Обвиняется в убийстве

Джо Шэннону понадобилось менее 10 минут для перекрестного допроса Полка.

— Сколько вам заплатили за то, чтобы вы пришли сюда и наплели всю эту белиберду? — спросил вконец разгневанный помощник окружного прокурора.

— Ни цента, — ответил Полк.

— Вы хотите сказать, что явились сюда как добропорядочный и честный гражданин?

— Мне стало жаль человека, которого могут лишить жизни.

— И поэтому вы ждали все эти шестнадцать месяцев?

— Я хотел все это скорее позабыть.

К такому свидетелю у меня вопросов больше нет, — сказал Шэннон и сел на свое место.

После показаний Уэйна Полка допрос двух последних свидетелей защиты несколько разрядил обстановку.

Катрин Брукс, в свое время владевшая вместе с Хорасом Коуплендом баром "Глаза Техаса", сказала присяжным, что 2 августа Коупленд приехал в бар примерно в шесть вечера. "Он прошел прямо в контору и запер за собой дверь. Пробыв там около часа, он уехал. Это было часов в семь. В тот вечер я больше его не видела". Когда на следующий день вечером Брукс снова увидела Коупленда, "он не стал говорить" об убийствах в особняке Дэвисов. В ходе перекрестного допроса обвинение установило, что Катрин Брукс и Хорас Коупленд расторгли свой договор в октябре 1976 года, за 8 месяцев до того, как Коупленд был убит. "Расставание не было дружеским", — призналась свидетельница. Как раз в тот момент, когда убили Коупленда, она возбудила против него судебное дело на том основании, что тот вписал свою фамилию в свидетельство о праве собственности на земельный участок, который принадлежал ей, и использовал этот документ для получения банковского займа в размере 45 тысяч долларов. У защиты остался последний вопрос: "На какой машине ездил Коупленд 2 августа 1976 года?" "На серебристом "кадиллаке" модели 75-го года", — ответила она.

В пятницу 11 ноября, ровно через 12 недель после того, как в Амарилло появился первый свидетель, защита вызвала в суд Роберта Миллера, известного в США специалиста по опасным для здоровья наркотикам. Этот профессор из Университета штата Миннесота готовил в то время исследование для ООН о применении наркотических средств. Пойдя на значительные расходы, защита пригласила его в Амарилло, для того чтобы тот подробно рассказал о всех негативных последствиях, к которым приводит длительное употребление препарата наркотического типа, называемого "перкодан". Чувствуя, вероятно, что их собственные мучения подходят к концу, присяжные, казалось, особенно внимательно слушали д-ра Миллера, когда тот описывал разрушающее воздействие препарата на память человека, а также на его способность воспринимать действительность. Алкоголь, сказал Миллер, обращаясь к присяжным, "усиливает действие препарата".

— Иными словами, — уточнил Хейнс, — перед нами ситуация, когда один плюс один в сумме дают три?

— В общем так.

Вопрос: Может ли такой человек [смешавший перкодан с алкоголем] действительно поверить, что какой-то воображаемый им эпизод имел место в действительности?

Ответ: Да. Но очень многое зависит от самого человека. Одни к этому предрасположены больше, другие — меньше.

Как Хейнс и предполагал, д-р Миллер ввел затем понятие "человек двух миров", так сказать д-р Джеки ль и м-р Хайд ^[18] , только в применении к наркомании. В одном мире такие люди живут достойно, как вполне добропорядочные члены общества, а в другом ведут себя совершенно по-иному".

18

Имеется в виду герой психологического романа Роберта Л. Стивенсона "Странная история д-ра Джекиля и м-ра Хайда". — Прим. перев.

— Может ли такой человек быть вхож в светское общество и одновременно поддерживать связи с преступным миром? — спросил Хейнс. — Иными словами, можно ли назвать такого человека миссис Джекиль и миссис Хайд?

— Можно вполне, — ответил Миллер.

— У меня больше нет вопросов, — сказал Хейнс.

Утром в понедельник для опровержения показаний

Уэйна Полка обвинение вызвало в суд его жену, с которой тот уже не жил.

Отвечая на вопросы Толли Уилсона, Пейдж Полк тут же "обезвредила бомбу". Уэйн Полк действительно нанес довольно странный ночной визит Дэвисам, сказала она присяжным, но это было не 2 августа.

"За несколько дней до убийства Уэйн сказал мне, что ездил в особняк, но так ничего там и не взял, — продолжала Пейдж Полк. — Он сказал, что отправился на пикапе, затем снял с него мопед и поехал на кем по грунтовой дорожке вдоль реки. Потом пешком прокрался через лесок к тому месту, где был закрытый бассейн. Постоял немного около него, раздумывая, стоит ли разбивать стекло. Но вдруг увидел, как к особняку подъехало несколько автомашин, и тут же поспешил убраться".

Даже если бы все это действительно произошло 2 августа, добавила свидетельница, все равно Полк не мог видеть, что его электронные часы показывали 11.11, по той простой причине, что они вообще уже несколько месяцев не ходили с того самого дня, когда он свалился с лодки в воду вместе с часами. И наконец, сказала Пейдж Полк, она разговаривала с ним по телефону в прошлую среду, как раз перед тем, как он должен был ехать в Амарилло. Суд вынес решение, предписывавшее Полку выплачивать ушедшей от него жене по 5 долларов. Пейдж напомнила ему об этом.

Вопрос: К что же он ответил?

Ответ: Он сказал, что собирается в Амарилло и что заплатит мне, как только вернется.

На этом месте обвинение попросило объявить перерыв. В течение нескольких часов оно совещалось за закрытыми дверями, пытаясь, видимо, решить, кого из свидетелей вызвать следующим.

Пока обвинение занималось определением своей дальнейшей тактики, Стив Самнер устроился на ступеньках лестницы и принялся жевать прихваченный с собой сандвич. Не успел он закончить трапезу, как увидел Рода Хинсона, одного из следователей прокуратуры округа Таррент, который кубарем скатился по лестнице.

— Что за спешка? — поинтересовался Самнер.

— А ты разве не знаешь? — с ехидцей ответил Хинсон. — Мы только что решили прекратить вызов свидетелей с нашей стороны.

Самнер, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки и чуть не сбив кого-то по дороге, бросился на пятый этаж, где в это время Хейнс и другие защитники проводили тайное совещание. Позже Самнер рассказывал: "Кажется, все были поражены не меньше моего. С их стороны это было невероятное решение". Самнер доложил коллегам, что появилась возможность вызвать наконец в суд "мистера Динамита" и других потенциальных свидетелей. Бэрлсон, однако, лишь покачал головой — сейчас было не ко времени проявлять геройство.

А еще через час, уже в зале суда, Ричард Хейнс встал, посмотрел в сторону Каллена, затем — присяжных, затем — судьи и произнес: "На этом защита прекращает представление доказательств".

Уже за несколько недель до этого Шэннон догадывался, что защита не собирается заслушивать в качестве свидетеля Каллена, но его коллеги Толли Уилсон и Марвин Коллинс были все же потрясены. "Трудно представить себе, чтобы на западе Техаса нашелся хотя бы один обвиняемый, который отказался бы выступить со свидетельскими показаниями лично", — сказал Коллинс. А Уилсон добавил: "Если вы действительно хотите попытаться доказать свое алиби, то, как тут ни верти, а выступить с собственными показаниями вы просто обязаны". Хейнс признался впоследствии, что за всю его адвокатскую практику это было самым трудным для него решением. Но все защитники пришли к единому мнению: "Каллен — плохой свидетель. Он лишен всяких эмоций и вряд ли сможет произвести впечатление откровенного и честного человека". Скептик, конечно, мог сказать, что у Каллена вовсе и не было никакого алиби, но, возможно, он в кем и не нуждался. Из всего бесчисленного множества самых разных характеров, которые предстали перед присяжными и явились свидетельством человеческого двуличия, подлости и мерзости, Каллен Дэвис был единственным человеком, так и оставшимся для них полной загадкой.

В среду 16 ноября, пока обвинение и защита готовили свои заключительные речи, судья Джордж Доулен обратился к присяжным с напутственным словом перед вынесением ими вердикта. Не свойственным ему мрачным тоном он попросил публику постараться сдержать свои эмоции и реагировать на все спокойно. Были приняты дополнительные меры безопасности. В заполненном до отказа зале дежурили вооруженные детективы из прокуратуры округа Таррент. Коридор патрулировался дополнительным нарядом полиции. Рой Риммер, лучший друг Каллена, нанял личного телохранителя, который стоял теперь всегда рядом с ним (Риммер совершенно правильно оценил обстановку и понял, что теперь все будет развиваться очень быстро). Вместе с группой людей Каллена, включавшей его брата Кена, Риммер сидел рядом с подзащитным. С противоположной стороны на местах, предназначенных для людей обвинения, сидел Джек Уилборн, отец убитой девочки. Его потемневшее, осунувшееся лицо выражало бесконечное страдание.

В своем напутственном слове Доулен должен был сначала объяснить присяжным довольно запутанный закон о тяжком убийстве, караемом смертной казнью, в соответствии с которым и рассматривалось данное дело. Согласно закону, присяжные могли признать обвиняемого виновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, лишь в том случае, если все они признают, что тот сначала нарушил закон штата о берглэри. Если присяжные признают обвиняемого невиновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, то суд должен будет перейти к рассмотрению дела по менее серьезному обвинению в обычном тяжком убийстве. Но ключевым пунктом в напутствии Доулена присяжным были слова о "разумной моральной уверенности". Для вынесения обвинительного вердикта присяжные должны чувствовать "разумную моральную уверенность" в том, что обвиняемый действительно совершил вменяемое ему в вину преступление, и тем самым исключить все другие возможности. Иными словами, если кто-либо из двенадцати будет испытывать "разумное сомнение", он обязан будет заявить о признании подсудимого невиновным.