Общий психологический практикум. Личность

1. Стратегические или инструментальные акты, характеризующиеся своим «объектным» отношением к участникам коммуникации. Другие люди рассматриваются как средства, инструменты достижения личной цели. Общение – способ открытого управления или скрытой манипуляции поведением других людей. К таким актам относятся: просьба «передать солонку» за столом, призыв командира «В атаку!», разрешение сесть от преподавателя, а также демонстративная неуспешность в поднятии тяжелой вещи, призывающая помощь со стороны соседей по купе.

Как вы можете заметить, коммуникативные акты не всегда имеют вербально-речевую форму. Демонстративное молчание – не менее «громкая» форма разговора. Само поведение при условии наблюдения со стороны других участников ситуации превращается в коммуникативный акт, вид общения между людьми.

2. Нормативные акты. В процессе общения часто происходит прояснение явных или подразумеваемых всеми участниками коммуникации договоров по поводу правил взаимодействия. Достижение консенсуса по поводу правил и есть нормативный акт коммуникации. Иногда он касается формата общения: мы оговариваем время и место взаимодействия, уславливаемся об очередности разговора и структурируем его тематику. Например, объявление о начале конференции само по себе становится так называемым перформативным актом [8] , порождающим социальную ситуацию регламентированного правилами конференции тематического взаимодействия. Иногда согласие требуется участникам общения по поводу смыслов и ценностей рассказываемых историй: пытаясь договориться, люди апеллируют к нормам и правилам, тем самым утверждая их и в данной коммуникативной ситуации. Формальное закрепление договоренностей в виде законов, конституции и т. п. также относится к нормативным актам.

8

Перформатив – термин теории речевых актов Дж. Остина (Austin, 1962). Перформативы, по мысли Остина, являются такими высказываниями, которые не описывают какие-то события, а сами являются действиями. Произнести перформативное высказывание – означает совершить тем самым соответствующие действия. К перформативам относят, например, клятвы, обещания, предупреждения, приказания. Они служат не для описания, а для преобразования положений дел в мире и манипулирования ментальными состояниями и поведением слушающих (Austin J. L. How to do Tings with Words: Te William James Lectures delivered at Harvard University in 1955 / eds J. O. Urmson, Marina Sbis`a. Oxford, 1962).

3. Драматургические, демонстративные акты или акты самопрезентации, призванные управлять впечатлением других участников коммуникации о личности и намерениях говорящего. К. Седикидес (Sedikides et al., 1997) выделил четыре основных мотива самооценивания: самовозвеличивание (self-enhancement), самотождественность (self-verifcation), самопознание (self-assessment) и самосовершенствование (self-improvement). Согласно его теории, каждый из данных мотивов присутствует в логике построения нашей глобальной самооценки и участвует в саморегуляции нашего поведения. Люди могут различаться по субъективной значимости тех или иных мотивов самооценивания. Привычки, связанные с управлением впечатлением других людей о себе, также могут основываться на подчеркивании высоких достижений в одном или нескольких из этих четырех направлений. Мотив самовозвеличивания связан с потребностью «быть замечательным, самым лучшим» в чем-либо или, по крайней мере, казаться таковым. Стремление «пустить пыль в глаза» другим, выглядеть лучше, чем ты есть, – прямое следствие данного мотива. Согласно исследованиям Дженни Курман (Kurman, 2001; цит. по: Larson, Buss, 2008, p. 570), склонность к самовозвеличиванию характерна для большинства людей (эта склонность в некоторой степени варьируется в зависимости от культуры). В ее эксперименте от 80 % до 90 % испытуемых назвали как минимум одно положительное качество из шести предложенных, в выраженности которого они превосходят большинство остальных людей их пола и возраста. Хотя подобное невозможно статистически, но наша Я-концепция устроена именно таким образом. Мотив самотождественности отражает потребность быть «самим собой», узнавать себя в своих поступках и отношении к себе со стороны окружающих. Даже желание измениться, стать лучше, получить признание должно быть согласовано со способностью отождествить себя с самим собой: «это все еще я», а не какой-то другой человек на моем месте. Подчас данный мотив может тормозить процессы социальной адаптации и реабилитации, особенно в контексте привычного социального окружения. В то же время именно он поддерживает способность личности сконструировать целостную идентичность, организовать и структурировать автобиографическую память. Мотив объективного самопознания связан с желанием получить обратную связь о своих особенностях и способностях от «реальности», в частности, понять и оценить, как собственная личность и поступки выглядят со стороны, глазами других людей. Понимание субъективности самооценивания, частая необходимость координации своих усилий с другими людьми, склонность к рефлексии усиливают проявления данного мотива. Готовность получать отрицательную, критическую обратную связь от других отличает человека, реализующего данную мотивацию самооценивания. Мотив самосовершенствования связан с видением себя в динамике роста и развития. Объективные показатели успешности становятся не так важны на фоне позитивной или негативной их динамики. Так, пусть и незначительный, но прогресс в решении трудной задачи вызовет у человека, реализующего данный мотив, больше энтузиазма, чем самые высокие по сравнению с успехом других людей достижения, давшиеся легко и сразу.

Управление впечатлением других людей – процесс, предполагающий развитую «модель психического» (theory of mind) другого человека. Развитие этой способности наряду с формированием теории собственной Я-идентичности, Я-концепции активно осуществляется в процессе коммуникации.

4. Непосредственно коммуникативный акт, служащий, по мнению автора, достижению взаимопонимания, единого образа и смысла обсуждаемой ситуации. Быть понятым и понять другого – цель коммуникации как таковой. Для этого используются разнообразные средства, однако главным остается готовность вступить в диалог, получить обратную связь, дополнить или уточнить понятое собеседником и не прерывать общения до тех пор, пока все детали не будут прояснены и консенсус относительно интерпретаций не будет достигнут.

Повторяющиеся паттерны социальных действий, в которые мы вступаем с определенными людьми, часто интерпретируются нами как проявления личностных особенностей участников коммуникации. Гарольд Келли, чью теорию атрибуции мы разбирали ранее, в своей модели взаимозависимости (interdependence) указывал на то, что люди в личных отношениях склонны вступать с партнером в последовательность интеракций, где один человек может оказывать влияние на другого и/или контролировать совместный результат их деятельности (собственно взаимозависимость), другой будет вынужден реагировать на результаты деятельности партнера своим встречным действием, а затем оба с большой вероятностью припишут итог взаимодействия личностным чертам партнера (Kelley, Tibaut, 1978; Kelley et al., 2003). Келли подчеркивает роль ситуационного контекста взаимозависимости в выборе партнерами тех или иных интеракций. Он предлагает формулу I = f (S, A, B), где I (interaction) – взаимодействие, А и В – выгоды и ущерб, которые могут получить или понести участники А и В при совершении определенного действия, а S – контекст определенной ситуации взаимозависимости, т. е. матрица пользы и вреда от их совместного или раздельного выбора определенных поведенческих альтернатив. Например, убрать упавшее перед машиной дерево могут только двое. Это ситуация взаимозависимости: все усилия одного не приведут к результату, если второй не подключится. Если оба возьмутся за один конец дерева, то результат также не будет достигнут. Для успеха они должны взяться за противоположные концы дерева. Предположим, один из участников данной ситуации силен и здоров: для него не имеет значения, за тонкий или толстый конец дерева браться, а второй не может поднимать тяжести из-за проблем со спиной и без ущерба для здоровья способен поднять только тонкий конец дерева. Такая ситуация неравномерной взаимозависимости и матрица возможных исходов совместных выборов приведут для одного участника к приемлемому результату только в одном случае, для другого – в двух. С большой вероятностью им придется договариваться, обмениваться недостающей информацией, возможно, спорить, пока выход не будет найден или пока один из них не согласится уступить другому, даже с ущербом для себя. Приписывая успех или неудачу в возможности договориться личностным чертам партнера, участники формируют определенные взаимоотношения. Устойчивые стратегии решения подобных ситуаций взаимозависимости описываются в терминах личностных черт и становятся основанием для прогноза конфликтов в совместной деятельности, длительных личных отношениях.

Конец ознакомительного фрагмента.