Обвиняется в убийстве

Хейнс подпрыгнул как ужаленный и заявил, что замечание Шэннона — это "грубое и оскорбительное обвинение". Он тут же потребовал, чтобы судья рекомендовал присяжным оставить без внимания слова обвинителя. Но Доулен отказался, указав, что, если на то пошло, защита вообще не получала разрешения зачитывать этот документ. Когда присяжных отпустили, Фил Бэрлсон внес формальное ходатайство прекратить процесс из-за неправильного его ведения. Судья, к великому облегчению обеих сторон, отклонил ходатайство.

В течение последующих нескольких дней обвинение представило множество вещественных доказательств, включая целый ряд окровавленных предметов, которые должны были подтвердить уже внесенные в протокол показания свидетелей:

— пробитую пулей трехметровую дверь, через которую был сделан первый из четырех выстрелов по Стэну Фарру;

— фотоснимки тел Стэна Фарра и Андрии Уилборн, сделанные в морге. Тело Фарра было сфотографировано с четырех точек, чтобы лучше была видна каждая из четырех пулевых ран. На отдельной фотографии была снята обнаженная грудная клетка Андрии, на которой была хорошо видна пулевая рана чуть ниже левой груди;

— окровавленную полосатую майку, которая была на Андрии в ночь убийства;

— окровавленную сорочку Стэна Фарра;

— дюжину всевозможных образцов и фотоснимков кровавых пятен, оставленных в подвальном помещении, где было найдено тело Андрии, а также на двери, ведущей в подвал;

— образцы крови, обнаруженной около столовой, где была ранена Присцилла и убит Фарр, на полу в коридоре, вдоль которого волокли тело Фарра, а также на дорожке, по которой Присцилла пыталась убежать от убийцы в первый раз;

— туфли и сумочку Бев Басе;

— две пули. Одна из них была найдена на лестнице, где по Фарру был сделан первый выстрел, а вторая — за стеклянной дверью, которая могла быть пробита пулями, выпущенными, по словам Гаврела, Калленом Дэвисом, с тем чтобы разбить стекло и проникнуть в особняк. Ранее обвинение предъявило еще пять пуль. Одна из них была обнаружена под телом Андрии Уилборн, а остальные четыре — в столовой. Позже, когда обвинение вызовет в качестве свидетеля Фрэнка Шиллера, директора лаборатории полицейского управления Форт-Уэрта, будут предъявлены еще две пули, извлеченные из тела Стэна Фарра. И последняя пуля находилась пока рядом с позвоночником Гаврела. Все десять пуль полностью вписывались в версию обвинения. Убийца застрелил сначала Андрию Уилборн — это была первая пуля. Затем он перезарядил пистолет в ожидании следующих жертв. Второй пулей была ранена Присцилла. Третьей, четвертой, пятой и шестой пулями был убит Фарр. Седьмой пулей был ранен Гаврел. Этим объяснялось также и то, что убийца не выстрелил в Бев Басе, а погнался за ней — у него больше не было патронов. Гаврел показал, что, перед тем как выстрелить в стеклянную дверь и войти в дом, убийца перезарядил пистолет;

— кусочки целлофанового пакета для мусора, найденные в столовой, на лестнице, где был убит Фарр, и в подвальном помещении. Сам пакет, обнаруженный наверху в спальне, тоже был предъявлен в качестве вещественного доказательства;

— искусственные волоски с парика, прилипшие к целлофановому пакету.

Для опознания вещественных доказательств был вызван детектив Гэри Николе, работавший вместе с Грегом Миллером. В ходе перекрестного допроса Фил Бэрлсон акцентировал внимание на трех стаканах, найденных на кухне, наличие которых должно было доказать, что в тот вечер между девятью и двенадцатью часами Андрия Уилборн была в доме не одна. Бэрлсон спросил, была ли обнаружена какая-нибудь жидкость в одном из этих стаканов. Николе ответил, что была, но никто так и не проверил, какая именно.

Вопрос: Разве вас не учили, что, проводя расследование на месте преступления, следует сохранять любые обнаруженные там жидкости?

Ответ: Нас учили действовать по собственному усмотрению.

Вопрос: Тогда что же вы сделали с содержимым стакана? Вылили? Выпили?

Ответ: Я вылил его в раковину.

Выпаливая скороговоркой один вопрос за другим, Бэрлсон спросил у Николса, сделал ли тот слепки следов, обнаруженных рядом с особняком, отдал ли на анализ ворсинки с ковра и обивки, снял ли отпечатки пальцев с ботинок Фарра и, наконец, обнаружил ли в доме "пластмассовые пакетики с белым порошкообразным веществом".

На каждый из этих вопросов Николе давал отрицательный ответ.

Окровавленные сорочка Фарра и майка Андрии, а также другие вещественные доказательства были разложены на столе рядом со скамьей присяжных и оставались там в течение всего судебного процесса. По мере того как предъявлялись все новые и новые вещественные доказательства, коллекция окровавленных предметов все более разрасталась. Все выглядело так, будто на сцене постепенно возводились декорации для какого-то страшного действа.

* * *

Наступило время заслушать свидетельские показания Бев Басе. Фил Бэрлсон, высокий седовласый адвокат из Далласа, уже хорошо к этому подготовился. Хотя Васе и считалась наиболее сильной свидетельницей обвинения, он уже видел в ее будущих показаниях множество слабых мест. Главным среди них были весьма странные отношения между Басе и Присциллой Дэвис. Бэрлсон ни на минуту не верил, что их связывали обычные отношения матери и подруги ее дочери, как это утверждало обвинение. Не верил он и в то, что между ними сложились отношения двух сестер — младшей и старшей. Здесь было нечто другое. Никто, разумеется, ни разу не произнес слов "лесбийская любовь", и никто не представил каких-либо конкретных доказательств такой связи, однако множество красноречивых намеков защиты и постоянное напоминание об особых отношениях между этими двумя женщинами заронили соответствующую мысль в сознании многих.

Позже Бэрлсон так объяснял свою теорию: "Присцилла знала, кто был убийцей, и решила этим воспользоваться. В ту ночь все мысли Бев были сосредоточены на Каллене — ведь накануне в клубе "Рангун рэкит" они обсуждали с Присциллой ее развод. Вспомните: у Присциллы в ту пятницу не все складывалось так гладко и просто. Ей стоило большого труда уговорить врача дать ей фальшивую справку. Она долго притворялась, поэтому, когда в следующий понедельник узнала о решении судьи, ей захотелось тут же с кем-нибудь поделиться своей новостью. Бев говорит, что собиралась в тот вечер переночевать у Ди. Вздор! Ведь она прекрасно знала, что Ди уже договорилась со своим возлюбленным остаться на ночь у него. Просто Бев захотелось узнать подробнее, что же произошло в тот день в суде. Я убежден, что тогда ночью им каким-то образом удалось встретиться и договориться назвать убийцей Каллена. Может быть, они знали имя настоящего убийцы, а может быть, и нет, но они решили свалить все на Каллена".

Когда Бев Басе, красивая девушка с копной золотистых волос, заняла место для дачи свидетельских показаний и начала свой рассказ, в зале не было человека, который слушал бы ее более внимательно, чем Фил Бэрлсон.

Басе рассказала о том, как в тот роковой день 2 августа она приехала в особняк на собственном автомобиле. Это было, как ей помнится, примерно в полдень. Накануне из Хьюстона вернулась Андрия, гостившая там у бабушки, поэтому Бев решила взять девочку с собой и отправиться вместе с ней за покупками. Далее Бев Басе рассказала, как сама выбрала для Андрии майку и помогла той одеться. Это лишь укрепило в сознании присутствовавших представление об Андрии как о невинном ребенке, во всем полагавшемся на старших подруг и членов своей семьи и полностью доверявшем им.

Тим Карри считал чрезвычайно важным, чтобы присяжные стали испытывать симпатию и добрые чувства к Андрии, чтобы она представлялась им мягкой, чувствительной натурой с артистическими наклонностями, девочкой, которая приходила в восторг от красоты окружавшего ее мира, существом столь добрым и нежным, что могла научить уживаться друг с другом птицу и кошку. Ведь до сих пор присяжные знали лишь то, что девочке было 12 лет и что ее уже нет в живых. В своих письменных показаниях Басе трогательно рассказывала о том проведенном вместе с Андрией дне, когда девочка, поделившись впечатлениями о своей поездке, потом долго стояла у витрины зоомагазина с одной лишь целью — "поболтать" с продававшимися там зверюшками. Но защита, разумеется, уже заранее ознакомилась с этими показаниями, поэтому, когда Басе дошла до эпизода у зоомагазина, Хейнс заявил протест, сказав, что это к делу не относится. Протест был принят — и присяжные так никогда и не услышали эту историю. Басе и Андрия вернулись в особняк около четырех часов. В это время там уже были Присцилла и Ди со своим приятелем. Они поболтали примерно час, а может быть, и дольше. Затем приехал Бубба Гаврел.