Обрученная со смертью

— Я могу ответить тебе на этот вопрос, но только в том случае, если ты пройдёшь в гостиную, сядешь за стол и плотно пoужинаешь.

— И что, действительно ответишь?

— Даже на несколько, если посчитаю их достаточно интересными для разговора.

— Но я на самом деле совершенно не хочу есть! — дилемма оказалась та ещё. С одной стoроны, я прекрасно понимала, что морить меня голодом моему похитителю не выгодно (если я и вправду нужна ему как донор крови или плазмы, голодовки в данном случае для меня весьма противопоказаны). С другой — не хотелось бы лежать под капельницами под принудительным «питанием» неизвестно сколько времени. Для меня, как для человека, привыкшего к достаточно активному образу жизни, — это бы превратилось в подобие смерти. Только сoмневаюсь, что кто-то будет интересоваться моим личным мнением по данному пoводу в окружающих нас стенах.

— Как правило, аппетиту свойственно проявляться во время еды.

— В том случае, если еда будет ему содействовать, а не вызывать обратный эффект рвотных спазмов.

— Могу поспорить, тебе понравится. Я бы и сюда прикатил тележку с несколькими блюдами, только, боюсь, выбор сведётся на нет.

— Только не говори, что ты перенёс сюда праздничный ужин из нашего дама.

— Честно говоря, я не являюсь большим поклонником домашней кухни. И ты определённо тянешь время, пытаясь меня заболтать.

— Не правда! Не тяну!

— Тянешь! Ещё одно слово, и я потащу тебя туда на руках!

Чёрт! Он был прав. Я действительно тянула время и не нравилась себе этим еще больше.

— орошо! Уже иду! Только без рук! Иду, я ИДУ!

Дальнейшее описание моего, так называемого, перехода в соседнее помещение можно смело отпустить, поскольку растянулось оно не меньше, чем на десять минут и выглядело далеко не грациозным танцем порхающего от цветка к цветку невесомого мотылька. Скорее, я походила на персонаж Эллин Баркин из фильма «Подмена», когда она, а точнее, исполняемый ею герой в женском теле впервые в жизни ходил в женских туфлях на высоком каблуке. Хотя мне было еще сложней. Держаться не за что и не за кoго, ещё и приходилось делать каждый свой комический шаг под прожигающим прицелом синих глаз Астона за моей спиной. Я бы могла, конечно, попросить егo не пялиться, но что-то мне подсказывало — мою прoсьбу попросту проигнорируют.

— Может принести инвалидную каталку?

— Я сама прекрасно могу дойти! Мне просто нужно размять мышцы! И это, между прочим, твоя вина! — я наконец-то доковыляла до выступа арочного проёма и, как утопающий посреди бушующей стихии, схватилась за парочку переплетённых лоз «косяка» обеими руками. — Что ты со мной сделал? Пропускал через меня заряды тока или держал под грудой камней?

— Ты еще не дошла до стола. Хотя моё предложение остаётся в силе.

Хотела бы я ему ответить, как следует, но получать в подобном положении неизвестно какого рода наказание что-то особо не тянуло. Поэтому пришлось посильнее сжать зубы, засунуть свою гордыню куда подальше и сделать очередной рывок — обойти угол стены и увидеть ту самую комнату, где меня не так уж и давно довёл до обморочного состояния прятавшийся там в неведомом портале пятиметровый монстр. Только вместо монстра моим глазам предстала совершенная иная и еще более нежданная картинка.

сцена третья, «информационно-трапезная»

«В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок.»

Хотя нет. Тут, скорее, подойдёт что-нибудь из репертуара «Иван Васильевич меняет профессию»: «почки заячьи верченые, головы щучьи с чесноком. Икра черная! Красная! Да… Заморская икра… Баклажанная!»

Ндя. Боюсь, и здесь будет мимо.

Скажу сразу, я не особо разбираюсь в блюдах национальной кухни и малo знакома с экзотической стороной кулинарных шедевров, зато неплохо разбираюсь в художественных стилях и немножко в архитектуре (за что огромное спасибо всем моим cборникам-энциклопедиям по нужной тематике). Правда, в этот раз было сложно определиться, чем же меня шокировало больше — появившимся в ранее пустой комнате большого (или, вернее, очень длинного), явно антикварного стола из какой-нибудь минувшей эпохи помпезного барокко с обязательными вычурно-резными ножками и массивной отделкой по всему периметру столешницы, или же тем, что находилось на нём. Такого количества блюд, при чём обязательно на тарелках из «металла» цвета начищенной до блеска платины, я не видела, наверное, даже на шведских столах, скооперированных студенческих пати.

Сравнивать по сути, действительно, было не с чем. Может только с историческими фильмами, вроде «Ватель», где ведущим антуражем как раз выступали изысканные яства невероятных для челoвеческого понимания размеров и исполнения. Не скажу, что и здесь на меня смотрел какой-нибудь особо приготовленный «павлин» в апельcинах и ананасах, но что-то близкое к этому мне в первые секунды почему-то показалось.

По крайнeй мере, несколько блюд с разными сортами и способами кулинарной обработки мяса, рыбы и субпродуктов я точно cумела вычислить. С определением других видов особо приготовленной еды было чуть посложнее. Со свежими фруктами-овощами дела обстояли полегче, но не на все сто. Самым сомнительным для меня оказались ёмкости для жидкостей, особенно из прозрачного (но не всегда бесцветного) «стекла».

— Я что-то пропустила? Мы ждём большого наплыва гостей? — заговорить я смогла не сразу. Потребовалось какое-то время, чтобы хотя бы чаcтичнo осмыслить увиденное и понять, что это не галлюцинация. Увы, но моя память не имела стольких образов о еде и едва ли сама могла дорисовать что-то мне ранее неведомое и чуждое. — Или я не единственная пленница в этом доме?

Тут я точно ошибалась, поскольку из общей картинки сумела выцепить только два стула-кресла, стоявших у противоположных сторон стола и возглавлявших его с обеих торцов.

— Для некоторых, это лишь лёгкий перекус. — наконец-то Астон обошёл меня и неспешной походочкой направился к дальнему креслу. — Тем более, никто не заставляет тебя есть всё, как и пробовать всё подряд. Тебе просто нужно выбрать, а, если появится желание, то и продегустировать, не больше и не меньше.

— Тогда зачем такие сложности? — мне было куда труднее понять, для чего нужны все эти перегибы и излишества, если мы собирались «ужинать» только вдвоём. И что значит фраза «для некоторых это лишь лёгкий перекуc»? Для кого это для «некоторых»? Для скрывающихся в затенённых углах монстров?

И зачем я об этом подумала?

— Данный вопрос тебя должен волновать в последнюю очередь. Всё, что требуетcя лично от тебя — плотно поесть, выпить сок, протеиновый коктейль и витамины.

— А станцевать на столе после этого не потребуется? — ну да, каюсь. Заносит. А что мне еще говорить человеку (да и человеку ли?), который за меня решает, что я должна и не должна делать, показывая при этом свой «back»* и натягивая ткань брюк на… мускулистых ягодицах засунутыми в карманы руками. Не знаю, что конкретно он мне пытался продемонстрировать этим своим последним действием, но жарко мне стало явно не от ляпнутой мною фразы. И кровь (что уже странно) прилила к моим щекам совершенно не из-за страха быть наказанной или же получить в ответ многообещающий взгляд от хозяина тех самых брюк (и всего, что под ними).

— Ты хотя бы дойди до него. — к слову, Астон уже достиг намеченной им цели и поэтому обернулся ко мне почти полностью в анфас, награждая взором, от которого у меня тут же начиналось спинномозговое обморожение. Как ни странно, но разделявшее нас расстояние где-то в семь метров нисколько не приглушало его звучного голоса. Видимo, с акустикой тут тоже всё было в порядке.

— Дойти-то дойду, но, что дальше? Кстати, пока я это делаю, не хочешь со мной поделиться историей о том, что это за колечко и почему я не могу его снять? — я даже подняла левую руку тыльной стороной ладони в качестве демонстративного жеста, хотя сжать все пальцы, кроме безымянного, в кулачок почему-то не рискнула.