. Только теперь по её центру в когда-то таком красивом полу красовались одна в одной две внушительные вмятины и в эти вмятины быстро стекала кровь. Правда, мой взгляд вскоре зацепился за совершенно иной элемент этой убойной композиции. За лежащую на боку огромную голову Уль-аха с раскрытыми чернющими глазами. И меньше, чем через четыре-пять секунд её начали покрывать потянувшиеся с разломленного паркета световые «червячки», яркие точки и ломанные линии. Они принялись вспыхивать практически везде и повсюду, где Астон с Самойловым успели оставить свой весомый след при обоюдной попытке обоих противников снeсти Палатиум к чёртовой бабушке.
Я даже всхлипывать перестала, не в состоянии отвести восхищённо-шокированного взора с происходящего высокотехнологичного чуда. Палатиум не просто восстанавливался или регенерировался за считанные секунды, но и втягивал (а может и всасывал) чужеродную органику, расщепляя её мгновенным (не удивлюсь если и термоядерным) синтезом. О пережитом ужасе было забытo едва ли не сразу, ведь его прямо на моих глазах на веки вечные стирали из памяти окружающих стен. И чересчур уж быстро. Когда дарт вносил меня в спальню, от головы Уль-Раха оставалась уже одна макушка, покрытая неоновой сетью светового «фильтра», который продолжал затягивать останки обожаемого всем нашим медучилищем препода в практически полностью восстановившийся пол. Про его же кровь, кишки и другие части тела говорить было уже нечего — от них тоже не осталось ни единого следа.