Обыкновенная прогулка

Не было Юдифи...

Эдгар едва заметно вздохнул.

– Эдгар! Милый Эдгар!

Эдгар вздрогнул и обернулся. Грузчик проснулся. Черноволосая Обладательница прекратила болтовню. Дракон навострил уши, а белогривый скакун подавился травой.

Юдифь стояла у двери комбината бытовых услуг в своем ветилуйском одеянии и красных домашних тапочках с пушистыми шариками.

– Вас вызывает Сфинкс!

– О! – взревел Дракон и закатил хвостом оплеуху бетонному столбу. – Дай мне с ним побеседовать.

Белогривый на всякий случай убрался за летающую тарелку.

– Сейчас он тебе загадку загадает, как его родственничек Эдипу, – хмуро пообещал Двойник. – Почему, мол, люди поначалу на четырех конечностях ходят, потом на двух, потом на трех, а потом и вовсе не ходят, а кладут их в красивый ящик, складывают красиво руки на груди и несут в красивое место. А ты и ответишь, что устарело это все. Теперь люди ходят исключительно на головах, если только вовсе голову не теряют.

– Потом побеседуешь, – ответил Эдгар Дракону, направляясь к двери комбината. На слова Двойника он никак не отреагировал.

Юдифи в помещении не было. Эдгар вошел в знакомую желто-красную будку, взял трубку и устроился на откидном сиденье.

– Слушаю.

Слово помчалось в далекий путь к Марсу, алмазным блеском вспыхи – вая под лучами звезд. Слово могло заблудиться в пути, затеряться в провалах космоса, поэтому Эдгар повторил:

– Слушаю, – и закрыл глаза, прислонившись к стенке телефонной будки.

Шорох бумаг вывел его из состояния ожидания. Он выглянул из будки и увидел Юдифь, склонившуюся над канцелярскими книгами.

– Юдифь?

Юдифь подняла голову и улыбнулась.

– Когда же я расплачусь за предоставленную услугу?

– В следующий раз, милый Эдгар.

– Ты думаешь, он будет?

– Конечно. Ты разве в этом сомневался?

И он окончательно понял, что нисколько не сомневался. Не мог сомневаться. Потому что есть вещи, в которых сомневаться нельзя.

– Аиу утара шохо, – сказала трубка. – Дациа Тума ра гео Талцетл.

Голос Марсианского Сфинкса был слышен почти без помех, только иногда наплывала, пропадала и вновь появлялась тихая музыка. Возможно, у Сфинкса играло радио.

– Шохо тао тавра шохо ом, – продолжал заниматься бессовестнейшим плагиатом Сфинкс. – Аиу ту ира хасхе, Аэлита.

Эдгар терпеливо ждал. И дождался. Сфинкс, наконец, понял, что разговаривает не с марсианином. Или просто перестал валять дурака.

Кстати, н а с т о я щ и е марсиане никогда не говорили на языке, которым пытался изъясняться Марсианский Сфинкс. Им это и в голову не приходило. Во-первых, потому, что у них не было головы в нашем понимании, а во-вторых...

А вот что «во-вторых» – неизвестно, потому что настоящие марсиане вымерли, унеся тайну в могилу.

Правда, Эдгар знал кое-что на этот счет. Он знал, например, что марсиане были в большой степени парфюмерической цивилизацией, и запахи в процессе приема и передачи информации играли у них весьма немаловажную роль. Для марсиан могло иметь большое прикладное значение наше выражение «держать нос по ветру», если бы они обладали упомянутым носом.

В общем, Эдгар дождался.

– Марсианскими ночами я ни о чем не думаю, – сообщил Сфинкс и помолчал, давая Эдгару возможность усвоить эту информацию.

Эдгар довольно быстро сообразил, что Сфинкс отвечает на его утренний вопрос, демонстрируя тем самым готовность продолжать сотрудничество с комбинатом бытовых услуг.

– Я разговариваю со звездами, – продолжал Сфинкс. – Мы, в частности, обсуждаем проблему целесообразности, с их стороны, дальнейшего освещения пространства.

Разговор велся односторонний, потому что между вопросом и ответом проходило бы слишком много времени. Сфинкс понимал это и в своем монологе старался дать ответы на невысказанные вопросы Эдгара.

– Сейчас четко определились три группировки. Ортодоксы считают целесообразным светить, радикалы, естественно, не светить, а центристы – светить внутрь себя. Есть и такие, кто от слов уже перешел к делам: некоторые не светят, некоторые образовали фракцию черных дыр. Большинство, правда, пока поддерживает мою точку зрения, согласно которой светить надо, хотя и бесполезно. Дело в том, что я с детства не приемлю темноты. В темноте трудно отбиваться от метеоритов. К сожалению, – Сфинкс протяжно вздохнул, – убеждать их все трудней, так что, боюсь, пора думать над новыми источниками света.

Еще по ночам я проверяю себя. Проверяю, все ли помню. Возможно, это когда-нибудь пригодится. – (Сфинкс не уточнил, кому пригодится). – И передайте Дракону, – круто поменял он тему разговора, – что я с ним по телефону говорить не буду. Только у себя, если вообще захочу разговаривать. А возможности для визита у него есть. Так и передайте: возможности есть, а он пусть подумает. И скажите еще, что на Плутоне драконов полным-полно. Земных, подчеркиваю, земных драконов. Так что пусть подумает, это полезно. Передача окончена. Аиу ту ира хасхе, Аэлита.

Раздалось знакомое попискивание и связь прекратилась.

Эдгар вышел из будки, постоял у барьера, но Юдифь не появлялась. И он понял, что сегодня уже не поговорит с ней. Возможно, это было связано с окончанием рабочего дня на комбинате бытовых услуг. Возможно, с чем-то другим.

Эдгар вновь подошел к розовому домику с официальной табличкой и оглядел окрестности. В окрестностях ничего не изменилось, все занимали соответствующие места. Он сделал жест Дракону – мол, все в порядке – и решил, что перескажет ему разговор с Марсианским Сфинксом завтра.

Итак, все вокруг замерло, приготовилось, внимало. Застыли в воздухе струи фонтана, замерли флюгера и даже пульсар в виде буквы «ы» прекратил свои манипуляции. Все ждали. Напряжение достигло высшей точки.

Достигло апогея.

И – СВЕРШИЛОСЬ!

Хрипловатый, Но, Впрочем, Не Лишенный Приятности Голос объявился, наконец, и грянул над булыжными улицами, палисадниками, деревьями и черепичными крышами.

– Необходимые Вещи! – возвестил Голос.

Дверь домика открылась вследствие хорошего пинка, произведенного изнутри, и на пороге появился Голубой Рыцарь в своем увесистом рыцарском облачении, при голубом плюмаже, опущенном забрале и без копья. Копье никак не вписывалось в экипировку, потому что обе руки мессира в тяжелых перчатках были заняты. На правой и левой ладонях Голубого Рыцаря лежали Необходимые Вещи.