Обрученные с Югом

— Мы же были типичными чарлстонскими девицами, — отзывается Молли. — Из нас воспитывали очаровательных дурочек. Готовили к роли сладких булочек, сахарных трубочек, которые станут усладой гибнущего класса. Я не уверена, осознают ли даже теперь мои родители, что были соучастниками в деле вышибания из меня мозгов.

— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, — признается Бетти. — На мой взгляд, у вас, у белых девушек, прекрасная жизнь, о которой можно только мечтать.

— Но какой ценой мы платим за нее?! — восклицает Фрейзер. — Знаете, что отличает меня и Молли от других девушек, с которыми мы росли? То, что у нас появились такие друзья, как вы.

— Ты не такая, как другие, Фрейзер, — произносит Найлз. — Взять хотя бы твое решение выйти замуж за меня. Я не значился в списке завидных женихов, когда мы с тобой познакомились.

— Да, но я не ошиблась в своем выборе, — улыбается Фрейзер. — Хотя мои родители до сих пор не согласны с этим.

Фрейзер подходит к мужу, садится к нему на колени и слегка целует в губы. Они смотрятся рядом, как две серебряные ложки из одного набора.

— Я очень рад, ребята, что ваш брак удался, — говорит Айк. — Я чуть не умер со страху, когда Найлз попросил меня быть шафером.

— Ты чуть не умер? — спрашивает Бетти. — Это я чуть не умерла. Я была первой чернокожей подружкой невесты за всю историю венчаний в церкви Святого Михаила.

— Ты в тот день выглядела великолепно, — говорит Фрейзер. — Вы с Айком были самыми красивыми гостями на нашей свадьбе.

— А как насчет Тревора и Шебы? — подаю голос я.

— Они не в счет. Шеба ужа была знаменитостью. А Тревор на любом балу затмит любую принцессу, — отзывается Молли. — Это слова Тревора, не мои.

— Для вас не секрет, что мои родители были не в восторге от нашего выбора шафера и подружки невесты, — замечает Фрейзер.

— Но надо быть честной, солнышко, и признаться, что больше всего их огорчил выбор мужа, — говорит Найлз.

— Да, у них действительно были другие предпочтения, — соглашается Фрейзер.

— Вот именно, Горный Человек! — восклицает Айк. — Я думаю, мистер и миссис Ратлидж предпочли бы, чтобы она вышла замуж за меня!

— По-моему, это слишком смелое предположение, Айк, — улыбается Молли.

При этих словах, несмотря на тяжелый осадок, оставшийся у всех, наша компания взрывается дружным смехом, как это у нас бывает, когда мы собираемся вместе.

— Айк, расскажи-ка лучше этим белым людям, что мы чувствовали во время свадебной церемонии на плантации Мидлтон-Плейс, — просит Бетти.

— Да кому интересна такая ерунда, Бетти, — возражает Айк.

— Вот именно! — восклицает Найлз. — Готов побиться об заклад, я чувствовал себя ничуть не лучше, хоть был женихом, черт подери!

— Не забывайте, какое было время, — говорит Бетти. — До того как познакомилась с вами, я думала, что все белые выписывают еженедельник ку-клукс-клана. Что я знала тогда? Думала, вы учитесь шить ку-клукс-клановские капюшоны для ваших сходок и плести корзинки для пикников, которые устраиваете с родителями перед линчеванием.

— О, эти наши линчевания! Золотое было времечко. До сих пор скучаю по нему! — говорю я.

— Мы с Айком отправились на этот свадебный прием, готовые к тому, что нас вздернут на дереве. Забавы ради, перед десертом, — продолжает Бетти.

— У вас были такие мысли? Как ужасно! — говорит Фрейзер. — И что, гости сильно вас напугали?

— Нет, они отнеслись к нам самым лучшим образом — они нас просто не замечали. Мы превратились в невидимок, — продолжает рассказ Айк. — На меня обратили внимание только раз. Мы сидели за отдельным столиком. Я пошел за напитками, и пока дошел с подносом до своего столика, белые гости все разобрали. Они приняли меня за официанта.

— А потом Жаба напился и пригласил меня танцевать, — подхватывает Бетти. — Я сказала — отвали от меня, чокнутый крекер. Но он вытащил меня из-за стола и повел на танцплощадку.

— Старла сказала, что не будет со мной разговаривать, если я не приглашу тебя на танец, — отвечаю я. — Она щипала меня под столом, пока я не пошел к тебе, старая перечница.

— А сама Старла пригласила меня, — говорит Айк. — Просто кошмар!

— Конечно, моя свадьба нарушила все социальные табу в Чарлстоне, — говорит Фрейзер. — Но я даже не догадывалась, что она положила начало межрасовым танцам в нашем обществе.

— Знаменательное событие. А какая музыка играла, когда крекеры впервые танцевали с цветными под чарлстонским небом? — спрашивает Найлз.

— Медленная, — вспоминает Молли. — Я подбивала Чэда потанцевать со мной, но он наотрез отказался.

— А пьяный Жаба норовил танцевать щека к щеке, — говорит Бетти.

— Ты не представляешь, Бетти, до чего мужчину доводит похоть, — говорю я.

— Красивая была музыка, — продолжает Молли. — Вспомнила: «Wonderland by Night». Берт Кэмпферт. [53] Точно?

53

Берт Кэмпферт (1923–1980) — немецкий композитор, аранжировщик и руководитель эстрадного оркестра. (Прим. ред.)

Молли встает со стула и идет через комнату, открывает шкаф и ставит на проигрыватель пластинку. Мы переносимся в прошлое, в молодость. Айк с Бетти начинают танцевать, они тают друг у друга в руках. Найлз и Фрейзер тоже поднимаются со стульев. И мы с Молли тоже танцуем, щека к щеке, словно родились для того, чтобы танцевать друг с другом. Молли увлекает меня в большой зал, где никого нет, и мы вальсируем между пианино и арфой. Ее тело послушно откликается на мои движения, ее душистое дыхание щекочет мне ухо.

— Правда, что ты был влюблен в меня в школе? — шепчет она. — Об этом все говорили, даже Чэд.

— Нет. Честное слово, нет.

— Врун! Ты же знаешь, какой ответ мне сегодня нужен. И знаешь почему.

Я молчу.

— А теперь скажи правду. Мне нужно услышать правду. Лучшего друга, чем ты, Лео Кинг, у меня никогда не было — ни среди мужчин, ни среди женщин. Об этом знаем только мы вдвоем, ты да я. Как твой лучший друг, я хочу знать правду: ты был влюблен в меня в школе?

— Нет, я не был влюблен, это правда. Но это только часть правды. Вся правда в том, что я тебя люблю. Всю жизнь. Начиная с яхт-клуба. Заканчивая этим танцем.

— Не надо заканчивать этим танцем.

Молли целует меня долго, крепко, я хочу, чтобы этот поцелуй длился вечно, но он заканчивается вместе с музыкой.

Я поднимаю глаза и вижу лицо: оно прильнуло к окну веранды. Невменяемое, не похожее на себя лицо Шебы По, потому что она сейчас под кайфом. Шеба смотрит на нас с сосредоточенным выражением актрисы, которая готовится к выходу на сцену.

Глава 10 Похмелье

На следующее утро я просыпаюсь в своем пустом доме на Трэдд-стрит с легкой головной болью и чувством досады: еще только пять утра, солнце и не думало всходить. Поскольку моя жена Старла непредсказуема и ведет бродячий образ жизни, я никогда не знаю, когда и откуда она может позвонить. Я плохо соображаю, и телефон успевает прозвонить четыре раза, прежде чем я снимаю трубку. Слышится спокойный, вежливый голос Чэда: