Общая теория права. Том I

Следовательно, понятие правотворчества — более узкое и в то же время более качественно насыщенное, отражающее активность процесса больше, чем понятие формирования права (правообразования). Понятие правотворчества охватывает независимо от того, выражено ли это в едином разовом акте или в цепи следующих друг за другом операций, государственное признание необходимости юридического урегулирования, формулирование юридических норм, возведение классово-господствующей воли в закон, в действующие нормы (или их изменение, отмену). Словом, правотворчество начинается тогда, когда потребности общественного развития уже определились, воля господствующего класса (трудящихся под руководством рабочего класса — в социалистическом обществе) сложилась, необходимость нововведений назрела и выражена по большей части в политических решениях и на этой основе в процесс правообразования вступают компетентные государственные органы. По своему же значению правотворчество представляет собой решающую, конститутивную стадию правообразования. Лишь в результате правотворчества накапливающиеся до того предпосылки, потребности, все то, что можно отнести только к возможности и необходимости преобразований в действующей юридической системе, становятся действительностью, юридической реальностью, воплощаются в правовых нововведениях.

Таким образом, именно в правотворчестве находят концентрированное, «конечное» выражение два главных составных процесса правообразования — объективно обусловленные требования социальной жизни, с одной стороны, активная, творческая деятельность компетентных органов по выработке и включению тех или иных норм в действующую правовую систему — с другой. Отсюда ясно, что, хотя правотворчество относится к «предрегулятивной» фазе правовой системы, от нее прямо зависят не только состояние и эффективность этой системы, но и особенности ее действия. Итоги правового регулирования, данные о его результативности по каналу обратной связи возвращаются в сферу правотворчества. И правотворчество, выражаясь в особых правоотношениях, находясь как бы за пределами правовой системы, призвано вместе с тем постоянно поддерживать ее «боевое» состояние, обеспечивать ее соответствие потребностям социальной жизни, воплощение в ней передового юридического инструментария и тем самым постоянно и активно влиять на характер, ход и действенность правового регулирования. [317]

317

Система правотворческих отношений — это, образно говоря, «кровеносная система» правовой надстройки, подающая необходимое питание в каждую ее функционирующую клетку (см.: Дрейшев Б.В. Правотворческие отношения в советском государственном управлении. Л., 1978, с. 41). Автор, однако, неоправданно включает правотворческие отношения непосредственно в правовое регулирование.

3. Правотворчество — разновидность государственной деятельности. Способы (формы) правотворчества.

По своему социальному содержанию правотворчество является управленческой деятельностью, одной из разновидностей социального управления, которая направлена на создание системы решений общего (программного) характера — нормативной основы управления социальными процессами [318] .

Однако правотворчество — специфическая разновидность социального управления. Это государственно-властная деятельность, состоящая в «творчестве права», в возведении господствующей воли в закон, в том, чтобы ввести в правовую систему новые нормы, изменить или отменить старые.

318

См.: Лебедев М.П. Государственные решения в системе управления социалистическим обществом. — Сов. государство и право, 1972, № 1, с. 82–83.

Как и всякая управленческая государственная деятельность, правотворчество строится в соответствии с теми началами, которые этой деятельности в целом присущи при данном строе.

В социалистическом обществе правотворчество пронизано ленинскими началами организации и деятельности социалистического государственного аппарата. К ним относятся высокая научность, подлинный демократизм, строжайшая законность, пролетарский интернационализм, руководство со стороны Коммунистической партии.

«Государственный момент» для правотворчества является решающим, ключевым. Правотворчество потому и выступает в качестве конститутивной стадии пра-вообразования, что именно в виде государственной воли соответствующие нормативные обобщения обретают свойства права, становятся общеобязательными нормативными предписаниями, поддерживаемыми силой государственного принуждения.

Именно отсюда вытекает нерасторжимое единство содержания права и его формы. Вовсе не случайно по большей части, что один и тот же государственный акт является актом правотворчества, источником права, устанавливающим те или иные нововведения в правовой системе, и одновременно формой существования, бытия нормативных положений.

Впрочем, конкретное выражение «государственного момента» в процессе правообразования (то, что называется способами правотворчества) и в связи с этим соотношение содержания права и юридических источников находятся в зависимости от того, насколько близко подступили непосредственно-социальные притязания (права) к праву как юридическому феномену, каковы их характер и реальная сила, величина их воздействия на юридическую систему, и отсюда от того, насколько значительна направленность в деятельности государственной власти на активное созидание, творчество действующей юридической системы.

С рассматриваемых позиций могут быть выделены два основных способа правотворчества (которые в правовых системах различных стран и эпох переплетаются, взаимодействуют):

а) санкционирование государственной властью норм, которые сложились, реально существуют в виде фактического обычного права либо в виде нормативных положений, вырабатываемых негосударственными образованиями данной политической системы (например, общественными организациями);

б) непосредственная правоустановительная деятельность компетентных государственных органов, выраженная в правотворческих решениях и закрепляемая в юридических нормативных или иных актах, которым юридическая система придает значение формы права.

В том-то и состоит специфика большинства правовых систем рабовладельческого и феодального обществ, что свойственное им господство мощного фактического обычного права (т. е. фиксированных в обычаях непосредственно-социальных притязаний) не требовало большего, чем простое санкционирование обычных норм, придание им юридической силы и тем самым превращение их в юридическое обычное право. И хотя постепенно в актах судебных органов, в исходящих от государства сборниках обычного права нормативные положения перерабатывались с социальной и технико-юридической сторон, государственный акт санкционирования оставался для этих юридических систем доминирующим юридическим источником.

На первый взгляд, весьма близкими к только что указанным являются нормативно-судебные системы англо-саксонского, общего права, построенные на юридических прецедентах. Действительно, судебные решения — основа прецедентов — нередко базируются на фактическом обычае, да и самое придание судебным актам общеобязательной силы может быть интерпретировано в качестве своего рода обычая. Но все же главное здесь — это именно решение государственного органа, пусть и индивидуальное, решение, логическая суть, идея которого в соответствии с особенностями структурного построения данных систем получает общеобязательное значение.

Весьма показательно, что для юридических систем, которые по своему историческому источнику опираются на революционное непосредственно-социальное право, характерна в качестве доминирующего способа формирования прямая правоустановительная деятельность, выраженная в правотворческих решениях, главным образом в виде законов, иных нормативных актов.

С особой выразительностью это свойственно социалистическим правовым системам: их последовательно революционный характер, их нацеленность на такое нормативное регулирование, которое призвано обеспечить свершение в обществе коренных социальных преобразований, ставит непосредственно правоустановительную деятельность компетентных государственных органов в положение исключительного, в сущности, единственного юридического источника. Только на начальных стадиях формирования социалистического права, в частности советского, то, что условно может быть названо революционным непосредственно-социальным правом, прямо, минуя правотворчество, «врывалось» в юридическую сферу в виде революционного правосознания, индивидуальных регулятивных актов, имевших значение юридических источников.

Санкционирование (как способ правотворчества) для социалистических правовых систем характерно главным образом в связи с особенностями социалистической демократии, с многообразием форм участия трудящихся в правотворческом процессе.

4. Правотворческая деятельность. Правотворческий акт. Юридические источники.

Правотворчество — сложное социальное явление, имеющее управленческую природу.

Если рассматривать правотворчество только с точки зрения его фактического содержания, образующих его организационных действий, то оно охватывается понятием «правотворческая деятельность», или «правотворческий процесс» [319] .

319

Такая постановка проблемы правотворчества и правотворческой деятельности предложена А. С. Пиголкиным (см.: Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР. — Автореф. докт. дисс. М., 1972, с. 6 и след).

Правотворческий процесс в указанном смысле представляет собой сложную систему организационных действий. Это процесс, так сказать, технологии создания нормативно-правового акта, состоящий из последовательных операций, в результате осуществления которых в правовую систему вливается новый официально действующий акт [320] . Правотворческий процесс — длящаяся во времени, регламентированная юридическими нормами деятельность.

От правотворческой деятельности следует отличать ее процедурно-организационные формы. Последние выражаются в регламентированном правовом порядке совершения правотворческих операций, представляющем собой процедуру особого рода, которая качественно отличается от процессуальных форм правосудия (1.16.6.).

320

См.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 149–152; Понятие «технологический» в широком смысле, пишет Б.В. Дрейшев, полностью отражает содержание правотворческого процесса как процесса создания нормативного акта (см.: Дрейшев Б.В. Правотворческие отношения в советском государственном управлении, с. 75).