Обрученные (Ремингтон - 3)

Кенрик, опасаясь, как бы из-за странной склонности брата к торговле его меч не затупился, послал в Монтегю Эварда де Кордрея, чтобы тот не давал ослабнуть боевым навыкам Гая и руководил его войском. За три года службы в Монтегю Эварду редко приходилось бывать на поле битвы: сражения Гая происходили за столом переговоров, а противниками были купцы из далеких стран. Правда, у себя на родине эти купцы были могущественными и безжалостными властителями, и любой из них, не задумываясь, перерезал бы горло человеку, вставшему у него на пути, если бы дело того стоило. А поскольку безвременная кончина Гая де Монтегю сослужила бы добрую службу торговцам со всех краев света, Эварду неоднократно представлялась возможность доказать свою преданность - правда, совсем не так, как это изначально представлялось Кенрику.

Вместо того чтобы ответить своему рыцарю, Гай, сидевший на сундуке, откинулся назад и прислонился к каменной стене.

–  Можешь успокоиться, Эвард, тебе не придется прикрывать меня со спины - позади нее стена.

–  Но эта стена Лонсдейла, - горячо возразил Эвард.

–  Мне она кажется достаточно надежной. - Гай наполнил кубок вином и высоко поднял его, показывая, что пьет за здоровье Эварда. - К тому же готов поспорить, что наш соглядатай рассказал тебе об этой крепости достаточно, чтобы ты знал здесь каждую щелку. Кстати, ты разработал с его помощью план?

–  Да, но уже то, что мы вообще нуждаемся в таком плане, - чистое безумие. Если бы вы...
– Не договорив, Эвард замер, устремив взгляд на руку Гая, сжимающую кубок с вином. - Стивен пробовал это вино перед тем, как принести вам?

–  Ты сам знаешь, что пробовал, - слегка раздраженно сказал Гай, - он же оруженосец, и это входит в его обязанности.

Эвард пересек комнату и распахнул дверь, ведущую в прихожую. На расстеленном перед дверью соломенном тюфяке дремал светловолосый подросток лет четырнадцати. При виде Эварда сонливость мигом слетела с него, и он вскочил на ноги.

–  Ты пробовал вино лорда Гая? - сурово спросил Эвард.

–  Да, сэр Эвард, - усердно закивал головой мальчик, - оно не отравлено. Я не ощутил ни запаха миндаля, ни горького привкуса - никаких подозрительных примесей, которые вы научили меня различать.

–  Очень хорошо, Стивен. Ты хороший слуга. - Эвард торжественным наклоном головы поблагодарил оруженосца, прежде чем закрыть дверь и вернуться в комнату.

–  Ты зря беспокоишься, Эвард, - Гай сделал большой глоток из кубка. - Я нужен Лонсдейлу живым - иначе ему не получить мое золото.

–  Мы в его замке, - заметил рыцарь, - а яды бывают разные, и не все из них убивают. Вы рассуждаете разумно, но разум может и подвести - когда Лонсдейл возьмет вас в заложники и потребует выкуп, вам будет не до рассуждений.

–  Это не даст ему ничего, кроме новой войны, - возразил Гай. - Вот увидишь, скоро он поймет, что меня не так-то просто заставить свернуть с пути и что, договорившись со мной, он получит все, о чем мечтает.

–  Свернуть с какого пути, милорд? Что вы сказали барону Лонсдейлу во время пира, после чего он ушел столь взбешенный? - Не успел Гай ответить, как Эвард сам нашел ответ. - Я догадываюсь - вы потребовали от него вернуть те припасы, которые мы посылали в Холфорд все последние годы. Вы действительно хотите получить от него что-либо, кроме крепости?

–  Да, - медленно произнес Гай, - от барона Лонсдейла мне нужно значительно больше. - Он прикрыл глаза, и перед ним во всей своей красе предстало лицо Клаудии, в тот самый миг, когда он поцеловал ее. - У нее глаза изумрудного цвета.

–  Это что, женщина? - растерянно спросил Эвард. Затем глаза его расширились: - О нет, только не это! Ради Бога, милорд, только не говорите мне, что хотите взять в любовницы племянницу Лонсдейла!

–  Договорились, не скажу, - рассмеялся Гай. Позабавившись выражением ужаса, которое появилось на лице Эварда, Гай смягчился: - На самом деле ей больше подходит роль жены.

Эвард, казалось, лишился дара речи. Глубоко потрясенный, он несколько раз открывал и закрывал рот, тщетно пытаясь произнести что-либо осмысленное.

–  Рано или поздно мне все равно придется жениться, - не дождавшись ответа, продолжил Гай. - Я всегда представлял свою будущую жену неким подобием моей золовки леди Тэсс - золотоволосой и голубоглазой, но никогда не задумывался, как полезно было бы иметь такую жену, как леди Клаудия. Ты же знаешь, что итальянские купцы - наши основные торговые партнеры. Насколько же больше они будут мне доверять, когда узнают, что я взял в жены их соотечественницу! С ее помощью в Монтегю они будут чувствовать себя как дома, а в Венеции нас двоих примут с распростертыми объятиями.

Эвард наконец пришел в себя.

–  Милорд, вы сошли с ума! Лонсдейл разорит вас, прежде чем дать разрешение на свадьбу!

–  Сомневаюсь, что Лонсдейлу известен истинный размер моего состояния. Вряд ли он представляет себе, что это значит - разорить меня, усмехнувшись, ответил Гай. - Как бы то ни было, я готов заплатить любую сумму, которую он потребует. Клаудия стоит того. Ты только подумай, Эвард раз ее отец родом из Италии, в глазах закона она тоже итальянка. Венецианцы не позволяют чужестранцам участвовать в их торговле с Востоком, а теперь я смогу приобретать суда от имени Клаудии - это позволит вдесятеро увеличить наш торговый оборот. - Мысль о женитьбе на Клаудии вызывала в воображении Гая множество разнообразных соблазнительных картин, но ни в одной из них не было и намека на итальянских купцов и торговые суда. Гай сдержал улыбку. Пока что Лонсдейл знает только то, что наши переговоры затянутся - по какой причине, ему неизвестно. Завтра, во время оленьей охоты, я сообщу ему, что в качестве компенсации за все мучения, которые пришлось вынести обитателям Холфорда, он должен отдать мне руку Клаудии. Он в ответ наверняка потребует от меня очередную неимоверную сумму, и в конце концов мы сойдемся на цене, которая его более чем удовлетворит. Завтра в полдень состоится помолвка.

–  Я едва могу поверить, что передо мной тот самый человек, который не далее чем две недели назад во всеуслышание заявлял, что не намерен торопиться с женитьбой. А теперь вы намерены связать себя на всю жизнь с женщиной, чей дядя - обыкновенный вымогатель? - Эвард покачал головой. - Три года я состою у вас на службе, и за это время я слышал от вас немало безумных идей, но такого еще слышать не приходилось.

–  Разве хоть одна из этих безумных идей не сработала? - лукаво спросил Гай.

–  Нет, но порой нам лишь чудом удавалось избежать смерти.

Оставив попытки убедить Эварда в достоинствах своего плана, Гай поднялся, давая понять, что разговор закончен.

–  Постарайся этой ночью еще раз встретиться с нашим шпионом и рассказать ему все, что я сообщил тебе. Надо, чтобы он тоже был в курсе событий.

–  Хорошо, милорд, - Эвард направился к двери, однако Гай окликнул его.

–  И еще, Эвард, - Гай расстегнул ремень и положил меч рядом с кроватью, а кинжал засунул под подушку. - Лучше позаботься о собственной безопасности, друг мой. Я нужен Лонсдейлу живым, но к тебе это не относится. Твоя внезапная смерть его только обрадует.

Несколько часов спустя звук тяжелого удара разбудил Гая, и он потянулся к кинжалу, не успев даже открыть глаз. Комнату окутывал кромешный мрак. Гай прислушался, но его окружала ничем более не нарушаемая тишина. Странное оцепенение сковывало члены Гая, и, не в силах сопротивляться внезапно навалившейся небывалой усталости, он вновь погрузился в забытье.

Гаю снился удивительный сон: его несли два человека, держа за руки и за ноги, как выносят раненых с поля битвы. Но он не был ранен; кроме того, находились они вовсе не на открытом воздухе. Мимо него проплывали покрытые плесенью стелы узкого коридора. Впереди можно было различить силуэт третьего человека, факелом освещавшего их путь. Почему-то Гай не мог сосредоточить взгляд на пламени - оно танцевало перед его глазами неясным расплывчатым пятном. Гай перевел взгляд наверх, на сводчатый потолок, и им овладело чудесное ощущение необыкновенной легкости. Казалось, он может полететь, если захочет. Внезапно несущие его люди ускорили шаг, голова у него закружилась, и он вновь вынужден был закрыть глаза.