Объявляется посадка на рейс...

Изабелла и Андрей хорошо знали, как требуется себя вести в подобных экстремальных ситуациях. Поэтому оба, разбив стекла заклинившихся дверей, одновременно выбрались из перевернутой машины и стремглав побежали к ближайшему строению. Бежали в полный рост, не думая, видны ли они преследователям или нет. Главное, добраться до скопления построек, там наверняка такое количество лазеек и переходов, что можно запутать противников. И в первом подвернувшемся дворе стало ясно, что попали в подлинный лабиринт восточного жилья. Побегали по развалинам, подыскивая удобную позицию для засады или обороны. Наконец остановились на угловом коридоре, где было два отверстия, напоминающие бойницы. Одно выходило во внутренний двор, другое — в противоположную сторону, за пределы поселка, в сторону шоссе, откуда приехали все три машины.

Завидев стул с высокой спинкой, Корешков галантно предложил Изабелле посидеть, однако англичанка отказалась, сказав, что ни капельки не устала:

— К тому же я насиделась в машине. Пора размяться.

— Отличное место, — с довольным видом произнес Андрей. — Вот теперь посмотрим, кто из нас сейчас охотник, а кто дичь.

— Только я попрошу, Андрей, больше никого не убивать. Все-таки мы находимся в чужой суверенной стране.

— Я-то тут при чем?! — возмутился Корешков, не переставая следить за двором. — Люблю, когда валят с больной головы на здоровую. Кто, спрашивается, убил тех двух абордажников в машине на дороге?

— Так то была вынужденная самооборона.

— О’кей, идею воспринял. Обороняться в чужой стране можно, а нападать первым — нельзя. — Тут он заметил появившихся во дворе двух бандитов, которые осторожно передвигались вдоль ограды, приближаясь к дому, и жестом подозвал к себе Изабеллу. Когда та приблизилась, коротко добавил: — Беру правого.

Хартвуд понятливо кивнула и прицелилась во второго бандита. Андрей опередил ее — после его выстрела пуля попала «правому» бандиту в ногу, и тот, громко ойкнув, упал. Другой собрался было выбежать со двора, однако не успел — Изабелла выстрелила ему тоже в ногу. Схватившись за нее обеими руками, тот медленно осел на землю.

Оставшиеся четыре бандита принялись безостановочно палить по тому месту, где укрылись Изабелла и Андрей. Оставаться здесь было опасно. Достаточно тонкая дощатая перегородка вряд ли спасет от пуль. К тому же она столь ветхая, что в любой момент может рухнуть, и тогда они окажутся перед бандитами, как мишени — стреляй не хочу. Нужно было поменять укрытие.

Большого выбора у агентов не было. Коридор вел в бывшую кухню, а оттуда тянулся другой коридор — в дом. Их возможный маршрут легко «прочитывался» бандитами. Однако других вариантов передвижения не имелось. Теперь, когда находишься на мушке у охотников, остается надеяться на стремительность, играть на опережение. Выручить может только темп. Нужно быстро передвигаться с места на место в этом лабиринте развалин, дворов, домов, сараев, печек и всякой путающейся под ногами рухляди. Двигаться, не обращая внимания на несусветную июльскую жару и пыль.

Бандиты прекрасно знали, что численный перевес на их стороне: во всех отношениях — как людей, так и ресурсов. Поэтому они палили, не жалея патронов. Кончатся одни — можно сбегать к машине и взять новые. У европейцев такой возможности не было. Поэтому они старались стрелять наверняка и при этом не устраивать кровавую баню — не убивать, а только ранить. Стреляли по ногам. Способ не самый кровожадный и достаточно эффективный: когда ты ранен в ногу, то все равно тебе из-за боли не до стрельбы.

Постепенно количество их активных преследователей редело. Агенты давно обратили внимание на бравого усача в белой рубашке. Чувствовалось, что он здесь главный. Остальные старались обезопасить его, и это до поры до времени удавалось. Но вот уже из строя выведены все охранники, и теперь Андрей не отступает, а сам идет по следу бравого усача, который, отбиваясь от наседавшего противника, палит почем зря из автомата.

Он не знал, что вожаком бандитов был Сафар Кемаль, хотя такое предположение у него было с самого начала. «Ну вот, скоро и узнаем твое имя», — думал он, пытаясь обнаружить место, где спрятался усач.

Но и Сафар, это был, конечно, он, тоже не собирался сдаваться без боя. Больше того, автоматчик намеревался во что бы то ни стало пристрелить европейского агента. Поэтому они вели свою игру в смертельные прятки, каждый намеревался обнаружить и уничтожить соперника. Это продолжалось до тех пор, пока они не сошлись лицом к лицу в довольно обширном помещении, которое в лучшие для этого селения времена, по-видимому, было крытым рынком. Все оно было напичкано невысокими перегородками и столбами, поддерживающими кровлю. Через многочисленные щели в крыше сюда проникали лучи солнечного света, которые делали заметными клубы пыли.

Как только Сафару казалось, что обнаружил место, где спрятался противник, он с неимоверной щедростью стрелял в том направлении. Корешкову приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы уберечься от этой бешеной автоматной стрельбы. Но как бы воинственно ни был настроен бандит, для боеприпасов существуют ограничения, их количество не беспредельно. В один из напряженных моментов схватки, проходившей под навесом, Андрей услышал характерный щелчок — боек ударил в пустоту, патроны в магазине автомата Сафара окончились. Турок с лихорадочной поспешностью хотел было заменить магазин, пустой вытащил, да новый вставить не успел. Воспользовавшись заминкой противника, Корешков выскочил из своего укрытия и остановился прямо перед Сафаром, взяв того на прицел:

— Брось оружие! Сейчас же!

Бандит хотел потянуть время, сделал вид, что не понимает по-английски, однако разгоряченный Андрей был настроен в высшей степени решительно и закричал:

— Бросай или я стреляю!

Сафару ничего не оставалось, как швырнуть автомат на землю. При этом он не удержался от ворчания:

— Тебе повезло, грязный коп, что у меня кончились патроны. Иначе тебе несдобровать.

— Как говорят в старом добром Техасе, не хватило шести, не хватит и тридцати шести, — хохотнул Корешков.

Он приблизился к Сафару, по пути отшвырнул ногой его автомат в сторону и остановился напротив бандита, рассматривая его. Потом сказал:

— Уважаемый господин, у меня к вам есть несколько вопросов. Вы готовы ответить?

— Чего надо? — глядя на него исподлобья, буркнул турок.

— Во-первых, хотелось бы узнать твое имя, кто ты. Во-вторых, это гораздо интересней, чем мы тебе так насолили, что тебе и твоим товарищам не лень гоняться за нами по всей стране с риском для жизни?

Однако Сафару не удалось ответить на вопросы Корешкова. Неожиданно близко послышалось душераздирающее завывание полицейских сирен, после чего послышался зычный мужской голос, усиленный мегафоном:

— Внимание! Вы окружены нарядом полиции! Даю три минуты на то, чтобы вы все вышли на дорогу с поднятыми над головой руками. После этого будет применен слезоточивый газ. Никаких отсрочек не дождетесь. Уж это я гарантирую.

В это время на бывший крытый рынок ворвалась взъерошенная Изабелла. Она остановилась возле Корешкова, держащего под прицелом Сафара.

— Очень кстати, — обрадовался ее появлению Андрей. — У тебя ведь есть право на ношение оружия?

— В отличие от тебя, имею право хранить, носить и применять.