Общество по защите обесчещенных эльфов

— Это потому что твой член пытается набухнуть, но клетка не дает.

— Освободите меня, прошу. Умоляю. Я больше не могу.

— Можешь. — Садистка оплела его ногу своей и заставила шире развести бедра. Я видела, как ее рука двигается под тканью штанов Альва, и мне казалось, что я слышу скрип металлического пояса верности, хотя, конечно, это была всего лишь игра моего воображения. — Сначала мы поднимемся в спальню и ты сделаешь мне хорошо, а потом я сделаю хорошо тебе, если, конечно, не буду разочарована. Ты ведь меня не разочаруешь, сладкий?

— Больная на всю голову, — прошептала рядом Джордина и отправилась дальше угощать гостей канапе, а я вдруг дернулась, озаренная: «А не его ли мадам Пим-глоу собирается продать в «Развратный лотос»? Не Альва ли? Что, если извращенка Присцила предложила такую сумму, от которой рыжая скупердяйка не сумела отказаться?»

Пара поднялась с диванчика. Несчастный курто был весь мокрый от пота, ноги страдальца подгибались, он шел, пошатываясь, и спутница придерживала его за талию. Где-то на середине лестницы госпожа Присцила остановилась и в ярости, с досадой шлепнула ладонью по деревянным перилам.

— Проклятье! Ключ! Я забыла дома ключ!

Альв не сразу понял, о чем идет речь, о каком ключе. Взгляд его был мутным и полным боли. Но потом до бедняги дошло. Самое настоящее отчаяние отразилось на напряженном лице. Казалось, курто вот-вот завоет от безысходности.

«У мадам Пим-глоу есть дубликат. Надо им дать», — подумала я, а потом сообразила, что второй ключ — тайна и говорить о нем не стоит.

Второй ключ.

Какая-то мысль начала медленно распускаться в голове, словно бутон цветка под солнцем.

Второй ключ.

Второй.

Дубликат.

Копия.

Вот сейчас, еще немного — и бутон раскроется: я пойму.

Дубликат.

Копия.

Подделка! Точно!

Второй раз за вечер меня осенило. Внезапно я поняла, как украсть блокнот с заклинаниями, открывающими ошейники курто.

Глава 15

— Нет! Не смейте! Не подходите ко мне! — истошно орал Дракон, вырываясь из рук охранников. Три здоровенных шкафа держали его, пытаясь усмирить, а курто поливал их отборной бранью. — Пустите, уроды! Ты, ублюдок! Тронешь меня — я тебе кадык вырву!

— Зафиксируйте ему голову, — спокойно приказала мадам Пим-глоу, крутя в руках флакон с сонным зельем. — Кричи, кричи, красавчик. Мне же проще.

При виде склянки в ее руках Дракон крепко стиснул зубы и теперь вырывался молча, но так же исступленно. Глаза его бешено вращались. От напряжения по бокам шеи вздулись вены. Он мычал, и в этом мычании я слышала и гнев, и боль, и обреченность зверя, загнанного в угол.

Я ошиблась. Не Альва хотели продать садисткам из «Развратного лотоса» — тот приносил борделю хорошую прибыль. Дракон же не отличался усердием и часто нарывался на жалобы клиенток. Женщины были недовольны его хмуростью, его пассивностью, его отказами. Да-да, отказами! Перед тем как озвучить свои намерения, хозяйка «Шипов» пожаловалась: «Представляешь, он заявил госпоже Смолл, что не целуется в губы. И не лижет. Она заплатила тысячу железных мышей за три часа его общества, а этот поганец не захотел открыть рот. Зачем тогда ему вообще нужен язык? Отрезать да и все! Но ничего, в «Лотосе» его научат хорошему поведению».

Смотреть на происходящее было физически больно. Уже четверо охранников пытались удержать извивающегося курто, один зафиксировал его голову между огромными, как лопаты, ладонями.

— Откройте ему рот, — распорядилась мадам.

— Как открыть?

Дракон сжал зубы с такой силой, что они, похоже, треснули — по крайней мере, я услышала характерный звук.

— Придумайте, как! — разозлилась начальница, и детина с внешностью бульдога встал перед беззащитным пленником.

Я сразу почувствовала: случится что-то ужасное. И захотелось сбежать, зажмуриться, заткнуть руками уши, а лучше спрятать голову в песок, точно страус.

Стоя перед пленником, Бульдог замахнулся. В следующую секунду его кулак, напоминающий навершие гигантской булавы, впечатался в солнечное сплетение курто. И Дракон взвыл. Но сделал это сквозь крепко стиснутые зубы.

— Да разожмите ему челюсти наконец, гоблины паршивые! — воскликнула в раздражении мадам Пим-глоу.

Бульдог ударил еще раз, и еще, и еще, пока рот пленника ни открылся, выпустив нечеловеческий вопль боли.

Миг слабости — и рыжая садистка тут как тут. Флакон перевернут — и сонное зелье окрашивает язык курто в желтый цвет.

— Отлично, красавчик, готовься к переезду. — Довольная мадам развернулась, сунув мне в руки фиал с остатками снадобья.

Я незаметно спрятала баночку в потайной карман, специально пришитый к платью под длинной баской. Там же лежал блокнот — серые страницы, обложка из гладкой коричневой кожи без рисунков. Я объездила полгорода, пытаясь найти такую же записную книжку, как та, что хранилась в сейфе владелицы борделя, и теперь ждала удобного момента, чтобы подменить оригинал на фальшивку.

Осознав, что эту битву он проиграл, Дракон обмяк в руках мучителей. Вниз с его приоткрытых губ протянулась тонкая ниточка кровавой слюны. Подняв голову, мужчина взглянул своей безжалостной хозяйке в глаза и зашептал, пылко, с мольбой, в последней отчаянной надежде:

— Пожалуйста, я же больше ее не увижу.

Он говорил про Арабеллу, про женщину, в которую был влюблен, которую считал своей второй половинкой. Уж она точно не станет ходить в такое злачное место, как «Развратный лотос» — пристанище конченых садисток и извращенок.

— Прошу.

Его взгляд стекленел, веки опускались.

— Есть же в вас что-то человеческое… — Голова безвольно повисла, шепот стал невнятным. — Умо… ляю.

Сонное зелье подействовало: Дракон затих.

Пришло время идти за тетрадкой с заклинаниями.

*

Когда мадам Пим-глоу вскрыла сейф и вытащила на свет вожделенный блокнот, сердце заколотилось как безумное. Я даже неосознанно прижала ладонь к груди — такими болезненными и тяжелыми ощущались его удары.

Получится или нет? Это твой шанс, Диана. Другого может и не быть.

Взволнованная, я не сводила взгляда с тетради в руках начальницы и старалась все время держаться поблизости. Как только она оставит блокнот без внимания, я буду рядом, чтобы совершить подмену. Если же мадам так ни разу и не выпустит записную книжку из рук, на этот случай у меня приготовлен запасной план. И в нем мне поможет Древний, чью клетку я сегодня утром предусмотрительно оставила незапертой.

О, господи, хоть бы все прошло гладко! Ведь мало украсть блокнот — надо еще, чтобы мадам Пим-глоу как можно дольше не обнаружила обман. Впрочем, нам с Ирвингом хватит и суток форы. Надеюсь.