Обсидиановый храм

Он выглядел почти так же, как помнила Констанс: тонкие черты, столь похожие на черты его брата, но все же существенно отличающиеся. Благородный подбородок, красиво очерченные бледные губы, обрамленные аккуратной рыжеватой бородкой и странные двуцветные глаза — ореховый и голубой. Единственное отличие от образа, запомнившегося Констанс, заключалось в уродливом шраме, ныне омрачавшем изысканное совершенство его левой щеки, проходя по ней от линии роста волос до самой челюсти. Бутоньерка в виде орхидеи явно неслучайно была заправлена в карман его пиджака — та самая Cattleya Constanciana, бело-розовый цветок, названный в ее честь.

Констанс уставилась на гостя, ошеломленная внезапным воскрешением этого призрака из своего прошлого. И тут же она сорвалась с места и, подобно летучей мыши, метнулась в его сторону, держа стилет в поднятой руке и целясь ему в глаза.

Но Диоген ожидал этого. Ловким движением он уклонился от удара, и лезвие промелькнуло мимо него. Далее молниеносным выпадом он перехватил стальной хваткой ее запястье и дернул девушку на себя, попутно прижимая вооруженную руку к ее телу, чтобы обезопасить себя от клинка и одновременно схватить второе запястье. В конце концов, Констанс оказалась окончательно обездвижена и заключена в его тесные объятия так, что на мгновение действительно почувствовала себя его возлюбленной. Но тут он резко надавил на сустав ее руки, и стилет со звоном упал на пол, рассеивая иллюзию.

Она и забыла, насколько он быстр и силен.

Девушка попыталась извернуться и вновь атаковать его, приложив к этому всю свою силу. Но тщетно.

— Я отпущу тебя, — пообещал он спокойным, ровным голосом, — если ты меня выслушаешь. Это все, о чем я прошу: чтобы ты меня выслушала. И тогда, если ты все равно захочешь убить меня, так тому и быть.

Напряженное ожидание заполнило комнату. Наконец, совладав с волной гнева, Констанс кивнула.

Отпустив одну ее руку, Диоген нагнулся, чтобы поднять стилет. На мгновение Констанс ощутила порыв ударить его коленом по лицу, но она отринула эту мысль как нецелесообразную: физически он во много крат превосходил ее. Возможно, вместо этого стоило позволить ему высказаться.

Диоген снова поднялся. Он отпустил вторую руку Констанс и отступил от нее на шаг. Она застыла, тяжело дыша. Щеки ее залил предательский румянец. Напротив нее в свете настенного факела неподвижно стоял Диоген Пендергаст, словно ожидая ее реакции.

— Итак, ты сказал, что влюблен в меня, — вымолвила она мгновение спустя. — Неужели ты самоуверенно полагаешь, будто я способна в это поверить?

— Но это правда, — сказал он. — И более того, я полагаю, что ты это уже знаешь, даже если пока не можешь признаться в этом даже себе самой.

— И ты действительно думаешь, что после того, что ты сделал, я отвечу тебе взаимностью?

Диоген развел руками.

— Влюбленные люди полны иррациональных надежд.

— Ты упомянул о чувствах, которые я испытываю к Алоизию. С чего бы мне в этом случае интересоваться его младшим братом — особенно после того, какую ненависть ты сумел пробудить во мне?

Это было произнесено презрительно, ядовито, саркастично. Она не скрывала своего намерения ранить его. Но Диоген ответил на этот едкий вопрос мягким размеренным тоном, каким говорил с нею и до этого.

— Мне нет оправдания. Как я уже сказал, мое поведение по отношению к тебе было непростительно.

— Тогда к чему искать прощения?

— Я и не ищу твоего прощения. Я ищу твоей любви. Тогда я был другим человеком, Констанс. И своими стараниями я заплатил за свои грехи, — он небрежным жестом указал на шрам на своей щеке. — Что касается того, насколько я уступаю Алоизию, я могу сказать только одно: вы никогда не были бы счастливы вместе. Неужели ты этого не понимаешь? После Хелен он уже не был способен никого полюбить.

— А ты, судя по всему, был бы идеальным партнером.

— Для тебя — да.

— Благодарю, но я не заинтересована в союзе с психопатом, мизантропом и безнадежным социопатом, и к тому же с серийным убийцей.

Услышав это, он едва заметно ухмыльнулся.

— Мы оба убийцы, Констанс. А что касается мизантропии… разве и в этом мы не схожи? К тому же, ты не находишь, что нас обоих можно назвать социопатами? Возможно, было бы лучше, если б я просто описал тебе будущее, которое представляю себе для нас? Тогда ты сможешь вынести свое решение.

Констанс набрала в грудь воздуха, чтобы выплюнуть в его адрес очередное обличительно-резкое замечание, но подавила этот порыв, чувствуя, что ее ответы напоминают истерические капризы.

— Ты — существо из другой эпохи.

— Да. Урод, как ты уже назвал меня однажды.

Диоген задумчиво улыбнулся, махнул рукой, словно бы отметая это ее замечание, и продолжил:

— Давай примем во внимание простой факт: ты не принадлежишь нынешнему времени. О, ты приложила воистину героические усилия, чтобы интегрироваться в XXI столетие, в сегодняшнее обывательское, пустое общество. Я знаю, потому что наблюдал с расстояния за некоторыми твоими усилиями. И это далось тебе нелегко, не так ли? В глубине души ты, должно быть, уже начала задаваться вопросом, стоит ли игра свеч, — он сделал паузу. — Я тоже не принадлежу этому времени, но совершенно по иной причине. Ты не могла противостоять тому, как сложилась твоя судьба, ибо Енох Ленг вмешался в нее: убил твою сестру и взял тебя под свою… опеку. Как ты уже упоминала, я тоже совершенно социопатичен. Мы — две горошины одного стручка.

Констанс нахмурилась.

Пока Диоген говорил, он поигрывал со стилетом, небрежно перекатывая его в руках. Теперь же он положил его на клавесин и отступил от него, сделав шаг к ней.

— Мне принадлежит остров, Констанс. Частный остров, входящий в архипелаг Флорида-Кис [98] . Он находится к западу от Но-Нейм-Ки и к северо-востоку от Ки-Уэст [99] . Это небольшой остров, но он — настоящее сокровище. И он называется Халсион. Там у меня есть дом: просторный особняк с обширной библиотекой, мастерской и галереей, из его окон открывается чудесный вид на восход и закат. В нем я содержу коллекцию редких вин, шампанских и деликатесов — клянусь, ничего вкуснее ты никогда не пробовала. Я много лет подготавливал эту идиллию с кропотливой, чрезмерной осторожностью и заботой. Это был мой бастион, мой последний оплот, где бы я мог скрыться от всего мира. Но пока я оправлялся от ран в хижине Джиностры, я понял, что такое место, каким бы идеальным оно ни было, будет невыносимо одиноким без другого человека — того, единственного с кем бы действительно хотелось разделить его, — он немного помедлил. — Разве нужно мне снова говорить, какого человека я подразумеваю?

98

Флорида-Кис — архипелаг, цепь коралловых островов и рифов на юго-востоке США. Общая площадь островов составляет 355,6 км^2, население 79 535 человек.

99

Но-Нейм-Ки и Ки-Уэст — острова, включенный в состав архипелага Флорида-Кис.

Констанс попыталась что-то сказать в ответ, но слова не шли к ней. Она чувствовала запах легкого парфюма. Уникальный и таинственный запах заставлял ее воспоминания обращаться к той единственной ночи…

Он сделал к ней еще один шаг.

— Халсион станет нашим убежищем от всего мира, который не заинтересован в нас и недостоин нас. Мы могли бы прожить сорок или пятьдесят лет, уготованных нам, вместе, во взаимных открытиях, наслаждениях и… интеллектуальных занятиях. Есть некоторые теории, которые с течением веков так и не нашли своего доказательства. К примеру, в теоретической математике — гипотеза Римана [100] о распределении простых чисел. Вдобавок я всегда мечтал расшифровать Фестский диск [101] или разработать полный перевод всех надписей этрусского языка [102] . Разумеется, я отдаю себе отчет, что это трудные загадки, на которые могут потребоваться десятилетия, если решения к ним вообще можно найти. Но для меня, Констанс, вся суть в путешествии, а не в пункте назначения. Это путешествие, которое мы совершим вместе. То самое, что мы просто обязаны совершить вместе.

100

Гипотеза Римана о распределении нулей дзета-функции Римана была сформулирована Бернхардом Риманом в 1859 году. Многие утверждения о распределении простых чисел, в том числе о вычислительной сложности некоторых целочисленных алгоритмов, доказаны в предположении верности гипотезы Римана. Гипотеза Римана входит в список семи «проблем тысячелетия», за решение каждой из которых Математический институт Клэя (Clay Mathematics Institute, Кембридж, Массачусетс) выплатит награду в один миллион долларов США. В случае публикации контрпримера к гипотезе Римана, учёный совет института Клэя вправе решить, можно ли считать данный контрпример окончательным решением проблемы, или же проблема может быть переформулирована в более узкой форме и оставлена открытой (в последнем случае автору контрпримера может быть выплачена небольшая часть награды)

101

Фестский диск — уникальный памятник письма, предположительно минойской культуры эпохи средней или поздней бронзы, найденный в городе Фест на острове Крит. Его точное назначение, а также место и время изготовления достоверно неизвестны.

102

Этрусский язык — вымерший язык этрусков, происхождение которого не установлено. Если не считать возможное родство этрусского с двумя другими мёртвыми языками — ретским и лемносским (предположительно идентичным реконструируемому пеласгскому), этрусский язык считается языком-изолятом и не имеет признанных наукой родственников. Одной из гипотез о возможном родстве этрусского является версия С. А. Старостина и И. М. Дьяконова о родстве этрусского языка с вымершими хурритским и урартским. Другие исследователи продолжают настаивать на родстве этрусского с анатолийской (хетто-лувийской) ветвью индоевропейских языков. Учитывая немногочисленность известных этрусских слов и лишь ограниченное знание этрусской грамматики, все эти предположения в очень большой степени являются лишь умозрительными.

Он замолчал. Констанс ничего не ответила. Все сказанное и все случившееся нахлынуло на нее слишком быстро и слишком сильно: признание в любви, видение интеллектуальной утопии, привлекательность убежища и уединение от всего мира... вопреки ее воле, нечто из того, что он сказал, глубоко затронуло ее.

— И у тебя, Констанс, будет все время мира на эту интеллектуальную Одиссею. Только вообрази себе те проекты, которые мы могли бы вести вместе! Ты могла бы заниматься письмом и живописью. Или обучиться игре на новом инструменте. У меня есть чудесная скрипка Гварнери [103] , которую я с радостью подарю тебе. Подумай об этом, Констанс. Мы могли бы совершенно освободиться от этого скучного, погрязшего в коррупции мира, посвятить наше время занятиям, милым нашим сердцам. И осуществить самые потаенные свои желания.

103

Андреа Гварнери (1626—1698) — итальянский скрипичный мастер и основатель династии мастеров Гварнери.